Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты просто меня не любишь, — пробурчал Рен. — Всё это предрассудки.
— И это тоже, — ответила я, не увиливая. Впрочем, я ведь уже ему об этом говорила. С тех пор пока что ничего не изменилось. Я ношу ребёнка от предателя и продолжаю его глупо любить. — В таком раскладе ты всё ещё готов оказать мне помощь? Ты не обязан, Рен. И я не обижусь, если ты передумал после моих слов. Я всё понимаю.
— Я не передумал, — твёрдо ответил он. — Я хочу знать, что ты в безопасности и у тебя всего в достатке.
— Ладно, — мы смотрели друг другу в глаза, словно это был какой-то поединок — кто кого? — Тогда второй момент: я верну тебе все потраченные на меня деньги. Позже.
— Как хочешь, — кивнул Рен. — Если тебе так спокойнее, то я возьму их у тебя, когда ты сможешь зарабатывать достаточно, чтобы вернуть деньги мне.
По глазам Рената я видела, что он не верит мне и кивает головой просто, чтобы я согласилась на его помощь. Ничего вернуть и заработать сама я не способна, судя по его взгляду.
Но ты ошибаешься, Рен.
И Богдан ошибается.
И вся его семья — тоже.
Я не бесхребетная рохля и кое-что всё же умею.
Я не умру с голода.
Ещё посмотрим, как вы все запоёте.
— Хорошо, — протянула я ему руку, словно мы заключили с ним сделку или пари. — Едем.
Он крепко пожал мою руку в ответ, а потом наклонился, прижался лбом к моей ладони.
— Я обещаю. Это бескорыстно. Правда. Кстати, юрист мой готов заняться разводом. Тебе ничего не нужно делать. Только подписать пару документов.
— Спасибо тебе. Ты… Ты настоящий друг.
Он слабо улыбнулся, мягко сжал мою ладонь, а потом выпустил.
— Очень рад, что ты умница и правильно всё рассудила.
— Счастье моего сына превыше всего.
— Ты так уверена, что будет мальчик?
— Да.
— Почему?
— Материнское сердце подсказывает.
— И женская интуиция?
— Она самая. Кстати, на чём мы поедем? Билеты на свои имена нам лучше не покупать, как я догадалась? Богдан способен проследить наш путь.
— Э-э… Да, — снова в Ренате появился деловой тон и настрой. — И даже на моей машине нельзя ехать. Я возьму у знакомого джип. Мы перевезём все вещи и потом я вернусь на нём обратно. Никто не поймет, что ты или я оказались в Сочи.
— Здорово придумано, — восхитилась я. — Ты просто мозги, Рен!
Мужчина рассмеялся.
Да, хороший он. Жаль, не для меня…
Для меня он может быть только другом.
Однако решение принято.
Встречай меня, новая жизнь!
Прощайте люди, которые умеют вознести к небесам, а потом уронить с высоты на голый асфальт головой вниз…
ГЛАВА 39
Сбился со счёта, который раз я ночевал уже у её дома. У дома Рената, если быть точным, конечно. Ждал, что Надя появится, чтобы хоть издалека посмотреть, как она идёт домой. Это уже стало моим тайным ритуалом. Провожу ее до подъезда взглядом, и домой, спать. Точнее, пытаться спать — это мне удавалось в последнее время не так уж часто. Бессонница прямо замучила…
Я ждал, что хотя бы сегодня она появится, но нет. Её не было. Исчезла. Пропала.
Как в воду, твою ж…канула!
Чёрт!
Снова и снова я бил кулаками по оплётке руля, сбил бы в кровь, может стало бы легче. Так бывает, когда причиняешь себе боль, ранишь тело, кажется, что душа ноет не так сильно.
А она ноет. Устал уже от этой постоянной тянущей боли. Если бы мог — сердце бы вырвал и выбросил к хренам.
Где она? Где?
Узнал, что мать к ней ходила — вызверился. Зачем полезла, просил же, по-человечески, оставить Надежду в покое! Нет, не послушала! Не в последнюю очередь Надежда из-за матери ни видеть меня не хочет, ни говорить.
Унизился настолько, что пошёл в этот долбаный Ренатов ресторан. Сел, даже заказал что-то, надеялся, что брата не встречу, администратора попросил пригласить управляющую. Думал, выйдет Надежда, а пришла другая, незнакомая…
— Вы хотели меня видеть? — спросила она меня вежливо.
— Я? Я хотел Надю… — как чурбан косноязычный высказался.
— Надежда у нас больше не работает.
— Как? Почему? Уволили или сама ушла?
— Извините, я на такие вопросы не могу ответить. Если вам это важно, попробуйте поговорить с хозяином, Ренат Ильясович…
— Неважно, — перебил её грубо, встал, бросая купюру на стол. Вышел.
И снова к квартире.
Соседи ничего не знали, потому что сами дома почти не бывали. Одна только дама с собачкой видела, что вроде бы выносили вещи.
Уехала? Но куда?
Заявился к её квартире. Но там все было по-старому — квартиранты те же, не съезжали, хозяйку давно не видели, по телефону только с ней переговаривались, и всё. Квартиру продавать она не собиралась. Ну, по крайней мере, они так сказали. Деньги за аренду шли ей на счёт безналично.
Глухо.
Заседание суда по нашему разводу было. И я ждал её, думал, может, сумею переговорить с Надей, попросить повременить с разводом, потому что… Да не знаю, почему. Придумал бы что-нибудь!
Но и туда она не пришла! Был какой-то нанятый ею юрист. Говорить со мной о ней отказался и быстро уехал после заседания.
Какой-то тупик. Она что — прячется? От меня?
Но я не сдавался.
Я даже в клинику ходил, где она наблюдалась, к той самой докторице, у которой жена собиралась опять процедуру делать. Та плечами пожала, мол, к ней Надя больше не обращалась. И тут как в танке…
Грешным делом, хотел к Анфиске наведаться — может быть, ей что-то известно? Она ведь баба ушлая. Но потом решил: ей-то Надя точно не стала бы признаваться, куда валит.
А он свалила! Свалила, меня оставив с носом! В том плане, что видеться с ней мне было негде. Даже разводом нашим с её стороны какой-то юрист занимался.
Просто охренеть!
Я чувствовал: клинит меня, выть готов был, на стенку лезть!
Где ты, Надя? Где?
Да, я подонок, мразь, я поступил как тварь, но я хочу
