Шедар поднес руку Льер к губам и, глядя на Роя, коснулся тонких пальцев губами.

– Что ж, вы можете присоединиться к нашей прогулке. Мы теперь гуляем здесь каждое утро, потому что ее величество неважно себя чувствует.

– Надеюсь, ничего серьезного? – учтиво поинтересовался Рой.

Льер вскинула на него колдовские свои глазищи, бирюзовые и холодные, словно морская гладь в зимнем солнце.

– Ничего, – ответила тихо, – само пройдет через семь месяцев.

– Простите, – Рой стушевался. С одной стороны, все происходящее было вполне естественно, но он отчаянно стеснялся, когда речь заходила о таких вот чисто женских недомоганиях.

– Свежий воздух перебивает тошноту, – сдержанно пояснил Шедар, – а я ведь не могу позволить ей гулять одной. К тому же мне приятно просто быть рядом.

Он посмотрел на свою жену. А Рой почувствовал себя идиотом. Потому что во взгляде Шедара плескалось безбрежное море чистой любви и потому что это было правильно, так смотреть на свою жену. Вернее, только так и надо было.

А он, Рой Сандор, от своей сбежал, как только узнал, что она никогда не знала мужчин. Ну не дурак ли?

Рой прочистил горло и выразительно взглянул на Льер.

– Я ознакомился с книгой, что вы мне дали.

– Дорогой, ты помнишь, о какой книге идет речь? – спросила Льер.

– Да, разумеется. – Шедар помолчал. – Это то самое пособие мясника, которое ты мне показывала?

Она кивнула и медленно пошла вперед. Мужчины потянулись следом.

– Шокирует, не правда ли? – кажется, вопрос относился к Рою.

Он пожал плечами.

– Меня сложно шокировать, ваше величество. Но, должен признать, взгляды вашего учителя меня смутили.

– Они и меня смущали, – призналась Льер. Легкий ветер играл в ее волосах, вольно распущенных по плечам, и, даже бледная и похудевшая, Льер по-прежнему оставалась загадочной и манящей.

– Разделение жизней, – сказал Рой, – я нашел это описание. Вы ведь ради него и давали мне книгу?

Она усмехнулась.

– Мне хотелось всего лишь убедиться, что я понимаю происходящее так же, как и вы, лорд Сандор.

– Что это за артефакт? Вы знаете?

Льер остановилась, оперлась о локоть Шедара, прислонилась щекой к его плечу.

– Когда женщина долго не может разродиться, бывает так, что жизнь младенца под угрозой. Но если применить артефакт «связывания жизней», то другой, здоровый ребенок поделится с умирающим жизненной силой.

Она задумчиво умолкла.

– И? – не выдержал Рой.

– И ничего хорошего в итоге из этого не получится, если их вовремя не разделить, – сказала Льер, пристально глядя ему в глаза, – они оба заболеют и умрут. Вот для этого и изготавливают то самое «разделение жизней».

– Льер хочет сказать, что нужно искать того, кто едва не умер при рождении, – мягко произнес Шедар, поглаживая руку Льер. – Если найдешь эту семью, думаю, найдешь и убийцу.

– Оба заболеют, м?

– Оба, – Льер кивнула, – мне кажется, это должно несколько сузить круг подозреваемых. И если неизвестный нам артефактор уже вовсю пытается изготовить требуемый артефакт, значит, оба ребенка уже больны, и весьма серьезно.

Рой вздохнул. Разочарование вперемешку с раздражением. Тошнотворное чувство с гнилостным душком помойки.

– Иными словами, мне нужно перебрать весь город и выяснить, у кого болеют дети?

– Книга дорогая, – улыбнулась Льер, – ее не мог приобрести бедняк. Так что вам, лорд Сандор, следует прощупать королевский двор. Или торговцев побогаче.

Рой устало потер глаза. Все-то он ходит вокруг да около. И, хоть лбом в стену бейся, ничего нового, что б указало хотя бы на убийцу, не говоря уже о тех, кто порочит имя королевы.

– Это только выглядит ужасно, – прошелестела королева. – Приходите с супругой на королевский бал. Там будет довольно народу, чтобы посмотреть на всех, а заодно и посплетничать.

– Спасибо, ваше величество, – Рой поклонился, – мы обязательно будем.

– Уделите мне несколько минут на балу, – сказала женщина, – я проверю, как там артефакт, который у вас под кожей. Возможно, его можно скорректировать, и он сам растворится.

– Благодарю, ваше величество. Что ж, не буду вам мешать.

– Не торопись, – Шедар усмехнулся, – прогуляйся с нами. Мне и Льер приятно, что старые друзья нас не забывают.

– Странно слышать подобное от короля…

– Но это так, Рой. И для меня важно, чтобы ты видел во мне не только короля Рехши, а в моей жене – королеву. В конце концов, никому из королевского двора я не доверяю так, как тебе.

Рой почувствовал, что краснеет. Впрочем, похвала всегда приятна.

– Рад служить вам, ваше величество.

И они пошли дальше, обсуждая всякие милые мелочи. Льер рассказывала о том, в какой цвет желает покрасить детскую, и о том, какие милые штанишки связала из шерстяных ниток. Шедар молча слушал и бросал на супругу такие взгляды, что у Роя начинали гореть уши. Льер в ответ только поглаживала мужа по предплечью и задумчиво улыбалась. А над головой шептались деревья, старые, в два обхвата, дубы, и чирикали птицы. Солнце поднялось высоко, тени под ногами стали темными, мешались с пляшущими тенями ветвей.

«Ларно – просто идиот, – подумал Рой, – если всерьез решил, что их можно разлучить, а потом подсунуть королю свою коровищу в рюшах».

И внезапно загрустил. Словно прыгнул с разбегу в беспросветную холодную муть. У Шедара и Льер – у них была любовь. Чистая, настоящая. А у него? За все прожитые годы? Была, конечно, Шарлин, и Рой знал, что она его боготворила. Но также знал, что Шарлин боготворила всех своих клиентов, кто был щедр и ласков.

И Рою отчаянно захотелось, чтобы и ему когда-нибудь так же повезло, как этим двоим, таким разным – и одновременно таким близким.

Потом он вдруг вспомнил, что хотел попросить Льер об одном очень важном одолжении.

Это касалось расследования.

Льер внимательно выслушала, задумчиво рисуя носком туфельки линии на дорожке, затем прищурилась насмешливо.

– Ну у вас и запросы, лорд Сандор. Впрочем, если подумать, то в этом нет ничего невыполнимого. Скажем так, три дня работы. Но для этого вы должны передать мне вещь, которая вам дорога. Дорога настолько, что вы бы пожертвовали всем своим богатством, лишь бы ее сохранить.

– Хорошо, – сказал Рой, а сам подумал про свою фарфоровую бабочку.

Изготовить из нее на артефакт… было откровенно жаль, все-таки единственная память о матери, но… Разве безопасность Бьянки того не стоит?

* * *

Домой он явился к обеду. Двери открыл Арвин, невозмутимо склонил седую голову: