Однако эти мрачные зарисовки описывают римское правление в провинциях только с одной стороны. Алчные запросы римлян, конечно, тяжелым бременем легли на плечи местных жителей, причем большая его часть пришлась на бедных, которых античные авторы почти не замечают, а не на богатых, за которых заступается тот же Цицерон, и все же эксплуатация не была вовсе бесконтрольной. Не надо забывать, что обо всех отвратительных подробностях злоупотреблений Верреса мы узнаем благодаря тому, что он предстал перед судом и был опозорен за его отношение к сицилийцам. Гай Гракх упоминает об алчных римских магистратах, подчеркивая собственное добросовестное поведение в провинции, когда «он взял с собою в Сардинию полный кошелек и увез его оттуда пустым», и никогда, мол, не касалась его рука проститутки или красивого мальчика-раба. Коррупция, алчность и секс-туризм были объектом общественной критики, обвинениями такого рода можно было сокрушить политического противника или подорвать чью-то репутацию. Ни одно из этих деяний не могло стать поводом для публичных торжеств или самодовольного хвастовства.

Многие из историй о злоупотреблениях были частью более широкой темы, которая стала активно обсуждаться к концу II в. до н. э. Речь шла о том, какими должны быть законы и принципы управления заморскими территориями и как в них учесть национальные особенности. В более широком плане это была дискуссия о том, как римлянам выстроить свои отношения с соседями-иностранцами, на глазах превращавшимися в соотечественников, жизнь которых надо было упорядочить административным или военным способом. Это был принципиально новый вклад римлян в политологию Древнего мира. Самый ранний философский трактат Цицерона 59 г. до н. э. в форме письма к брату посвящен понятиям честности, добросовестности, беспристрастия и последовательности в управлении провинциями. За сто лет до этого, в 149 г. до н. э., в Риме были учреждены постоянные уголовные комиссии с целью компенсировать обиженным провинциалам ущерб. Ни одна средиземноморская империя не пыталась систематично заниматься такими вопросами. Это может указывать на то, что в заморских провинциях коррупция в руководстве возникла довольно рано, и это также свидетельствует о том, что римляне издавна проявляли волю побороть коррупцию. Закон, по которому был обвинен Веррес, изначально входил в пакет реформ Гая Гракха, и он демонстрирует, сколько к 120-м гг. до н. э. этой проблеме было посвящено внимания, заботы и продуманных законодательных решений.

Около 1500 г. возле города Урбино в Северной Италии было найдено 11 фрагментов бронзовой доски, на которой был начертан закон Гая Гракха о компенсации. Два фрагмента с тех пор утеряно, и их содержание известно только по рукописным копиям. Еще один обломок откопали лишь в XIX в. Почти половину тысячелетия ученые пытались собрать эту мозаику и получили в итоге около половины надписи. Здесь приводятся процедуры возмещения провинциалам стоимости того, что у них незаконно изъяли римские магистраты, плюс издержки. Эта находка является уникальным источником для понимания принципов и порядка осуществления римского правления и напоминанием о том, что без таких случайных открытий важнейшая информация слишком легко ускользает из крупноячеистой сети традиционной историографии. У античных авторов мимоходом встречается упоминание об этом законе, однако нет никаких намеков на его содержание в том виде, в каком оно предстало на бронзовой таблице. Такие подробности сохранились только благодаря тем усердным италийским сенаторам, которые решили запечатлеть закон в бронзе и выставить на всеобщее обозрение. И отдельная благодарность тем, кто в эпоху Возрождения наткнулся на древние обломки и оценил их значение.

Это образец точного и продуманного римского права, которое в своей тщательности и юридической изощренности не имело равных в античном мире. Это уже далеко не первые, неуверенные шаги, как законы Двенадцати таблиц. Сохранившийся текст на латыни занимает десять современных страниц и рассматривает все аспекты процесса возмещения, начиная с вопроса о том, кому можно возбудить дело («всем союзникам и чужеземным народам, сдавшимся на милость или под властью, управлением, попечением римского народа или в дружбе с ним»), и кончая вопросом о размере выплат и вознаграждений (убытки возмещались в двойном размере, и выигравшему истцу предоставлялось полное римское гражданство). Учитываются все мыслимые проблемы. Содействие в подаче иска (первоначальная форма юридической помощи) было обещано всем, кто в этом нуждался, а иностранцам, скорее всего, это было необходимо. Предусмотрены меры, как получить деньги от таких людей, как Веррес, который сбежал раньше, чем был вынесен приговор. Обозначены строгие правила во избежание конфликта интересов: человек из круга ответчика не мог войти в число пятидесяти присяжных. Указана даже конкретная процедура голосования. Каждый судья должен отразить свое решение на самшитовой дощечке определенного размера и опустить ее в урну, закрыв пальцами надпись, причем голой рукой (наверное, чтобы избежать каких-либо подтасовок под складками тоги).

Трудно сказать, насколько эффективно это работало. Зарегистрировано было около 30 разбирательств с момента принятия закона в 120 г. до н. э., вплоть до дела против Верреса в 70 г. до н. э., при этом около половины из них завершились обвинительным приговором. Но статистика отражает только часть проблемы. В реальности, несмотря на обещанную помощь, не всякая жертва злоупотреблений отваживалась, в надежде вырвать компенсацию, пересечь половину Средиземноморья и окунуться в незнакомую языковую среду и непривычную юридическую систему. Кроме того, возмещались только финансовые убытки, а другие последствия плохого обхождения – нет (например, жестокость, оскорбления или изнасилование). Тем не менее появление такого закона свидетельствует о том, что решительные политические деятели, такие как Гай Гракх, начинали задумываться о мире вокруг Рима и о бедственном положении обездоленных и бесправных не только среди римских граждан, но и среди подданных Римской империи.

Закон о компенсациях порожден не только гуманными соображениями: как и другие реформы Гая Гракха, это попытка установить контроль за деятельностью сенаторов. Реформа затрагивала не только страдальцев в заморских провинциях, но и внутреннюю политику Рима. Согласно положениям закона, только сенаторы и их сыновья подлежали преследованию, в то время как многие другие римляне могли безнаказанно обогащаться за счет местного населения. И присяжные судьи, которые слушали их дела, набирались исключительно из сословия не сенаторов, а «всадников» (equites).

Это было техническое с виду, но принципиальное разграничение. Всадники стояли на вершине иерархии по достатку, они были зажиточными землевладельцами, подавляющее большинство обыкновенных граждан не могло равняться с ними. Зачастую всадники были тесно связаны с сенаторами – социальными, культурными и родственными узами. Эта группа значительно превосходила сенаторов по численности: многотысячное сословие к концу II в. до н. э. против нескольких сотен сенаторов. С формальной точки зрения сенаторы попросту были подгруппой всадников, которых избрали на политическую должность и которые таким образом вошли в сенат. Однако интересы двух сословий далеко не всегда совпадали, всадники к тому же были весьма неоднородной группой. Среди них было много состоятельных людей из италийских городов, число которых особенно увеличилось после Союзнической войны. Они и во сне не мечтали баллотироваться на выборах в Риме. Или другой пример: влиятельный друг Цицерона Аттик предпочел остаться в стороне от политики. Многие всадники были задействованы в финансовых и торговых операциях, участвовать в которых сенаторам было формально запрещено. Хотя, как обычно, существовало немало способов обойти ограничения, но закон конца III в. до н. э. не разрешал сенаторам владеть крупными торговыми судами, которые могли перевезти больше 300 амфор.