Наше общество расслаивается во многих направлениях по мере того, как пропадает чувство честной игры. Как я подчеркивал в статье «Налоговая система направлена против 99 процентов», американская система налогообложения, которая во многом основывается на добровольном соблюдении, может работать лишь в том случае, когда есть уверенность, что система справедлива. Теперь же всем стало очевидно, что наша не такова и что богатейшие играют по гораздо более выгодным условиям, чем все остальные.

Две статьи, приведенные в этой части, рассматривают два последствия неравенства, которым до сих пор не было уделено достаточно внимания. В первой описывается то, что происходит со старыми кварталами, в которых живет так много бедных в нашей стране. В этой связи образцово-показательным можно назвать банкротство Детройта. Как и многие американские семьи, этот город пострадал из-за того, что последовал советам эксплуататорского финансового сектора и стал скупать рискованные производные финансовые инструменты, которые Уоррен Баффет называл финансовым оружием массового поражения. В случае с Детройтом это оружие взорвалось. И как всегда, когда пришла беда, финансовый сектор потребовал, чтобы ему все выплатили в первую очередь, пренебрегая благосостоянием обычных граждан, включая работников по контрактам, обещавшим пенсионные привилегии.

Во второй статье этой части, «Ни на кого не уповаем», я рассуждаю о таком увечье, нанесенном Америке растущим неравенством среди ее граждан, как потеря доверия, без которого не может существовать ни одно общество. Хотя экономисты обычно не пользуются словами вроде «доверия», в действительности без него экономика просто не будет функционировать. Я объясняю, почему так происходит, а также то, как неравенство пошатнуло эту самую большую ценность, и почему, однажды пошатнувшись, она восстанавливается с огромным трудом.

[72]

Во времена моего детства в Гэри, штат Индиана, приблизительно четверть американских рабочих была занята в сфере промышленности. Тогда на рынке труда существовало множество рабочих мест для среднестатистического кормильца средней американской семьи из четырех человек, желающего воплотить свою американскую мечту. Он мог, зарабатывая на жизнь кровью и потом, позволить себе отправить детей в колледж и даже увидеть, как они перейдут в другой социальный слой.

Города вроде Детройта и Гэри считались преуспевающими не только с позиции благосостояния общества, но и в области налогообложения и инфраструктуры. Получив прочный фундамент образования в одной из превосходных средних школ Гэри, на которую повлияли идеи прогрессивного реформатора Джона Дьюи, я поступил в колледж Эмхерст, а затем в аспирантуру Массачусетского технологического института.

Сегодня менее 8 процентов работающих американцев заняты в сфере производства, а многие города индустриального севера США находятся в упадке. Печальные факты о жизни Детройта теперь почти стали клише: этой весной в городе не работало 40 процентов уличного освещения, десятки тысяч зданий заброшены, школы закрыты, а население сократилось на 25 процентов только за последние 10 лет. Уровень насильственных преступлений за последний год там был самым высоким среди всех крупных городов. В 1950 году, когда население Детройта составляло $1,85 миллиона, в городе было 296 000 рабочих мест в сфере производства; в 2011 году при населении свыше 700 000 рабочих мест насчитывалось менее 27 000.

Столько всего повлек за собой драматический упадок Детройта, – крупнейшее муниципальное банкротство в истории США, – что стоит остановиться и задуматься о том, что это может сказать нам о наших изменяющихся экономике и обществе, и что сулит нам в будущем.

Ошибки государственной и местной политики теперь хорошо известны: недостаток инвестиций в инфраструктуру и общественное обслуживание, географическая изоляция, вынудившая бедных и афроамериканцев селиться на севере, бедность, сохраняющаяся поколениями, которая препятствует равенству возможностей и обеспечивает привилегии интересам богатых (корпоративным директорам и компаниям сферы финансового обслуживания) по сравнению с интересами рабочих.

Кто-то, разумеется, мог бы пожать плечами и заметить: компании гибнут каждый день; появляются другие. Это неотъемлемая часть капитализма. Естественно, это касается и городов. Возможно, Детройт и подобные ему города просто находятся на невыгодной территории, и это мешает им производить блага и предоставлять услуги, которые нужны Америке XXI века.

Но такой диагноз был бы ошибочным, крайне важно понимать, что крах Детройта – это не просто неизбежное последствие работы рынка.

Во-первых, данное описание неполное: самые серьезные проблемы Детройта не выходят за пределы города. В его пригородах существует вполне достаточная экономическая активность. Например, в Блумфилд-Хилс, штат Мичиган, средний показатель дохода семьи свыше $125 000. В 45 минутах езды от Детройта находится Анн-Арбор, где расположен Мичиганский университет, один из самых заметных центров исследований и обработки знаний.

То, что происходит с Детройтом, частично связано с разобщенностью американской экономики и общества. Как отмечали социологи Шон Реардон и Кендра Бишчофф, наша страна становится значительно более экономически изолированной, что может стать еще более губительным, чем расовая сегрегация. Детройт – превосходный пример самоизоляции влиятельной (и по большей части белой) элиты в городских анклавах. Есть понятная причина для такого заколачивания окон: таким образом богатые добиваются того, чтобы не оплачивать местные общественные блага для своих менее зажиточных соседей, а их дети не смешиваются с детьми, стоящими ниже на общественно-экономической лестнице.

Особенно заметна тенденция растущего неравенства в образовании и еще более узкая лестница вертикальной мобильности. Школы в бедных районах становятся хуже, обеспеченные родители перебираются в более престижные районы, и разделение между имущими и неимущими – не только в этом поколении, но и в следующем – увеличивается.

Сегрегация населения по месту жительства также усиливает неравенство среди взрослых. Из своих районов бедным приходится каким-то образом приезжать на редкую низкооплачиваемую работу с частичной занятостью в отдаленные районы. Прибавьте к этим неудобствам неполноценные системы общественного транспорта, и схема превращения рабочих районов в опустошенные гетто готова.

Вдобавок к проблемам, которые неизбежно появляются из-за невыгодного расположения городских агломераций, городская часть Детройта разделена на отдельные области политической юрисдикции. Бедные изолированы не только территориально, но и политически. В результате отделенный более бедный внутренний город с недостатком ресурсов стал еще беднее, поскольку заводы, которые приносили значительную часть налогов, закрылись.

Решение подать заявку по Главе 9 на муниципальное банкротство было принято Кевином Д. Орром, которого губернатор Риком Снайдером, республиканец, назначил руководителем группы действий в чрезвычайной обстановке для управления финансами города. Исполняющий обязанности мэра Дэйв Бинг, демократ, решил не баллотироваться на второй срок, что неудивительно, учитывая, что он, как и другие местные чиновники, хотел оставаться в стороне, когда будущее города – и судьба его долгов – решалось в суде.