– Брось. Всем всё понятно. Я не думала, что он её пригласит. Да, они ходили на парочку свиданий, но… прости.

Тяжело вздыхаю и поднимаю голову на Эни.

– У них всё серьёзно?

– Не знаю. Я даже не знала, что она приедет сюда. Дерик ничего не сказал, но сейчас Калеб доложил мне, что за ней в Москву был отправлен королевский самолёт. Дерик решил это прямо сегодня, предполагаю. Вероятно, они поддерживают общение по телефону. Другой информации у меня нет, – тихо говорит Эни.

– Мне придётся и с этим жить. Дерик повёл себя ужасно. Почему он так ненавидит меня, скажи? Из-за Нандо? Из-за того, что я испортила ему жизнь? – горько шепчу.

– Реджина. – Эни поднимает меня и сажает на кровать.

– Дерик не ненавидит тебя, по крайней мере, не должен. Я ничего не понимаю и нахожусь в шоке от его поведения. Он вёл себя с тобой недопустимо. Клаудия ему позже всё выскажет. Даже она возмущена этим. К слову, как только ты ушла, Инга и Мег, Герман и сама Клаудия покинули праздник. Они поддержали тебя…

– И это плохо, Эни. Дерик снова будет обвинять меня в том, что я перетянула всех на свою сторону. Боже мой, – качаю головой не зная, вообще, как с этим всем справиться.

– Ничего. Мы что-нибудь придумаем. Я до сих пор его пресс-агент и поговорю с ним. Ваши отношения не должны портить настроение другим.

– Так в том-то и дело, что мне казалось, будто мы их наладили. Хотя только чёрт знает, что творится в больной голове Дерика. Он всю беременность на меня рычал и оскорблял. Наверное, правда, мне стоит уехать отсюда. Как только Нандо немного подрастёт, мы вернёмся в Америку, потому что в таком стрессе я жить не готова.

– Так, Реджина, это уже крайность. Пусть Дерик и притащил сюда эту русскую, но ничего страшного не случилось. Поиграет и бросит. Это лишь вопрос времени, а ты не позволяй ему унижать себя. Будь выше этого. Ты мать наследника Альоры и всегда ей будешь. И именно ты останешься здесь. Поняла? – Эни обхватывает меня за плечи и разворачивает к себе.

– Ты не должна сдаваться. Вероятно, у Дерика что-то снова помутилось в голове. Такое уже было. В турне нам всем было довольно сложно с ним. Он хочет получить всё и сразу, но так дела не делаются. А насчёт того, что он сказал… думаю, дело было в твоём декольте.

– Правда? То есть оскорбить меня перед всеми это правильно, в то время как у него самого появилась новая женщина? Это лицемерие. Мне ничего нельзя, а ему можно. Диктатура какая-то. И с этим я уж точно мириться не собираюсь. Он может спать с любой, но уважение ко мне он обязан проявлять. Я ему не девка, которой можно помыкать, – зло шиплю.

– Вот и правильно. Успокойся и поезжай домой. У тебя прекрасный сын. Он твоя задача номер один. Плевать на Дерика, у тебя есть мы. И да, мы на твоей стороне, потому что, как непредвзятые наблюдатели, сами видели, насколько он безобразно себя ведёт. Каждый из нас будет тебя защищать, так что не нервничай, молоко пропадёт. Ты для этой страны намного важнее, как и твой сын, чем какая-то девица. Она, вообще, и в подмётки тебе не годится. Увидишь, Дерик отправит Жанну обратно ещё до утра, потому что устанет от её болтовни. Она глупая кукла.

Я знаю, что Эни пытается подбодрить меня и говорит гадости про девушку, но это не так. Раз она учится и стремится к знаниям, то девушка точно неглупая. Она милая, как ангел с обложки журнала. Я ей безумно завидую.

