Он помолчал, оглядывая зал.

— Мы создадим комитет. Каждые десять воинов армии Ветров — так мы себя назовём — каждые десять выберут одного, чтобы тот представлял их решения передо мной. Если таковых окажется более десяти — то каждые десять избранных выберут одного среди себя. И так, пока все вместе вы не выберете десять человек, которые будут доносить до меня ваши желания и потребности. Почему до меня?

Ролан почти ждал, что кто-то озвучит этот вопрос. Но единственный, кто мог это сделать — Реган — был сейчас далеко.

— Потому что кто-то должен повести вас вперёд. И сейчас, когда мы должны сражаться, я сделаю это лучше, чем кто-либо другой. Впрочем… Когда будет образован комитет, он может провести новые выборы, и я подчинюсь его решению.

Ролан снова помолчал, собираясь с мыслями.

— Как только будут образованы комитеты, они начнут собирать предложения и запросы с мест. Таким образом мы составим свод законов, который затем будет вынесен на общее голосование. И если нам удастся его принять — то как только Эклунд будет свергнута, мы захватим власть и заставим всю Гесорию его признать.

Ролан хлопнул руками по столу, за которым стоял.

— Это всё. Если есть вопросы — я готов ответить на них.

Вопросов не было. Зал остался неподвижен, и ни единого звука не донеслось из рядов слушателей, пока Ролан не вышел за дверь. Стоило же двери за ним захлопнуться, как начался хаос. Ролан слышал смутные выкрики через дверь, но возвращаться не стал.

Он огляделся по сторонам и помахал Колину, который, похоже, уже ждал его.

— Это… не то, что предлагал Броган, — осторожно сказал тот, приближаясь вплотную.

— У Брогана ничего не вышло, — сказал Ролан. — Но я попробую… внести и его предложения на общий суд. Сейчас пусть установят дисциплину. Узнаем, чего они хотят. А потом постараемся это им дать. Броган бы одобрил такой подход.

Лицо Колина выражало сомнение, но он кивнул.

— Пришли новости из лаборатории. Учёным удалось расширить проход при скачках с использованием этого антивещества и рассчитать его так, чтобы можно было создать тоннель длиной в двадцать километров.

Ролан мысленно прикинул расстояние от поверхности Астории до орбиты.

— Мало, — сказал он.

— Сколько есть. Нужно будет выпустить десант. Но достаточно, если они высадятся за чертой города. Затем активируем созданные ими приборы и пройдём в Сенат.

Ролан кивнул. Посмотрел на него.

— Ты пойдёшь?

— А то.

Исгерд до последнего сомневалась, стоит ли ей присутствовать на очередном заседании Сената или нет.

С одной стороны, она девятичасовые обсуждения очевидных вещей считала пустой тратой времени. Особенно с учётом того, что все реальные решения принимала Эклунд. С другой стороны, Эклунд, похоже, на сей раз ничего решать не собиралась — что, впрочем, могло говорить и о том, что она попросту не придаёт этому заседанию значения.

Официального статуса в Сенате Исгерд не имела, хотя среди сенаторов и нашлось бы несколько человек, которые полностью зависели от неё. Но в целом политика Исгерд никогда не интересовала, и более того, она предпочла бы её избежать. Руководство Эклунд устраивало её на все сто, и она видела свою роль прежде всего в том, чтобы её поддержать — но не в том, чтобы пытаться вырвать власть и изменить направление её движения.

Собственно, на этом собрании внимание Исгерд занимал только один человек — Ирвин фон Крауз. Встретиться с молодым предводителем семьи Краузов во внеурочное время ей так и не удалось, а Исгерд не привыкла отступать. Она распорядилась хорошенько изучить всё, что связано с главой этого дома, чтобы в случае чего иметь на руках компромат, но пока что её подручные не откопали ничего — Ирвин был даже слишком чист и далёк от правонарушений на первый, второй и третий взгляд.

Исгерд велела продолжать копать, а сама всё же решила сделать упор на намеченный разговор. В большинстве случаев ей удавалось узнать о человеке достаточно много по одним только глазам, манере говорить, движениям рук.

Волфганг доступа в сенат не имел, и, в частности, в этот раз на сессии Сената должен был присутствовать его отец. Это Исгерд тоже сочла хорошим знаком — хотя Эклунд так и не сказала ничего о перспективе развода, Исгерд хотела выяснить, что знает о планах сына князь и имеет ли намерение им мешать.

Выходило, что идти в Сенат всё-таки нужно с Эклунд — хотя та и не проявляла никакой инициативы. В прежние дни бывало, что она сама настаивала на том, чтобы Исгерд сопровождала её в подобные места. На сей раз Хельга собиралась молча, и когда Исгерд подловила её перед самым выездом, только равнодушно посмотрела на неё.

— Я уже боялась, что ты не поедешь, — призналась та, когда они садились в аэрокар. И на это Эклунд тоже ничего не сказала.

Приблизиться к Астории хотя бы на расстояние высадки десанта оказалось нелегко. О том, чтобы выполнить это на большом корабле, не могло быть и речи, так что Ролан взял с собой звено корветов и группу наиболее доверенных людей. Гарольд Колберт остался на Астере на случай, если десанту не удастся вернуться — впрочем, Ролан не рассматривал подобный вариант всерьёз.

Высадка произошла за пределами столицы под утро, за несколько часов до начала операции. Остальное пространство предполагалось проделать прыжками, затратив на это семь двадцатых взятого с собой антивещества — так условно назвал полученную из аномалии субстанцию Ролан, хотя что оно из себя представляет, так до конца никто и не знал. Остальные тринадцать частей оставались на то, чтобы перемещаться внутри здания и затем вернуться назад.

— Кто хочет жить вечно? — для порядка спросил Ролан перед тем, как выйти из открывшегося отсека в пустоту.

Нестройный хор голосов ответил ему, что «никто».

— Да хранят нас Ветра! — огласил он пространство второй частью своего нового девиза и шагнул в бездну.

Ветер бил по ним, относил в сторону. Ролан быстро понял, что это просчёт. Он дернул за кольцо, и над ним раскрылось крыло парашюта, но теперь его грызли сомнения, что остальным удастся приземлиться рядом с ним.

Однако, всё обошлось. Десантная группа довольно быстро собралась вместе. Ролан подал Колину знак — тот должен был взять половину людей на себя.

В общей сложности предполагалось заложить три заряда, в то время как вторая группа, открыв огонь в вестибюле, отвлечёт внимание.

Шесть из семи прыжков прошли хорошо. После каждого из них Ролан проверял, не было ли потерь — потерь не было.

— Сохранят нас Ветра, — произнес он и открыл седьмой портал.

На секунду Ролана окружила тьма, а затем он вывалился из подпространства в пустом помещении — это был задний вестибюль здания сената, закрытый на ремонт и так и не открывшийся ещё двадцать пять лет назад. Наглухо замурованные входы в него все-таки охранялись, но никто не предполагал, что можно очутиться внутри здания, не использовав двери или не сделав подкоп. Внутренние камеры работали только у закрытых входов, в самих коридорах никто их не установил — сэкономив на них, сумели покрыть ковровой дорожкой лучшего качества центральную лестницу перед залом заседаний.