далось ей труднее, чем он ожидал! Её молчание было исполнено грустью. Оставалось гадать, что за мысли витают в её голове.

Тони выдохнул облачко мутного дыма:

— Ты и правда думала, что я собираюсь тебя убить?

Кэтрин вздохнула:

— А почему бы и нет?

— Как видишь, — он усмехнулся.

— Зачем ты привёз меня в это место? — тихо спросила она.

— Это твой дом, — напомнил Энтони.

— Когда-то он был моим, а теперь, — уголки её губ опустились в печальной усмешке.

— Вот, — зажав сигарету в зубах, он достал из-за пазухи свернутый в трубочку договор.

— Что это? — она отшатнулась.

— Часть твоей жизни, — ответил Тони.

Кэтрин изучала его «манускрипт», а он наблюдал за ней, пытаясь понять, рада она, или нет. Губы её шевелились, глаза торопливо сбегали по строчкам.

— Это шутка? — дочитав, она устремила на него ошарашенный взгляд.

«Такими вещами не шутят», — подумал Энтони, вспоминая, чего он лишился. Клуб и весь связанный с ним доход теперь отошёл отцовской компании. С теневой стороной его бизнеса пришлось завязать! Цепочка работала, но совершать махинации на глазах у отца… Тони, не то, что боялся. Он просто устал! И решил взять тайм-аут, уехать подальше. Возможно, начать всё с нуля.

Расстаться с налаженной жизнью, с друзьями было не просто. Но намного труднее ему давалось расставание с Кэтрин. Мысль о том, что он больше её не увидит, сводила с ума! И как он умудрился так сильно привыкнуть к ней?

— Я решил, что так будет правильно, — произнёс Энтони.

Она обернулась к нему, собираясь сказать что-то…

Но он перебил:

— Мне не нужен был отель твоей тётки! Мне нужна была ты!

— Зачем? — спросила Кэтрин и убрала за ухо прядь волос.

Тони подумал, как будет скучать. По ней! По её волосам. По этому голосу и привычке закусывать губы…

— Я не знаю, — он вздохнул и щелчком отбросил окурок.

«Ну, давай же! Скажи ей», — требовал мозг. Но признаться в таком Тони просто не мог. Он стоял, наблюдая падение с высоты.

— А теперь? — тихо спросила она. — Теперь… я тебе не нужна?

Окурок приземлился в траву. И Тони ответил. Но не ей, а себе самому:

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

За спиной воцарилось молчание. И в какой-то момент он решил, что Кэтрин ушла. Закатное солнце лизало макушки деревьев.

«Пора возвращаться», — подумал Энтони. Ночевать здесь ему не хотелось. И даже «разок на прощание» уже не прельщал. Возможно, в пылу благодарности, она согласится. И, скорее всего, будет ласковой. Но эта отсрочка лишь только усилит душевную боль. Он отпустит её! Пусть летит. Ей не место с ним рядом.

Тони вздохнул, бросил ещё один взгляд на холмистый пейзаж. Он обернулся, готовясь уйти. Но удивлённо застыл.

Она стояла в дверях, теребя рукава своей кофты.

— Я беременна, — услышал Энтони.

И не поверил ушам.

— А как же таблетки? — хмыкнул он.

Кэтрин пожала плечами.

— Наверно… пропустила одну, — ответила виновато.

Закатное солнце играло у неё в волосах. Сползало по тонкой фигурке. И Тони подумал, что сегодня он больше не сядет за руль.

Глава 5. Кэтрин

Пальчик с ногтями красного цвета, зажатый в собачьей пасти, игриво подёргивался. Словно гусеница, что попала в капкан. Дульсинея, так звали болонку, была королевских кровей! И резиночка в форме короны служила тому подтверждением. Её шерстка лоснилась на солнце, а ошейник сверкал драгоценными гранями. Допивая свой чай, Кэтрин думала, а не свести ли их с Питти? Конечно, по меркам Дульсинеи он — просто дворовый кобель. Но разве девчонкам не нравятся хулиганы?

То место, где вырос Энтони, было трудно назвать «отчим домом». Скорее, дворцом! С витиеватым фасадом и парой Атлантов, держащих балкон. Трава кислотного цвета была мягкой настолько, что валяться на ней хотелось совсем без одежды. И Кэтрин невольно представила, как приятно должно быть, кататься по ней, обнимая друг друга…

В последнее время её аппетит разыгрался! И к еде это не имело никакого отношения. Говорят, что беременность провоцирует разные метаморфозы. Возможно, это была одна из таких?

«Как?», — этот вопрос будоражил её до сих пор. Как умудрился подвижный хвостатик пробить гормональный барьёр? Судя по всему, сперматозоиды Энтони Торреса, как и он сам, не отличались хорошими манерами.

Новость была неожиданной. Кэтрин ещё не решила, как быть. И в тот день, услышав стук в дверь, сунула тест под подушку.

— Одевайся! — скомандовал Торрес.

— С какой стати? — спросила она.

Трещина между ними росла. Особенно после того, что случилось! Каждый день, глядя в зеркало, она видела, как синяк на щеке меняет свою палитру.

Можно было дать пищу для сплетен. Наблюдая, как первые полосы местных газет украсит скандальная новость: «Что творится за запертой дверью? И за что Энтони Торрес избил молодую супругу?». Но Кэтрин знала, что подобное выйдет боком в первую очередь ей самой.

Она наотрез отказалась садиться с машину.

— Хорошо, давай так! — примирительно начал Тони. — Если после этой поездки ты по-прежнему будешь меня ненавидеть, то я тебя отпущу. Забирай свой отель и вали на все четыре стороны!

Озвученный им ультиматум был мало похож на правду. Кэтрин чувствовала подвох, но не могла раскусить его.

— Дай мне шанс! — попросил Энтони.

Именно попросил! Ведь голос его прозвучал, как мольба. И она повелась. Дура! Разрешила себя уболтать. И даже когда он достал из кармана повязку, она не сбежала.

— Что это? — Кэтрин нахмурилась, глядя на длинный, сложенный вдвое шарф.

Тони ей подмигнул. Беззлобно, игриво! Опять усыпляя бдительность.

— Это сюрприз, — сказал он, жестом предлагая ей развернуться.

И даже сидя в машине, и ощущая спиной её мерный гул, она продолжала надеяться, что это действительно что-то хорошее.

Время шло. И навскидку они давно уже покинули городские пределы. Желая удостовериться в этом, Кэт потянулась к повязке.

— Не смей! — предупредил её Энтони.

Машина двигалась ровно. Не совершая крутых поворотов. И в какой-то момент Кэтрин отчётливо поняла, что он везёт её… убивать. Ведь именно так происходит в фильмах? Приговорённых к смерти вывозят за город, чтобы сбросить с утёса, утопить в водоёме, или повесить в лесу. Так что же он выберет?

— Ты убьёшь меня? — Кэтрин шмыгнула носом.

Было стыдно от собственных слёз, но они против воли текли по щекам.

— Догадливая, — ответил мерзавец, продолжая рулить, как ни в чём не бывало.

Чтобы не слышать, как она плачет, он врубил музыку. И стал подпевать. А Кэтрин хотелось выть в голос! В голове возникали, сменяя друг друга, жутчайшие