аромат, отголоски которого ощущались повсюду. Особо капризные представители флоры обитали в отдельном «загоне». Здесь ютились красавицы-розы, бугенвиллеи разных оттенков и камелии, сплошь усыпанные цветами.

За всем этим великолепием следил целый штат цветоводов. Здесь был мини-парк, водоём с живописным фонтаном по центру, беседка, увитая диким плющом. И даже гольф-кары! Чтобы от пеших прогулок у королевской особы не устали ноженьки. Созерцая всю эту роскошь, Кэтрин пыталась понять. Как можно жить в доме, где кроме тебя самого, обитает когорта людей? Садовник, кухарка, штат горничных, водитель и даже собственный массажист. Она и к визитам Мартины привыкла не сразу! Но теперь начинала скучать, когда та брала выходной.

Дульсинея сновала вокруг, как пушистый комок белоснежной ваты. Досаждая заливистым лаем.

— И кто у вас будет? — манерно поправив свой пепельный локон, спросила Саманта.

Кэтрин ей улыбнулась, в который раз отмечая, как сильно питомцы напоминают хозяев. В этом случае сходство было феноменальным!

— Ещё неизвестно. Да мы и не стремимся узнать. Пускай это будет сюрприз! — сказала она.

Саманта, скрестив свои длинные ноги, вздохнула:

— А вот я не решилась рожать. Фигура, знаешь ли, всегда была моим козырем.

В подтверждение сказанных слов, она изогнулась, демонстрируя идеальные формы. К своим сорока, Саманта сделала уйму пластических операций. Все началось с ринопластики, призванной лишь немного исправить природные недочёты. Но в стремлении к совершенству коррекции подверглись не только черты лица. Тони любил говорить «за глаза», что неизменным в Саманте остался только скелет.

— Я никогда не дам тебе денег на пластику! — сигнализировал он, будучи ярым противником всякого «тюнинга».

Но Кэтрин, в попытках его подразнить, продолжала скептически трогать свои маломерные холмики.

— Ну, хотя б на размерчик побольше, — грустно вздыхала она. И Тони, дабы её убедить, принимался ласкать их с удвоенной силой.

Большая веранда под сводами каменной арки утопала в цветах. Даже в это время года, продолжая радовать пёстрыми красками. За столом их было четверо. Тони ушёл с телефоном в руках. Бросив Майка «на амбразуру»! Тот сидел, подперев подбородок, и гонял по столешнице обрывок бумажной салфетки. Всем своим видом давая понять, как надоели ему отцовские нравоучения.

Его величество, свёкор, восседал на своём пьедестале. Толстый свёрток кубинской сигары дымился в руке. Отсутствие галстука ничуть не простило его внешний вид. Ведь даже в джинсах Пол Торрес выглядел идеально. Мягкая ткань пуловера облегала скульптурное тело. А тёмная гамма не бросалась в глаза, демонстрируя поистине королевскую строгость.

Исподтишка Кэтрин за ним наблюдала, отмечая заметное сходство. И пытаясь представить себе, как будет выглядеть Тони. В последнее время он так изменился! И мечта о вечной любви перестала казаться несбыточной.

— Вы только гляньте! — пропела Саманта, кивая в сторону мощеной дорожки. Откуда шёл Энтони, с букетом кремовых роз.

Его первобытная сила ощущалась даже на расстоянии. Он так волновал её! И Кэтрин беззастенчиво им любовалась. Подойдя, муж склонился над ней, уложив на колени охапку прекрасных цветов. От его губ пахло мятой и горечью, а щетина приятно царапала кожу.

— Ты вандал! — отругала Саманта. — Кто тебе разрешал трогать мои насаждения?

— От тебя не убудет! — парировал Тони, — А Кэтти нужны положительные эмоции.

Свёкор прервал неоконченный диспут.

— Что ты сделала с моим сыном? — прокомментировал он, — Это не Энтони! Это какой-то влюблённый подросток!

В подтверждение сказанных слов, Тони поднёс её руку к губам.

— Замёрзла? — прошептал он ей на ухо.

— С чего ты взял? — смутилась она.

В такие моменты, кто бы на них не смотрел, ей казалось, что мир вокруг замирает. Остаётся лишь Тони! Сумрак любящих глаз, в которых хочется раствориться. Он не спешил признаваться в любви. А Кэтрин боялась спросить! Боялась поверить, что счастье возможно.

— У тебя руки холодные, — он сложил обе её ладони и принялся их тереть, согревая горячим дыханием. Кэтрин закрыла глаза, и время замедлило бег…

Подгоняемые вечерней прохладой, они переместились внутрь просторного зала. Здесь было светло от гигантской многоярусной люстры. Её огни отзеркаливал мраморный пол. Потолок был высоким настолько, что карнизы, на которых висели прозрачные шторы, оставались вне поля зрения.

Кэтрин не видела дом до того, как здесь появилась Саманта. Но Энтони любил повторять, что в его детстве всё было иначе. Лучше, проще и намного уютнее! Ей было не трудно представить себе хулигана, коим был её муж. То, как он жил здесь, как отчитывал слуг и поддразнивал юных служанок. Как обедал, забравшись с ногами на стол. Пренебрегая манерами и проверяя на прочность отцовские нервы.

Энтони был здесь, как рыба в воде. Но вот Майк… Его брат был, словно подкидыш! И, даже сидя за общим столом, вёл себя отстранённо.

— Он будет звать меня Сэмми. Ни в коем случае не бабушкой! — рассуждала Саманта.

— Как скажешь, любимая, — улыбнулся супруг.

Речь зашла о роддоме и о том, насколько Тони готов стать отцом. Воспользовавшись этим, Майк подсел ближе к Кэтрин. Его фигура терялась в просторной одежде. Он всегда покупал на вырост! Словно льстил себе, выбирая обновку на пару размеров больше.

— Ты можешь обращаться ко мне в любое время, — его ладонь, проделав движение навстречу, замерла рядом с ней на столе.

Он убрал руку, и на фоне тёмного дерева осталась картонка белого цвета. Кэтрин несмело взяла её.

«Майк Дельгадо, врач, акушер-гинеколог», — гласила надпись. С недавних пор Майк изменил фамилию, мотивируя это излишней претенциозностью.

— Я бы с радостью, но Тони…, — начала, было, Кэт.

— Я имею в виду устную консультацию, — перебил её Майк.

Она улыбнулась:

— Точно!

— Можешь звонить, если будут вопросы. Хоть никто и не верит, но я всё же доктор, — он опять погрустнел.

Кэтрин прижала визитку к груди:

— Спасибо, Майк! Для меня это очень важно!

В его взгляде мелькнула надежда. Словно кто-то вдруг взял и зажёг его.

— Как вообще себя чувствуешь? — поинтересовался он.

Кэтрин пожала плечами:

— Нормально, только тошнит по утрам.

— Побочный эффект, — Майк усмехнулся, как будто и сам проходил через это.

— А вообще, — она понизила голос, — Я так сильно боюсь!

Он посмотрел на неё снисходительно. Наверное, именно так он смотрел на своих пациенток?

— Роды — это не так уж и больно. Уже доказано, что анестезия в умеренных дозах не вредит плоду.

Кэтти вздохнула, понимая, что сейчас перед ней сидит вовсе не друг, а врач, акушер-гинеколог. Майк расценил её вздох по-своему.

— Из тебя получится замечательная мама, — убеждённо заметил он.

Кэт улыбнулась:

— Тони тоже так говорит!

Она взглянула на Энтони, который спорил с отцом. Их взаимные разногласия на тему того, какую профессию выберет внук, вызывали улыбку.

«Ещё немного», — думала