Прощаясь с Эни, сажусь в машину и направляюсь домой. Нандо спит, и это хорошо. Я хотя бы смогу вдоволь тихо поплакать в своей комнате, затем утерев слёзы, начать двигаться дальше. Нужно принять выбор Дерика. От меня здесь ничего не зависит. Но как же справиться с ужасной, давящей болью в сердце? Кажется, это больше, чем привязанность. По-моему, это та самая чёртова любовь, которую ничем не стереть. Да, сегодня я поняла суть своих страданий. Я люблю Дерика. Настолько сильно его люблю, что не смогу смириться с другой женщиной в его жизни. Может быть, я подсознательно не думала о контрацепции и хотела привязать его ребёнком? Не знаю, но теперь виню себя абсолютно во всём. Я сама унизила себя за столом, показав, что ревную, и как мне неприятно появление Жанны в жизни Дерика. Я сама это сделала и придётся с этим жить.

И конечно, на следующий день, пока я гуляю по берегу моря с Нандо, лежащим в коляске, меня находит Герман. Я не готова обсуждать то, что случилось вчера, потому что разум ко мне вернулся, и теперь мне безумно стыдно за своё поведение. Я знаю, что от меня не отстанут. Знаю, что и Инга, приславшая сообщение со словами поддержки, и Мег, звонившая утром, волнуются обо мне, но вины это не уменьшило.

– Принёс тебе круассан от мадам Горади и молоко, – Герман протягивает мне пакет.

– Спасибо. Я плохо позавтракала, так что ты вовремя, – слабо улыбаюсь ему и сажусь на песок. Он опускается рядом. Хоть жара и не спала, но мне нужно общество, пусть хотя бы туристов.

Кусаю круассан и запиваю его молоком.

– Я на твоей стороне, – тихо говорит Герман.

– Ты должен быть на его. Он твой друг. Я не хочу влезать между вами, – качаю головой.

– Я разумный человек, Реджина, и сам могу сделать адекватные выводы. Дерик поступил подло и некрасиво по отношению к тебе. Ты выглядела вчера потрясающе.

– Не важно. Правда. Я уже остыла. Знаешь, я долго думала, – делаю паузу, жуя круассан.

Герман ожидает продолжения.

– Когда ты очень переживаешь за человека, то хочешь ему только добра. Любого. Дерик достаточно страдал в своей жизни, Герман. Сейчас ему сложно, и я стараюсь его понять. Если эта девушка именно то, чего он хочет, мы должны его поддержать.

– Это очередной гормональный сбой или ты рехнулась, Реджина? – недовольно фыркает он.

– Нет. Ни сбоя, ни психологических расстройств. Попробуй встать на его место. На Дерике сейчас лежит огромная ответственность. Мало того, он забыл о сыне из-за неё. Он не чувствует привязанности к нему, и я не виню его. Такое случается. Дерик не может принадлежать нам. Он принадлежит Альоре. Дерик хочет двигаться дальше и сам сказал мне об этом. Прошло достаточно времени, он решился на большее, и мы должны радоваться за него, помочь ему и уж точно не устраивать то, что было вчера. Мег рассказала мне, что они выкинули. А Эни сообщила, что и ты ушёл. Нельзя так, Герман. Каким бы ни был Дерик и что бы сейчас ни делал, чтобы справиться с давлением, его нужно поддержать. Ему тоже плохо. Он чувствует себя брошенным, ведь все вы на моей стороне. Но здесь нет сторон, понимаешь?

– Нет. Ни черта не понимаю.

– Мы все друзья. Только каждый идёт своим путём. Не важно, есть Нандо или его бы не было, но у каждого из нас своя судьба. Порой наши пути расходятся, но нужно оставаться людьми. Толерантность должна проявляться не только к меньшинствам, но и к натуралам. Это называется принятием выбора близких людей. Ты тоже был недоволен выбором Эльмы, но посмотри, как Полье заботится о ней. Мы не имеем права давать свою оценку выбору людей. Это их право, не наше. – Как же сложно даются слова. Я буквально выдавливаю их из себя, заставляя и себя поверить в то, что говорю. Хотя это дерьмо собачье. Я люблю Дерика, и это ничего не изменит, но никому не стоит об этом знать. Вчерашних сочувственных взглядов мне хватило. Если они поймут, то всё, я стану жалкой. Не допущу подобного, поэтому просто обязана сделать всё правильно.