объединения и протянул Корнье.

Традиция есть традиция. Так перед матчем обмениваются вымпелами капитаны команд.

– Господин Баринов, команда Амстердама начала – мы готовы взять на себя переговоры с известной вам фирмой.

– Господин Корнье, – Баринов улыбнулся предельно любезно, – мы давно пользуемся услугами вашей фирмы, но нынешняя внешнеторговая конъюнктура заставляет нас искать разные возможности сотрудничества.

– Я слышал, господин Баринов, что вам предложили свои услуги англичане?

– Возможно.

– Но их фирма, как бы вам сказать, занимается не только международной торговлей.

– Советской стороне об этом ничего не известно. – Баринов был невозмутимо спокоен. – Советскую сторону, – продолжал он, – интересуют не слухи, а выгодные сделки.

– Господин Корнье, – заглянула в комнату жена Гансона, – телекс из Амстердама.

– Извините, господа.

Корнье вышел в маленькую прихожую.

– Что, Анна?

– Шеф сообщает, англичане снизили цену на три процента.

– Так, – Корнье сжал зубами мундштук трубки, – так.

Он вошел в комнату, сел, разлил виски.

– Господин Баринов, мы старые деловые партнеры. Исходя из этого, мы снижаем цену на пять процентов.

– Нас устраивает семь, – твердо сказал Баринов, – именно семь.

Гансон взял калькулятор, быстро пробежал пальцами по кнопкам, написал цифру на листке бумажки и протянул Корнье. Альберт посмотрел, улыбнулся.

– Господин Баринов, принимая во внимание величину сделки, мы согласны.

– Прекрасно, господа, я жду вас завтра для подписания договора.

Проводив русских до дверей, Корнье взглянул на часы. Без пяти пять. Одно дело сделано. Теперь самое главное.

– А он не шпион, случаем? – спросил Вадима Калугин. – Смотрите, как поставил машину.

«Ситроен» стоял в переулке, рядом с церковью, со всех сторон прикрытый кустами. Вадим ничего не ответил, мусоля губами мундштук сигареты. Время тянулось медленно. Даже слишком.

– Первый, – ожила рация, – я Пятый.

– Слушаю, Пятый, я Первый.

– Объект приближается.

Долгушин остановил «Волгу» у входа в парк, вылез, огляделся, вынул из кабины желтый кожаный чемодан с пятнами ярких наклеек. Здесь были марки почти всех крупных мировых отелей. Юрий Петрович закрыл машину и не спеша пошел к церкви. Прежде чем войти в переулок, он оглянулся.

Пусто.

Тогда, быстро подойдя к «ситроену», он открыл багажник, достал кожаное портмоне, положил чемодан, повернул рычаг секретного замка и захлопнул крышку. Сколько раз он делал это. И всегда все проходило благополучно. Он медленно, словно прогуливаясь, пошел к стоянке. Сел в машину, закурил сигарету. Теперь домой.

Шло время, а Корнье не появлялся.

– Может быть, он придет вечером? – нервно спросил Калугин.

– Нет, он не бросит ценности в багажнике надолго.

Корнье возник внезапно, словно шар из ящика фокусника. Вадим даже не заметил, как он появился у машины. Бельгиец сел за руль, включил заднюю передачу и вывел «ситроен» на проезжую часть.

– Хорошо водит, – констатировал Калугин.

– Да и автомобиль у него неплохой, – ответил Вадим. – Пошли.

Корнье ехал не торопясь, настроение у него было прекрасное. Все сделано. Сегодня вечером он передаст картинки сотруднику посольства, и его жена, пользуясь дипломатическим иммунитетом, без таможенного досмотра вывезет их в Амстердам. Он же завтра подпишет договор, и целая неделя у него свободна. Ее он посвятит Наташе. Все-таки она его невеста. Он аккуратно подрулил на стоянку перед гостиницей. Нажал на панели кнопку секретного замка, вышел, огляделся. Улица Горького была по-вечернему многолюдна, только немного темновата на его вкус. На стоянке о чем-то спорили водители такси, швейцары в форменных куртках загружали чемоданы в автобус с фирменным клеймом «Интуриста», молоденькая девушка безуспешно пыталась остановить машину. Город жил привычно, размеренно. Начиналось время вечерних забот. Корнье открыл багажник и вытащил знакомый чемодан. Чемодан оказался тяжелым, и бельгиец вышел на тротуар, решив подозвать швейцара.

