– Увидимся позже, приятель.

Он никак не может прийти в себя от объятий и не отвечает. Я прошу Джудит отойти в сторонку, чтобы нас никто не слышал, и спрашиваю:

– Мы можем тут встретиться с фэбээровцами немного позже? Мне есть что еще им сообщить.

– Скажи мне сейчас, – шипит она.

– Я скажу, когда посчитаю возможным, и в присутствии агентов. Договорились?

Она терпеть не может подчиняться и следовать чьим-то указаниям, но стискивает зубы и нехотя соглашается:

– Ладно.

Я ухожу, делая вид, что не замечаю родителей Джудит, и залезаю в фургон. Когда мы отъезжаем, бросаю взгляд на Старчера, не зная, когда нам доведется увидеться в следующий раз.

В девять утра я нахожусь в суде для участия в предварительном слушании. К тому времени, благодаря любезной утечке информации из полиции, новость, что мой сын благополучно найден и возвращен родителям, уже облетела всех. Судья предоставляет мне отсрочку разбирательства, и я спешу из зала суда. У меня есть несколько приятелей-адвокатов – кое-кто из них меня останавливает с поздравлениями и хочет перекинуться парой слов. Но я просто не в настроении.

В холле меня поджидает в засаде Фэнго, совсем как три недели назад. Я продолжаю идти вперед, делая вид, что не замечаю его. Он пристраивается рядом и говорит:

– Послушай, Радд, Линк начинает терять терпение насчет своих денег. Я рассказал ему о твоем парнишке и всем прочем, и он просил тебе передать, что ему очень жаль.

– Скажи Линку, чтобы беспокоился о своих проблемах, – огрызаюсь я.

Мы продолжаем шагать в ногу.

– Он так и делает, только одна из его проблем – это ты с его деньгами.

– Сожалею, – отвечаю я и ускоряю шаг.

Он старается не отставать и пытается придумать что-то умное, но совершает большую ошибку:

– Знаешь, а ведь с парнишкой все равно может случиться что-то нехорошее.

Я резко поворачиваюсь и наношу ему удар кулаком точно в челюсть. Он не успевает среагировать, его голова дергается, я слышу какой-то хруст и в первое мгновение даже думаю, что свернул ему шею.

Но с его шеей все в порядке, ему много раз доводилось участвовать в потасовках, о чем свидетельствуют шрамы.

Фэнго валится как подкошенный на мраморный пол и, упав, не шевелится. Вырубился. Самый лучший в моей жизни нокаутирующий удар. Для верности мне хочется приложиться к его голове еще пару раз, но боковым зрением я замечаю какое-то движение. На меня движется еще один бандит и сует руку в карман за оружием. Сзади слышатся крики.

Получив от Напарника удар по голове стальной дубинкой, которую тот постоянно носит в кармане пиджака, второй бандит растягивается на полу точно так же, как и Фэнго. Дубинка предназначена как раз для таких случаев. В сложенном виде она не больше шести дюймов в длину, но при взмахе растягивается до восемнадцати и увенчана стальным набалдашником. Ею можно легко проломить череп, чего и хотели добиться производители. Я велю Напарнику передать дубинку мне и исчезнуть. Прибегает охранник и видит на полу двух головорезов без сознания. Я показываю ему удостоверение члена гильдии адвокатов и представляюсь:

– Себастиан Радд, практикующий адвокат. Эти два громилы на меня напали.

Собирается толпа. Фэнго приходит в себя первым, трогает челюсть, что-то мямля, и пытается встать, но ноги его не держат. Наконец с помощью охранника он поднимается и, шатаясь, хочет уйти. Однако охранник усаживает его на ближайшую скамью, пока фельдшер «Скорой помощи» занимается его подельником. Наконец второй бандит тоже приходит в себя, и на его затылке вздувается огромная шишка. К ней прикладывают лед, его усаживают рядом с Фэнго. Я стою рядом и не свожу с них взгляда. Глаз они не отводят. Фельдшер протягивает мне пакет со льдом, чтобы приложить к правой руке.

Получить по удару для этой парочки – сущие пустяки, и они не собираются выдвигать никаких обвинений. Это потребует оформления документов, ответов на множество вопросов и полицейского расследования. Сейчас им не терпится поскорее убраться из здания суда и оказаться на улице, где правила устанавливают уже они сами.

Я говорю полиции, что тоже не собираюсь выдвигать обвинений. Проходя мимо Фэнго, наклоняюсь к нему и шепчу на ухо:

– Передай Линку, что если я еще раз услышу хоть слово от тебя или от него, то обращусь в ФБР.

Фэнго кривится, будто хочет плюнуть мне в лицо.

Полагаю, что на улаживание дел с ФБР уйдет несколько дней. Я вхожу в офис Джудит в двенадцатом часу. Секретарша со счастливым видом оживленно болтает с помощницей адвоката. Они улыбаются мне и рассыпаются в поздравлениях. До меня не сразу доходит, что они принимают меня за героя. Еще одна адвокатесса выглядывает из своего кабинета и тоже поздравляет. Настроение у всех самое приподнятое, но что в этом удивительного? Старчер спасен и благополучно доставлен домой, где и должен находиться. Мы все были в панике и ужасе, а сама мысль о том, что кошмар может завершиться трагедией, повергала в настоящий шок. Но все окончилось благополучно.

Джудит находится в просторной и со вкусом обставленной комнате для переговоров. Вместе с ней меня там дожидаются два агента ФБР – Битти и Эгню. Хотя правая рука у меня болит и распухла, мне удается пожать им руки, не поморщившись. Я киваю Джудит, отказываюсь от кофе и спрашиваю, как дела у Старчера. Отлично. Все лучше некуда.

Беседу ведет Битти, который рассказывает, что Джудит позвонила в ФБР в субботу во второй половине дня, но официально дело еще не открыли. Эгню делает запись беседы, что-то чиркает в блокноте и кивает головой, будто подтверждая, что все сказанное Битти истинная правда. ФБР занимается похищениями только по просьбе местной полиции или если есть данные, что жертву перевезли в другой штат. Он явно преисполнен собственной значимости, и я даю ему выговориться.

– Итак, – наконец произносит Битти, устремляя на меня взгляд, – вы хотели с нами встретиться?

– Да, – подтверждаю я. – Я совершенно точно знаю, кто похитил Старчера и почему.

Ручка Эгню замирает на месте, и все ошеломленно смотрят на меня.

– Так скажи нам, – приподняв брови, не выдерживает Джудит.

И я рассказываю все, ничего не утаивая.

Примерно на середине моего рассказа от приподнятого настроения Джудит, в котором она пребывала после возвращения сына, не остается и следа. Когда становится ясно, что похищение напрямую связано с одним из моих сомнительных дел, весь ее вид демонстрирует негодование, а ум начинает лихорадочно работать. Наконец-то у нее появились очевидные доказательства того, что я представляю опасность для Старчера. Не удивлюсь, если она подаст ходатайство в суд уже сегодня.