обиды он в принципе не умеет. Отомстит, забудет и еще раз отомстит.

Георгий хохотнул в ответ на нехитрую шутку. Характер будущего зятя он и сам представлял неплохо. Та еще адская смесь. Пока что идет становление владыки из стеснительного, даже зажатого паренька, и результат получается очень даже неплохой. Жестковатый и даже жестоковатый, но что уж тут поделаешь, зато способный многого добиться и многого достичь. Ему понравилось, как будущий зять разобрался с английскими кланами, веками безнаказанно гадившими России.

— Что ж, жду ваших предложений, господа, — сказал император. — И постарайтесь побыстрее выяснить, что же это за дрянь, — он кивнул на шевелящиеся темные пятна на голограмме. — Очень мне это не нравится. Боюсь, все значительно сложнее, чем может показаться.

— Сделаем все возможное, государь! — встали и поклонились профессора.

Затем они покинули императорский кабинет. Георгий проводил их взглядом и вздохнул. Наверное, появление Странника все же к лучшему, но насколько же все усложнилось. Одно то, что Анфиса снова молода и здорова, и сейчас ждет его в спальне, стоило очень многого. Плохо, что о выздоровлении императрицы стало известно, и при дворе начались нехорошие шевеления — кому-то выздоровление его любимой жены явно встало поперек глотки. Поэтому стоит ожидать новых покушений. Георгий отдал Анфисе полученный от Странника защитный браслет, решив, что сам обойдется, но будущий зять, не обнаружив на его руке браслета, выдал тестю еще один, недовольно пробурчав, что не стоит недооценивать противника, можно нарваться так, что костей не соберешь. И это оказалось очень кстати, этим утром в императора стреляли отравленными стрелами из арбалета в тронном зале. Стрелявших, конечно, обезвредили, но они успели покончить собой, и дворцовый некромант поднять их для допроса не смог.

Пожалуй, профессора правы, надо просто посмотреть, что сделает Странник с обнаглевшими дворянами, которые обязательно попытаются подмять его под себя и заставить плясать под свою дудку. Надо будет только дать Артему полный карт-бланш, пусть не стесняется и безжалостно давит всю эту аристократическую шваль.

* * *

Боярин Тихомиров хмуро смотрел перед собой и размышлял. Ситуация начала выходить из-под контроля, и это опытному интригану очень не нравилось. Он предпочитал называть себя по-старому, боярином, на людях именуясь графом Тихомировым, чтобы не вызвать подозрений. Проклятые петровские выкормыши изгадили благословенные старые обычаи, все перековеркали и изменили, а после смерти первого антихриста и вовсе возникла проклятая магия. Впрочем, бояре сумели и ее поставить себе на службу. Главное, ослабить императорскую власть, торчащую им костью в глотке, и вернуть дедовский домострой. Впрочем, сам Никита Иванович, к этому относился с юмором, прекрасно понимая, что на самом деле возвращение к старому невозможно. Но вырвать власть из рук императоров очень хотелось, он и сам был не прочь сесть на престол, поскольку имел в жилах кровь Рюриковичей, а не худородных Романовых.

Едва приняв власть в семье после смерти отца, Никита Иванович начал работать над возвышением своего рода, а потом и клана. Да, Тихомировы выросли до уровня клана, и это грело душу боярина. Многого удалось достичь, даже вошли в контакт с английскими властными кланами. Понемногу шел перехват полномочий во многих областях, не спеша, тихо, умно, и в этом очень помогали либералы, которых Никита Иванович считал полезными дураками. Надо же так ненавидеть свою родину и свой народ, преклоняясь перед врагами. Да, с теми же англичанами можно и нужно сотрудничать против общего врага, русского престола. Но при этом следует соблюдать величайшую осторожность, поскольку сама суть лимонников — предательство. Они своего никогда не упустят, а уж полезных дураков используют по полной.

Однако две декады назад начались странные события. Сначала к Георгию прорвался ректор Императорского магического лицея, воспользовавшись своим родовым правом на срочную аудиенцию. При этом его всеми силами стремились не допустить до императора, дошло до того, что три английских архимагистра, за день до того прибывшие с посольством, напали на профессора Лозового прямо во дворце, что было совсем уж несусветной наглостью и вполне могло привести к войне. Но самое удивительное, что ректор остался совершенно невредимым, его при атаках окружала светящаяся пленка, и все боевые плетения проваливались в нее, словно это был проход в Бездну. Англичан арестовали, император выслушал профессора Лозового за закрытыми дверьми, а утром началось нечто непонятное. Гонения на либерально настроенных дам и господ, причем такого уровня, какого никогда еще не бывало. Прозападные кланы за несколько дней понесли страшные потери. Не зря Никита Иванович считал либералов дураками — они, пребывая в уверенности, что им ничего грозить не может, даже не скрывали доказательств своего сотрудничества с врагами страны. Все знатные рода и кланы России замерли в непонимании, что происходит. Что сообщил императору ректор?! Видимо, что-то очень важное и страшное, иначе монарх так не взбеленился бы.

Еще через несколько дней по Санкт-Петербургу пошли слухи о неком госте из другого мира, Артеме Д’Арнье, принесшем с собой плетения телепортации, стазиса и многие другие. Кое-что видели его соученики в Императорском лицее и, естественно, поведали об этом родителям. Самой сногшибающей новостью оказалась способность гостя снимать проклятия, по его словам, даже родовые. Главы родов и кланов заволновались — если это правда, то этого самого Д’Арнье надо хватать и держать в ежовых рукавицах, чтобы работал на род-благодетель. И тут уж кто первым успеет наложить на чужака руки. О том, чтобы оставить его в покое, дамам и господам даже мысли не приходило, ведь они же самые важные, а потому их интересы превыше всего.

Но выйти на Д’Арнье никак не получалось, он словно сквозь землю провалился. А затем громом грянуло известие об омоложении больше пятидесяти знатных дам. Причем, они молчали в ответ на все вопросы, только загадочно улыбались. Тогда в свете начали искать другие источники информации. И нашли. После расспросов лакеев выяснилось, что все помолодевшие дамы в один и тот же день приезжали во дворец, где провели целые сутки, причем в одном из самых старых ритуальных залов, который несколько дней готовили к какому-то сложному и тяжелому ритуалу. Причем проводил ритуал никто иной, как тот же самый гость из иного мира. Вот это уже было крайне серьезно, и буквально все аристократы империи встали на дыбы. Сладкие планы о том, что такие возможности достанутся им, не давали покоя дамам и господам. Санкт-Петербург гудел, у всех на устах было только одно имя — Артем Д’Арнье.

Никита Иванович спохватился одним из первых, еще когда стало известно о способности гостя