– Господин Корнье, – окликнули его на прекрасном французском языке.

Перед ним стоял безукоризненно одетый человек.

– Да, это я.

Краем глаза бельгиец увидел, как по бокам, сдавив его, отделяя от улицы, стояли еще двое.

– Мы из милиции, – сказал ему незнакомец, – вам придется проехать с нами.

– Но я иностранец, я представитель фирмы! Я протестую!

– Вам придется поехать с нами. – Человек показал на машину, стоявшую в двух шагах. – Только не вздумайте бросать чемодан, на его ручке ваши отпечатки пальцев.

Дверца машины распахнулась, пропуская Корнье, и захлопнулась, отделив его сразу от вечерней беззаботности улицы.

Вадим из окна машины наблюдал, как арестовали Корнье.

– Ну, Игорь, кажется, все в порядке. Теперь поехали в аэропорт.

Кафтанов не исключал возможности неизвестных милиции связей «искусствоведа».

– Давай, Филиппыч, – скомандовал Орлов, – в Шереметьево.

Корнье сидел в машине, сжатый с двух сторон плечистыми, молчаливыми парнями. Чемодан лежал у него на коленях, ноги постепенно начинали затекать. «Это еще не все, – думал он, – я откажусь. Нашел чемодан на улице, или кто-то подкинул его в мой багажник. Но не русские. Англичане, конечно, англичане из конкурирующей фирмы». Но, думая об этом, он понимал, что в русской полиции, как, впрочем, и во всех других, дураков не держат. И если они арестовали его у гостиницы, значит, улики у них есть. Машина остановилась у большого здания.

– Мы приехали, господин Корнье, прошу взять чемодан и выходить.

Один из молчаливых парней распахнул перед ним дверь, они поднялись по ступенькам, повернули налево, прошли мимо полицейского в форме.

– Сюда.

Дверь распахнулась, и Корнье увидел комнату, похожую на кабинет Баринова. В ней уже сидели два человека в непонятной форме. Один в серой милицейской, такую Корнье видел часто, но, видимо, он был здесь кем-то вроде полицейского комиссара, второй в темно-синей, без погон, но с петлицами, на которых тесно расположились звезды.

– Господин Корнье, – сказал по-французски человек, задержавший его, – вы находитесь в Главном управлении внутренних дел Москвы. Перед вами начальник Московского уголовного розыска генерал-майор милиции Кафтанов и представитель прокуратуры старший советник юстиции Малюков.

– Мне очень приятно, господа, это честь для меня. Но я не понимаю, почему меня сюда привезли.

– Это ваш чемодан? – спросил Кафтанов.

Переводчик перевел.

– Конечно нет.

– Но вы были задержаны, когда вынимали его из багажника своей машины.

Переводчик вновь перевел.

– Господа, открыв багажник, я увидел чей-то чемодан. Взял его и, думая, что швейцары положили его ко мне по ошибке, решил отдать портье.

– Полноте, господин Корнье. – Генерал встал, и Альберт увидел широкие красные лампасы на его брюках. – В жилетном кармане у вас лежит ключ от этого чемодана.

Кафтанов сказал это наугад, подумав просто, куда бы он сам положил ключ.

– Господин генерал, у меня действительно есть ключ от чемодана, но вы же знаете, что они стандартны.

Генерал выслушал перевод, усмехнулся:

– Пригласите понятых.

В комнату вошли мужчина и женщина.

– Кто эти люди? – поинтересовался Корнье.

– Понятые, – ответил переводчик, – в их присутствии вы откроете чемодан.

– А почему