Не в силах противостоять внезапно нахлынувшему безотчетному желанию я осторожно коснулась ладонью его щеки.

Это простое прикосновение вдруг разбудило во мне множество незнакомых ранее чувств: желание нежными поцелуями заглушить ту боль, что и сейчас раздирала его на куски, обнять и никогда больше не отпускать.

Потревоженный моим касанием, вампир медленно распахнул глаза. На секунду его мутный взгляд озарился радостью узнавания, скоро сменившейся отголоском испытываемой им боли. А я все стояла рядом и не могла заставить себя перестать смотреть. Мой обычно послушный разум вдруг отказался подчиняться приказам, и просто безмолвствовал, наслаждаясь присутствием этого пленника.

А через минуту мужчина медленно заговорил охрипшим от долгих криков и стонов голосом:

— Ты пришла… Я так ждал тебя все это время… Ждал, что ты придешь, и этот долгий кошмар наконец-то закончится… Моя Триана…

— Ты путаешь меня с кем-то, пленник. Я не знаю никого с таким именем, — после непродолжительного молчания все же произнесла я, не в силах противиться соблазну вступить в диалог с этим вампиром.

Он горько усмехнулся уголками разбитых губ. Медленно приподняв переломанную руку, мужчина с бесконечной нежностью коснулся пробитой ладонью моей щеки, наверняка оставляя кровавый след.

— Что они сделали с тобой, с нами? Почему ты меня забыла, забыла наш замок, забыла Антию, Дэйкаса? Триана, неужели ты не помнишь ничего?

Он смотрел на меня с отчаянием во взгляде! Но я лишь медленно покачала головой, всеми силами желая вспомнить, о чем он говорит. Но память молчала.

Мужчина медленно закрыл глаза. Голова его бессильно поникла, на лбу появилась испарина. Стало заметно, скольких усилий ему стоил этот разговор.

Проходили секунды, а мы так же стояли друг напротив друга, и в напряженной тишине раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Наконец, собравшись с силами, он горько и страшно зашептал, не открывая глаз:

— Я никогда не думал, что моя упорядоченная жизнь может так перемениться всего за несколько месяцев. Сколько раз прежде я сам убивал, брал в плен, пытал — и даже не задумывался о том, насколько переменчива судьба. С тех пор, как появилась ты, моя жизнь вышла из-под контроля. Но я ни о чем не жалею. Единственное — мы так мало с тобой были вместе, и это только моя вина. Но воспоминания об этих днях останутся со мной до последнего вздоха.

Я словно завороженная слушала его хриплый шепот. В голове не укладывалась мысль о том, что когда-то я жила с этим вампиром, видела его каждый день, слушала его речь, вдыхала терпкий аромат…

Любила ли я его? Саму себя внезапно спросила я, и сама же ответила.

Наверняка. Не любить этого сильного мужчину было бы преступлением.

Но если все действительно так, как он сказал, почему тогда я оказалась в этом месте, почему прошлое для меня скрыто за черной пеленой? Если он любил меня, как говорит, то почему позволил этому произойти с нами?..

Понимая, что уже ничего не исправить и не вернуть, я внезапно подумала, что, может, это и к лучшему, что я ничего не помню. Иначе что бы я сейчас чувствовала, стоя здесь совсем рядом с тем, кого любила, зная, что завтрашний день станет для него последним?

Он вновь скривился в приступе боли. По лбу заструилась кровь из открывшейся от переживаний раны. Не в силах превозмочь её, он еле слышно застонал сквозь плотно сжатые губы.

— Судьба жестоко играла с нами. Не думал, что когда-то мне доведется просить о подобном. Я не хочу принять смерть от руки злейшего врага, поэтому я прошу тебя сделать это самой.

Я непонимающе смотрела на него, замечая, как горькая усмешка искажает залитое кровью, но все равно такое прекрасное лицо. Вампир медленно вдохнул холодного воздуха и тихо прошептал, глядя прямо мне в глаза:

— Убей. Меня. Нежно, Триана.

Я широко распахнула глаза, чувствуя, как от его слов по телу прокатилась жаркая волна, сметающая на своем пути все прежние мысли, чувства, догадки, идеи, опаляя своим жаром все потаенные уголки души, о которых я даже не подозревала.

Словно в стремительном сне я вдруг увидела себя маленькой девочкой, обнимающей высокого мальчика. Увидела молодой девушкой, бегущей по ухоженной тропинке; увидела себя в отражении зеркала — невыразимо прекрасную с пронзительно алым взглядом.

И наконец, я увидела его, такого разного: то с усмешкой говорящего что-то мне в пещере, яростно кричащего в большом просторном зале, страстно целующего на глазах у всех в большом саду…

Все воспоминания, что все это время я отчаянно пыталась воскресить, разом вынырнули откуда-то из глубин подсознания, причиняя невыносимую боль осознанием того, что я имела и что потеряла.

Не в силах справиться с нахлынувшим потоком чувств, я без сил опустилась на ледяной пол и спрятала лицо в ладонях…

К моменту, когда, пошатываясь, я медленно поднялась с холодного пола, душа моя напоминала выжженную пустошь. Казалось, мучительные воспоминания, обрушившиеся ненасытным и беспощадным пламенем, не оставили после себя ни одного живого уголка. Лишь только пепел сгоревших надежд да несбывшихся желаний медленно кружился над осколками моей души.

Но сейчас у меня не было права оплакивать жестокую судьбу-насмешницу, в одночасье превратившую мою жизнь в страшный сон. Единственное, что имело сейчас смысл, — умирающий вампир передо мною. Тяжелое прерывистое дыхание разносилось по пустой комнате, закрытые глаза подрагивали от непрекращающейся боли, пересохшие губы беззвучно шептали, молили о чем-то, но сознание пленника уже не властвовало над ним.

Я в отчаянье смотрела на знакомые черты и понимала: он умирает. Прямо здесь, на моих глазах, в одном шаге от меня. И я бессильна помочь ему. Словно в наказание за все совершенные бесчеловечные поступки, судьба приговорила меня стать беспомощным свидетелем, как каплей за каплей уходит жизнь из вампира, без которого мое жалкое существование лишено смысла. И я знала, что в ту же секунду, когда его душа покинет тело, я перестану существовать. От меня останется лишь тонкая земная оболочка, называемая телом, но душа ринется на небеса вслед за его душой.

Все прошлые мои поступки, будь то незначительные попытки изменить моего вампира или даже побег, теперь казались такими жалкими и смешными. Ну как можно сбежать от самой себя? Ведь даже того короткого времени, что мы были вместе, хватило Аларису, чтобы проникнуть в мою плоть и кровь, стать тем необходимым и единственно верным, чем жила теперь каждая клеточка моего тела и разума. Даже будучи в беспамятстве, не помня совершенно ничего о своей прежней жизни, я неясно ощущала, чувствовала сердцем, что есть что-то сильнее и выше того мрака, что окружал меня. И только ради одного этого ощущения стоило дальше жить и сражаться с беспросветно опутывающей паутиной лжи, страха и предательства.

Я с силой зажмурилась, всей душой заклиная небеса один-единственный раз совершить чудо и спасти Алариса. Но когда я вновь открыла глаза, ничего не изменилось.