Да, я предатель!

Я предал нас, уничтожил! Но я готов всё искупить, хочу начать заново, любить хочу!

Мысли в голове долбились дятлами.

Так хреново было — не описать словами.

Работу забросил. Какие там новые отели строить? Какие реконструкции? Да мне по хрену было всё, абсолютно!

Только бы увидеть Наденьку! Хоть раз… Просто увидеть. Без этого я словно рыба без воздуха, выкинутая на берег.

Брат, кстати, везде ходил один. Я же даже следить за ним стал! Куда ездит, с кем?

Узнал, что он вроде в командировке был в Сочи — он часто туда мотался. Ездил один, без Надежды.

Я нашёл чувака, который мне базу данных открыл. На самолетах Надежда не летала, на поездах не ездила. Из города не выезжала, ну, если только на машине какой, учета там нет. Но машины Рената все были в городе. И сам он, кроме той поездки.

Я знал, что там у него тоже какое-то дело, ресторан или отель даже. Нашёл людей. Да, ресторан он открыл, но Надя там не работала и даже не появлялась.

Чёрте что!

Опустил голову на руки, сложенные на руле.

Где же ты, Надя..?

Плюнул я на всё, решил, что надо мне с братом встретиться, один на один. Поговорить по-братски. По-мужски.

Приехал в один из дней к тому самому заведению, где Надюша работала. Красиво она там всё устроила. По-домашнему. Я видел её руку, чувствовал. С душой всё, с её душой. Народу там было — битком, заведение пользовалось популярностью. Значит, смогла Надя все поставить на нужные рельсы.

А я-то, дурак, говорил ей, что она ничего не может, только дома щи да борщи варить. Идиот.

— Богдан? — удивился брат, когда я тормознул его на выходе из ресторана.

— Ренат, разговор есть, — хмуро сказал я, показывая на дверь.

ГЛАВА 40

— О чём?

— О ком. Где Надежда?

Брат ухмыльнулся нагло, плечами пожал.

— Кинула нас Надежда, — ответил он наконец. — И тебя, и меня.

— В смысле? — нахмурился я.

— В коромысле. Умчала она в неизвестном направлении.

— Она уехала? — спросил я.

— Да, как видишь. В квартире моей её давно уже нет.

— Куда? — продолжал напирать я с вопросами и жадно пытаясь выведать у Рената хоть что-то. — И на чём? Я пробивал автобусы, поезда и самолёты — она ими не пользовалась.

— А я откуда знаю? — снова он пожал плечами. — Мне она не докладывалась. В Лапландию на оленях. Или в Нарнию через волшебный шкаф!

— То есть, ты хочешь сказать, что ничего о ней не знаешь? — скептически изогнул я одну бровь.

— Абсолютно, — поджал губы брат. — Но даже если бы и знал — тебе ничего бы не сказал.

— М-м… Ясно, — произнёс я. — Значит, ты тоже ничего не знаешь.

— Нет, не знаю.

Я бросился на него, схватил за ворот пальто, но Ренат — серьёзный противник, он крепко сжал мои руки, готовясь дать мне сдачи, если понадобится.

— Значит, так, — говорил я ему в лицо, не разжимая пальцев. Всё-таки в качалку я не зря чаще ходил. — В то, что ты не в курсе, где моя жена, я не верю ни хрена. Где она?

— Она уже не твоя жена, братец, — выплюнул он мне в лицо. Борьба между нами продолжилась. — Прошляпил ты свою жену. Нет у тебя ее больше! А Надя вольна ехать, куда хочет, и тебе не обязана отчитываться, ясно?

— Она всё ещё моя жена! — взревел я, практически оторвав от пола в порыве ярости Рената. — Моя!

— Да что ты говоришь! — вцепился он снова в мои руки, не давая мне себя как следует потаскать за ворот. — Осталась пара заседаний суда, и больше она тебе никто! Никто!

Я с силой оттолкнул его от себя. Нутро скрутила жуткая боль. Я Наде скоро стану никем, он прав. И я сам в этом виноват.

— Ренат, как ты мог? — почти прошептал я. — Я думал, ты мне брат. Это же моя женщина. Да, я обидел её, мы в стадии развода, но мы бы сами это всё порешали ещё, а ты вмешиваешься. Я знаю, что ты осведомлён, где она. Наш развод — ошибка, её побег от меня — ошибка. Она сбежала от себя, неужели ты не понимаешь? Сбежала, потому что любит меня.

— Разлюбит, — жестко ответил брат. Желваки его ходили ходуном.

— Ты ведь знаешь, Ренат, что она меня любит. И будет любить. Знаешь…

— Надя — умная, и она сделала правильные выводы.

— Да? Какие?

— Что любить тебя — себя не уважать!

Я с силой схватил его за шею и притянул к себе. Мы столкнулись лбами.

— Ты — третий лишний, Рен. И ты поймёшь это обязательно. Она не остынет ко мне, она моя. Я придурок, козёл и всё такое прочее, но я готов всё исправить, и она даст мне этот шанс, ты слышишь? Не влезай, не разрушай нашу семью.

— Ты… Ты сам её разрушил! — толкнул меня Рен, но не смог одолеть.

В качалку надо было ходить больше, хлюпик!

— Ты взял мою бабу, ты это понимаешь? — говорил я ему. — Я хоть раз так делал?

— Богдан, отвали! — лягнул меня Ренат, но я словно перестал испытывать боль вовсе. Только моральную. Вот она-то просто жрала меня изнутри.

— Нет, ты скажи? Делал я так? А помнишь Таньку? Она ведь бегала за мной, но я знал, что она всё ещё тебе нравилась, и пальцем ее не тронул, хотя у меня на неё знаешь, как шашка дымила? Я мог ее отыметь уже десять раз во всех позах, она только рада была прыгнуть на мой хрен, но я не тронул. Не тронул ради брата. А ты…

Я отпихнул его от себя.

Рен смотрел на меня зло, но в его глазах заворочалось чувство вины.

Такая история между нами в самом деле случилась ещё в период студенчества. Я тогда встал на сторону брата, проявил мужскую солидарность, а он — забрал мою женщину, зная, что я всё ещё её люблю.

— Это подло и низко, Рен, — сказал я ему.

— А ты-то