К счастью, в этот момент в комнату вплыла Луиза, на ней колыхался широкий кафтан, на голове был наворочен тюрбан из каких-то старых кухонных полотенец, как мне показалось при тусклом свете лампадок, за ней следом вошли еще три женщины.

– Добро пожаловать! – с придыханием начала Луиза. – Добро пожаловать, подруги! Стелла, приглашай всех, пусть все располагаются. Я готова!

– Эээ, ну вообще-то все уже тут, – ответила Стелла.

– О, Джипси, ты же распространила листовки по деревне? – как-то сразу сдулась Луиза. – Ты же оповестила всех женщин в округе, что их тут ждут?

Женщина почище, которая отозвалась на имя Джипси, заверила, что она таки раздала все листовки.

– Ну что же, – сказала Луиза, – вероятно, так оно и к лучшему. Более интимно, да и все мои стихи очень личные. Я бы хотела начать чтения с моего любимого произведения «Моя Йони»…

Луиза встала в центре комнаты, вознесла руки к потолку и оглядела всех нас выпученными глазами. Она, наверное, хотела придать своему взгляду какую-то глубокомысленность, но, по мне, в этот момент она была похожа на Питера, который сдерживается из всех сил, чтобы не пукнуть. Вдруг она резко опустила руки и утробно заговорила:

Тут все женщины принялись бешено аплодировать.

– Это было сильно, Луиза! – воскликнула Стелла. – Ты мне своими словами прямо в сердце попала! – она хлопнула себя по груди. – И сюда! – хлопок по голове. – И сюда! – она схватила себя за промежность. – Все йони, которые тут, почувствовали мощь Луизиных строк, так?

Все закивали в знак согласия. Я же не знала, что говорить, и чисто по-британски пробормотала что-то нечленораздельное, как мы делаем в любой непонятной социальной ситуации. Луизе этого было недостаточно. Поэтому она требовательно обратилась ко мне: «Ну же, Эллен. Что ты думаешь?»

– Да, замечательные стихи, – опять промямлила я.

– Ой, Эллен, не смеши меня, – расхохоталась Луиза. – Разве учителя в школе не учили тебя, что говорить «замечательные стихи» – это все равно, что ничего не сказать. Скажи, что ты на самом деле почувствовала, как они на тебя подействовали. Покажи, где ты почувствовала их воздействие, где у тебя сила пошла.

Не уверена, что могла бы по-честному ей признаться, что «стихи дерьмо, я прям в шоке и меня от них тошнит», это как-то было бы чересчур нетактично, поэтому я выбрала более обтекаемую формулировку и сказала: «мммм, очень необычные стихи!», что, кажется, вполне удовлетворило Луизу.

Ее следующее стихотворение называлось «Кровь», так объявила Луиза.

Пока Луиза ритмично повторяла «кровь, кровь, кровь, любовь, любовь, любовь», я бочком выскользнула из комнаты и занялась поиском той бутылки, которую Стелла все-таки отобрала у меня, пока я пила свой первый бокал.

За мной вышла Джипси.

– Вы впервые присутствуете на Луизиных чтениях? – сочувственно спросила она меня.

Я кивнула утвердительно.

– Я так и поняла, – сказала Джипси. – К ним надо привыкнуть, боюсь, что сразу их не понять. Луиза целую неделю практиковалась.

– Боже мой, бедная вы, бедная! – сказала я.

Джипси рассмеялась.

– Ой, что вы, я же здесь не живу. Думаю, что только Стелла здесь квартируется постоянно. Строго между нами, я Стеллу боюсь. Тут раньше жило еще шесть женщин, когда Луиза только начала этот проект, люди думали, что это будет чем-то вроде художественной мастерской, но потом они съехали, потому что Луиза и Стелла всю дорогу трындели о патриархате.

– На месте Луизы я бы не обвиняла так патриархат, ведь она живет на средства отца и своего бывшего мужа! – сказала я. – А вы где обитаете?

– На хуторе, за деревней. Я преподаю живопись, еще у меня там небольшой приусадебный участок, и я выращиваю там овощи. Живопись не особо кормит, знаете ли. Иногда я подумываю, а не расширить ли бизнес, запустить какие-нибудь курсы по искусству, но потом вспоминаю, что переехала сюда по одной простой причине, просто жить и жить просто, потому что до этого у меня случился коллапс, я стремилась заработать как можно больше денег за как можно короткое время и тратила кучу средств на потребление дерьма, которое мне было не нужно.

– А мне нравится потребительское барахло, – призналась я.

– Да, мне тоже. Я бы покривила душой, если бы сказала, что мне не нравятся ваши классные ботинки, но я пытаюсь не отвлекаться на то, что не так важно, на всякое барахло. Когда сидишь рано утром на своей веранде, пьешь свежезаваренный кофе, то понимаешь, что такое утро и такой кофе не купишь ни за какие деньги в большом городе, где носишься как угорелая и хлебаешь на ходу кофе из бумажного стаканчика. Хотя ваши ботинки, наверно, стоят того, чтобы вкалывать как лошадь!

– Вы, наверное, думаете, что я ничтожный человек, раз гонюсь за капиталистической мечтой? – спросила я.

– Ну что Вы, нет конечно! – удивилась Джипси. – Все же люди разные. Если Вам нравится, как Вы живете, и Вы довольны своей жизнью, то какая разница, кто что думает?

Из гостиной донесся крик.

– ЭЛЛЕН! ДЖИПСИ! ГДЕ ВЫ? ВЫ ЖЕ ПРОПУСТИТЕ СТИХОТВОРЕНИЕ «МОЛОЧНЫЕ ЖЕЛЕЗЫ НЕ ДЛЯ МУЖЧИН»!

Превозмогая нежелание возвращаться туда, Джипси и я потащились все же назад в гостиную, чтобы послушать стих Луизы про ее сиськи. Смысл я не запомнила, потому что я пыталась хоть как-то спрятаться в углу и не видеть, что Луиза сбросила с себя кафтан и разгуливала по гостиной размашистым шагом, тряся своими сисяндрами и декламируя нараспев какие-то слова. Я твердо верю и последовательно выступаю за то, что личная гигиена – это личное дело каждого, и обществу не должно быть никакого дела до того, бреет ли женщина свои ноги и между ними, но тут, при виде буйной растительности у Луизы, а также учитывая, как она металась среди свечей и лампад, мне стало страшно, и не из эстетических соображений, а с точки зрения банальной пожарной безопасности. Посреди этого перформанса Луиза замолчала и потом сказала хрипло «Сестры, соединимся!», Стелла подорвалась с места и сбросила с себя одежду. Господи, милостивый боже, это было хуже, чем в немецкой сауне, где все ходят в чем мать родила. Они тут в этой коммуне все без трусов, что ли? Сейчас я по иному взглянула на все те подозрительные пятна на подушках и мешках вместо сидений, теперь риск возгорания увеличился вдвое, потому что количество шерсти на квадратный дециметр в этой комнате с открытым пламенем от свечей и лампад увеличилось вдвое. Мне было интересно, смогу ли я пожертвовать своим вином из бокала, чтобы затушить горящий куст, – подумав, я решила, что вряд ли.