– Я тоже о таком читала, поэтому старалась не растрачивать энергию по пустякам. Мне нужно было родить Нандо, – устало улыбаюсь я.

– Ты проделала отличную работу. Как мне сказали – ты рождена, чтобы дарить этому миру маленьких парней.

– Даже не думай. Никогда больше. Одного раза мне вполне хватило.

Дерик смеётся и возвращает своё внимание сыну.

– Кто знает, правда, Фернандо? Чем чёрт не шутит?

– Дерик, – возмущённо шепчу я.

Он бросает на меня весёлый взгляд и смеётся.

– Спасибо, Джина, за этот подарок. Я ни о чём не жалею и обещаю, что вы будете защищены здесь. Никто вас не тронет.

– Я знаю. Я тебе верю. А сейчас… ты побудешь с ним? Я немного посплю?

– Конечно. Я задержусь до утра. Отдохни.

Закрываю глаза и последнее, что вижу – двух самых важных мужчин в своей жизни, находящихся сейчас рядом со мной. Наверное, я тоже ни о чём не жалею.

Дерик, как и сказал, пробыл с нами до раннего утра. В три ночи Нандо был уже голоден, и я выдержала очередной пристальный взгляд на моей груди и сосках. Во второй раз, пробудившись от крика Нандо, я уже не увидела Дерика, а только ювелирную коробку приличного размера с запиской.

«Это фамильное ожерелье. Оно принадлежало моей матери. Теперь оно твоё. Ты мать моего сына, наследника Альоры».

Качнув головой на такие сухие и официальные слова, доставшиеся мне, я даже не стала открывать подарок. Как, в принципе, и тот, что Дерик привёз на четырнадцатое февраля. Мне никогда не будут важны эти бездушные камни настолько же, насколько близость Дерика. Только вот их мне постоянно суют, словно они заменят пустоту в сердце.

Нас с Нандо выписали домой, где нас ждал сюрприз. Так как я попросила никого не приходить, а дать мне время, чтобы привыкнуть к сыну и к своему новому состоянию, то все пришли посмотреть на ребёнка именно в день выписки, когда я уже была не выспавшейся, уставшей и с огромной грудью полной молока. Мне пришлось выдержать всё это, потому что приехал даже Ферсандр и преподнёс мне и Нандо очередные фамильные украшения. Помимо этого, подарками, цветами и едой был заставлен весь дом. Клаудия не выпускала из рук Нандо. А также мне нужно было подписать документы о совместной опеке над ним, которые оставил Дерик перед отъездом. Помимо этого, пришёл священник, чтобы лично при мне внести в церковную книгу дату появления наследника, как и имена его родителей. И на этом бумажная работа не закончилась.

Калеб чуть ли не каждый день приезжал ко мне и привозил от Дерика для ознакомления всё новые и новые условия опеки над Нандо. Видимо, в очередной раз, гормоны начали играть у всех, кроме меня, потому что постоянные гости, вечное присутствие Клаудии, документы, сюсюкающийся Герман, начали меня порядком напрягать.

Прошла всего неделя со дня появления сына, но мои нервы уже на пределе. Я сквозь зубы терплю Клаудию и её советы по уходу за ребёнком. Встречаю врача и сжимаю кулаки, когда Клаудия называет Нандо своим сыном. Меня это жутко бесит. Он мой. Но сказать об этом и обидеть королеву я не могу, только забираю у неё сына и запираюсь в детской, чтобы якобы покормить его, на два, а то и на три часа, лишь бы не видеть её. Клаудия уезжает, её сменяет Герман или Инга. Если первый немного понимает моё состояние и не особо лезет, только перечисляет, чему научит будущего крестника, то Инга вопит каждый раз, когда ребёнок какает или срыгивает. Тем самым она ещё больше натягивает мои нервы, а за ней Дин, кривящийся от вони или пытающийся отыскать недостатки в моём сыне. Далее появляется Мег и умоляет меня дать ей понянчиться с малышом.

В итоге к концу второй недели у меня дёргается глаз, и я открыто рычу на всех. Я не могу спокойно провести время наедине с собственным сыном, потому что он постоянно пребывает на руках чужих людей, и это ему явно не нравится. Из-за всего этого он становится нервным и не спит по ночам, вынуждая меня непрестанно качать его и чуть ли не падать с ног от усталости. Единственный человек, которому резко стало всё безразлично это – отец ребёнка. Сначала я отправляла ему фотографии, и он даже отвечал благодарностью на сообщения. Теперь же всё закончилось. Дерик затих. Конечно, я должна понимать, что он занят и постоянно находится на каких-то встречах, но мои гормоны проснулись и требуют внимания только от него. С этим я тоже борюсь.

Четвёртая неделя для меня превратилась в ад, ведь приближается день крещения, и меня буквально рвут на части. Бесконечные ругань и споры по поводу того, кто будет крёстным; Клаудия со своими рюшечками и ужасными игрушками; педиатр, убеждающий меня, что мне стоит прекратить нервничать, иначе пропадёт молоко. Советы. Советы. И ещё раз советы. Меня тошнит от всего. Я готова схватить сына и сбежать из страны, только бы никого не видеть.

Тайна рождения наследника сохранена. Никто не подозревает, что он сын Дерика, а последний, видимо, абсолютно об этом забыл. Но ничего, я держусь. Крёстными сына стали Герман и Мег, я даже не лезла туда, потому что мне хватило ада, в который они превратили мой дом.

Меня вынудили запереть все ворота, включить сигнализацию и угрожать им, что если хотя бы кто-то появится, то я исчезну. Мои нервы сдают.

Я то плачу, то, как безумная, ношусь по дому, то жалею себя. Я осталась одна с Нандо, и, как оказалось, что это довольно сложно. Из-за моих, порядком потрёпанных, нервов он практически перестал спать, плохо ест и постоянно орёт. Каждую минуту я словно в аду. Мне не нужна ничья помощь… нужна только от одного. От Дерика. А он пропал. Только с моих радаров. Эни сочувствует мне и старается как-то поддержать, а вот Сабина лишь изредка присылает странные картинки, которые меня должны якобы рассмешить. Она ещё не приходила посмотреть ребёнка, не поздравила меня, и насколько я знаю от Эни, её вызвал Дерик, чтобы она находилась рядом с ним на официальных ужинах. Интересно, как я должна себя при этом чувствовать? Конечно, паршиво. Всё это сказывается на Нандо. Я понимаю, что изменить ничего не могу. Я сделала так, как хотел Дерик. Теперь ему волноваться о наследнике не нужно, зато развлекаться можно. А я? Я мать-одиночка со взвинченными нервами.

За неделю до дня рождения Дерика я всё же впускаю в свой дом Германа, шокированного синяками под моими глазами и бардаком в доме. Но он молча берёт и помогает мне. Прибирается, забирает Нандо и даёт мне время побыть одной в тишине.

Я, наконец-то, спокойно проверяю почту и разгребаю письма, принимаю ванную и наслаждаюсь тёплой водой, а не холодным душем в течение двух минут.

– Он спит, – говорит Герман и ставит передо мной тёплый чай и сэндвичи.

Благодарно ему улыбаюсь.

– Ты как?

– Хреново. Устала настолько, что готова нанять няню для него и для себя. Меня словно выжали за этот месяц, а ещё мне пришло приглашение на празднование дня рождения Дерика. – Кладу пригласительный на стол.

– Он закончил турне сегодня, но сказал, что задержится в Ницце, чтобы немного отдохнуть.