– А… сокровища… – снова начала Лиза, но Феликс так хмуро поглядел на нее, что она замолчала.

– Слушай, а ты не сваришь мне еще кофе? – спросил он внезапно, отводя взгляд. – Очень пить хочется… И голова такая тяжелая.

Они вместе отправились на кухню, и там, присев за стол, он тихо продолжал рассказывать, глядя, как Лиза возится с туркой.

– Жили они плохо. Девочка скоро заболела и умерла, а мой отец едва выжил… Им выделили крохотную комнатенку в коммуналке, дедушка по-прежнему был учителем, закончил какие-то рабочие курсы и тому подобное… Настоящего образования у него не было, кроме гимназии, но этим не стоило хвастаться. А бабушка была такая милая, она-то и тянула на себе весь дом. Работала простой рабочей на заводе, хотя ее отец был царским генералом, представь себе… Они оба – и дедушка и бабушка – уже были немолодые, когда поженились, и много хлебнули до этого…

– Им, наверное, было лет по сорок? – спросила Лиза, оборачиваясь.

– Немножко не хватало до сорока. Бабушка, кстати, тоже была католичкой, по своей матери.

– Тоже?

– Ну ведь дед был католик, – напомнил Феликс. – Ну, конечно, своих детей они не крестили. Хотя бабушка всех их учила молиться. И меня тоже.

– Да? Это так для тебя важно?

– Конечно, – очень серьезно ответил он. – А для тебя разве нет?

– Не знаю, никогда не молилась, – задумчиво проговорила Лиза. – Даже не понимаю почему… Наверное, не возникало потребности…

– Сто раз возникала потребность, только ты не понимала! – рассердился Феликс. Лиза обиделась:

– Ты лучше скажи, откуда у тебя кровь на одежде, католик!

– При чем тут это?

Она замолчала, отвернулась. Сдержала неосторожные слова на выходе, не дала им сорваться, все испортить. Феликс помолчал, тоже успокаиваясь постепенно, и продолжал:

– Дедушка умер уже во время войны, в Москве. Они никуда не уехали. Дед вообще на всю жизнь прикипел к этому городу с того самого дня, как исчезла его семья. Может быть, он все еще ждал каких-то известий от брата?

– Через столько лет?

– Люди ждут и дольше… Надо ведь на что-то надеяться!

– Какой ты философ… – Кофе вскипел, Лиза налила его в две чашки и подсела ближе к нему. – Я и не думала, что у тебя бывают такие мысли! При первом знакомстве ты мне показался… знаешь…

– Дурачком? – подхватил он. – Я многим кажусь полным идиотом или пацаном. Я знаю.

– Ну не сердись! – Лиза похлопала его по локтю и заинтересованно спросила: – Ну а как все-таки с драгоценностями?

– Как? Тебе лучше знать.

Этот ответ она проглотила не поморщившись. Она уже поняла, что Феликс в чем-то ее подозревает и, уж конечно, что это подозрение напрямую связано с сокровищами. И только возразила:

– Прости, но ни черта не знаю! Это честно! Может, ты все-таки расскажешь мне эту историю до конца? Ты остановился на войне.

Он пристально и устало посмотрел на нее, опустил глаза. Кофе остывал перед ним, но он не притронулся к чашке. И Лиза забыла про свою.

– Бабушка работала на заводе. Растила сына. Жили они очень стесненно, но она никогда не жаловалась. Она вообще не любила жаловаться, потому что слишком много перенесла. Такие люди уже не жалуются, они, наоборот, радуются всему, чему только могут. После войны они еще долго мучились в коммуналке, потом, когда отец вырос, поступил в институт, им дали однокомнатную квартиру. Ну, потом отец работал, потом женился, и тогда родился я…

– Твой отец тоже поздно женился, как я поняла?

– Да. Ему было уже тридцать пять лет.

– Странно, да? – заметила Лиза. – А брат твоего дедушки так рано, едва в восемнадцать…

– Времена были такие. Все на что-то надеялись, да и родители у него были состоятельные. Что тебе еще рассказать? Бабушка умерла совсем недавно. Она меня очень любила. А с отцом мы развелись.

– С мамой живешь?

– Да.

– Я тоже с матерью жила, – вздохнула Лиза. – До каких-то пор… Мне с ней было трудновато.

– Да нет, мы нормально живем. – Феликс пожал плечами. – Только она вот снова замуж собралась… Она на двенадцать лет моложе отца. Так что самая пора создать новую семью.

Он говорил с горечью, и Лиза отметила это. Она быстренько подсчитала в уме, и у нее вышло, что матери Феликса сейчас должно быть сорок четыре года. По ее мнению, этот возраст уже исключал всякую возможность влюбиться и создать новую семью, но она ничего не сказала Феликсу.

– Вот и все, – заключил он свой рассказ. – Теперь ты все узнала. А теперь…

– Нет, постой, я не все узнала! – запротестовала она, поднимая руку. – А сокровища?! Я уже сто раз тебя спрашиваю!

– Сокровища? Ну если ты их не вынесла из квартиры, они до сих пор там лежат. Но я думаю, что они у тебя.

– Рехнулся? – воскликнула она. Но Феликс смотрел на нее так серьезно, что ей даже стало нехорошо. Сокровища. Какие-то мифические сокровища, по которым она несколько лет ходила в той квартире на Покровском бульваре. С ума можно сойти!

– Послушай… – медленно начала она. – Но почему ты думаешь, что это я их куда-то вынесла? Я услышала об этом от тебя, я вообще ни о каких сокровищах не знала, ей-богу! А вдруг их там давно нет? Вдруг их тогда забрала ЧК? Или кто-то из жильцов? Из тех рабочих семей? Или их увез брат твоего дедушки?

Феликс только качал головой, и она возмутилась:

– Ты ведь не можешь точно знать! Так почему ты прицепился к той проклятой дате – третьего сентября! Почему подозреваешь меня?!

– Я тебе отвечу, если хочешь, – заявил он, – но сперва поклянись, что ты сейчас сказала правду!

– Правду?

– Ну да, что ты никогда о них не слышала и никогда их не видела!

– Ладно, клянусь!

– Чем клянешься? – серьезно спросил он, и она не смогла удержаться от улыбки:

– Да что ты как ребенок… Чем хочешь!

– В Бога ты не веришь?

– А тебе какое дело?!

– Тогда поклянись Мадонной, – потребовал он. – И учти, врать нельзя!

– Не думала я, что ты такой религиозный! – сердито ответила Лиза. – Я клянусь кровью на твоей рубашке, что я никогда не видела этих драгоценностей. Устраивает?

Он побледнел, глаза стали очень злыми, но Лиза только улыбалась и повторяла:

– Другой клятвы ты не получишь! Ишь какой строгий! Давай рассказывай дальше!

Он помолчал немного, потом обреченно произнес:

– Ладно, придется тебе поверить. Так вот, это все до последнего времени оставалось там. Я узнал.

– От кого?

– От бабушки.