Самой светлой, доброй и честной женщиной из всех, кого я только встречала на своем пути!

— Она не была виновата ни в чем!!! — закричала я в лицо мужчины, чей рот округлился в немом крике, а глаза распахнулись, постепенно теряя блеск жизни. — Моя мама ничего не знала! Если и был кто-то проклят, то только отец, но за дело!!! За грех, который он совершил, поддавшись своей алчности!!! Будь ты проклят!!! Будьте прокляты вы все!!!

Мужчина захрипел, из его рта вытекла кровь и глаза закатились, а я разрыдалась, тут же оказавшись в крепких объятьях Арьяна под вой волков, которые будто тоже могли почувствовать все мои страшные раздавливающие эмоции. И разделяли их.

Всего за долю секунды мы оказались дома. В нашем маленьком странном лесном раю, где не было место никому, кроме нас двоих, а страх и ужас остались за его стенами…только легче мне не становилось.

Я старалась выбросить из головы то, как видела смерть моей мамы!

Если бы мысли можно было закрыть руками, подобно глазам, опуская их в мрак и покой, чтобы не выть и не кричать в горячую кожу о том, что все было поздно и маму было не спасти!

Арьян обнимал меня, гладил руками и молчал.

Он не говорил, что все будет хорошо, что все это скоро пройдет, оставаясь честным и правдивым, даже в этом. Просто был рядом, впитывая в себя мои эмоции и деля мою отчаянную боль пополам, когда мир снова раскололся и сгинул во тьме в тот момент, когда мне только начало казаться, что жизнь налаживается и все может быть по-другому…

Разве чувство этой потери сможет когда-нибудь пройти?

Разве я научусь дышать и глотать слезы каждый раз, когда буду видеть светлый и нежный образ моей матери?

Такая боль не проходит.

С ней можно только научиться жить. Постепенно, шаг за шагом, по тонким осколкам памяти и прошлого. Оставляя кровавые следы в настоящем, где больше не будет ее теплых рук и добрых глаз, в которых всегда теплым ровным светом горела ее материнская безграничная любовь.

Не было ничего страшнее, чем понимать, что ничего уже нельзя вернуть, чтобы спасти ее…

Ведь если бы я только знала о том, что маме удалось бежать! Если бы только почувствовала, что ей нужна помощь — я бы отдала себя Зверю добровольно, умоляя только об одном, чтобы он спас маму!

…теперь я знала, что он бы не отказал мне.

Я еще долго не могла успокоиться, пока не уснула, совершенно выбившись из сил, окутанная жаром тела Арьяна и его заботой, которую люди не могли бы себе даже представить.

Жаль, что даже сон не смог помочь мне, я проснулась такой же разбитой и подавленной, чувствуя, что черная дыра в моей сожженной душе становится только больше.

Арьян лежал рядом со мной, обнимая все так же крепко и кажется не смыкая своих ярких глаз всю ночь, когда я повернулась к нему, положив голову на мощную грудь, чтобы слышать, как стучит его благородное чистое сердце, пытаясь, чтобы и мое сердце стучало в такт с ним.

— …нужно рассказать Черному обо всем, — прошептала я, только сейчас вспоминая все те слова, которые говорил тот проклятый.

Ладонь Арьяна опустилась на мое плечо нежно, но, как всегда, согревая своим жаром куда больше, чем огонь в печи.

— Все, что видели и слышали волки, знает и Черный. Они его глаза и уши, как бы далеко он сам не был.

Я кивнула в ответ, задумавшись над тем, что все это не было случайностью.

— Ведь это снова они? Выродки Перуна? Те, кто подговорил моего отца убить твоего отца?

— Думаю, что да.

Я мало знала о старых богах, но разве не Перун был богом грома и молний? Даже если я ошибалась в этом, то клинки были точно копией тех, которые я видела глазами Черного в момент убийства Серого. Возможно, даже они были именно теми!

Арьян пробыл дома еще несколько дней.

Задумчивый, мрачный, молчаливый, хоть и не менее ласковый, чем обычно.

Только обнимал еще сильнее и теперь выходил на охоту без меня, оставляя на попечении волков.

Теперь они были всегда рядом с домом, отлучаясь группами, видимо для того, чтобы поохотиться глубоко в лесу.

— Что тебя тревожит? — прошептала я, обнимая Арьяна за мощный торс, когда дождалась на крыльце нашего домика с очередной охоты, понимая, что у нас было много поводов для волнения.

И Черный не приходил, даже если видел все, как говорил Арьян.

— Если дети Перуна знали, что я ухожу, то они могут знать и куда я ухожу.

В голосе моего Зверя впервые прозвучало то, что заставило меня растеряться и напрячься.

Впервые я услышала в его словах страх.

Я не позволяла себе спросить у него, куда же он уходил на равные промежутки времени, оставляя меня одну. Думала, что это слишком личное. И вот теперь убеждалась в этом, как никогда ранее.

То, что он не мог рассказать даже мне на данный момент, было дорого для Арьяна. Даже слишком.

— Они верно, рассчитали, что меня не должно было в тот день быть рядом с тобой.

— Почему ты не ушел, как планировал?

— Думал, уйти в ночь.

Но как раз ночью и появились эти люди, напоминание о которых скрыл пушистый снег, и оставил в моей груди ноющую ядовитую рану, но теперь я видела, что и душа Арьяна была не на месте.

Он беспокоился и тревожился, боясь уйти и оставить меня одну.

— Ты должен идти, — я поцеловала его в грудь, кивая и запрокидывая голову, чтобы встретиться с глазами, в которых было мое горячее солнце. — Со мной все будет в порядке. Волки рядом. И Черный придет, если что-то случится, я уверена в этом.

Арьян сжал меня в руках так сильно, что позвоночник хрустнул, сипло выдохнув:

— Это последний раз, когда я ухожу без тебя! Я все приготовлю и в следующий раз мы пойдем вместе, взявшись за руки!

Признаюсь, что я была очень заинтригована!

Настолько, что едва удержалась оттого, чтобы не спросить здесь и сейчас, что же такого секретного происходит в жизни Арьяна!

Я доверяла ему.

Поэтому ждала дня, когда Арьян расскажет все сам, понимая, что для этой секретности есть существенное оправдание.

Поцеловав меня быстро и горячо, он оставил куски мяса в доме, прежде чем скрылся в лесу все такой же встревоженный, но окрыленный тем, что чувствовал во мне.

— Я вернусь на рассвете!

— Я буду ждать тебя, Арьян!

И провожая теплым взглядом его огромную фигуру, я думала о том, как много изменилось за последнее время. Как весь мой мир перевернулся с ног на голову, и вот наконец стал обретать долгожданное равновесие, когда я видела собственными глазами, что порой все не так, как мне казалось ранее. Как самые страшные создания защищали меня от людей, а люди становились монстрами, каждый из которых нес за пазухой тяжелый камень, чтобы причинить вред и сделать больно.