— Нет, господин, — ответил мальчик, слегка покривив душой.

— Отлично, — сказал Исаак. — Нужно сделать еще многое до того, как отойдем ко сну.

Когда они вернулись, Иаков, Руфь, Аструх и Ракель сидели во дворе, они почти не разговаривали, но ложиться спать не могли.

— Папа, — спросила Ракель, — где ты был? Я пришла к тебе, а тебя вдруг не оказалось.

— Я думал, ты привыкла к внезапным исчезновениям своего папы, — с нежностью ответил Исаак. — Но у тебя не было причин беспокоиться. Юсуф повел меня посетить друзей, которых завел, находясь в этом городе.

— Друзей? — переспросила Руфь. — Где они живут?

— Насколько я могу судить, на зерновом рынке.

— На зерновом рынке? — удивилась Ракель, сев рядом с отцом. — Они что, мыши?

— Да, — сказал Исаак. — Очень большие мыши. Кормятся зерном, все видят и слышат, понимая только то, что имеет отношение к ним.

— Ты говоришь слишком философично и непонятно, — сказал Аструх. — Пожалуй, пойду спать. Утром за завтраком объясни, что это за мыши, я выслушаю с большим интересом. Доброй ночи.

После его ухода все продолжали спокойно сидеть.

— Пожалуй, я, как и сеньор Аструх, слишком устала, чтобы сидеть еще, — сказала наконец Ракель. — Пойду посмотрю, спокойно ли спит дон Арнау и не нуждается ли в чем его жена, потом отправлюсь в постель.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала Руфь. — Вы избавляете меня от этой задачи.

— Подожди несколько минут, дорогая моя, — сказал ее отец.

— Хорошо, папа. Принести тебе чего-нибудь?

— Пока не надо.

От двери в главный коридор послышался еще один голос.

— Вы все еще сидите. Я подумал, что слышу ваш разговор.

— Давид, — сказал его брат. — Я не ожидал увидеть тебя здесь.

— Мне жарко, — ответил Давид. — И хочется пить. Я знал, у вас будет здесь, чем утолить жажду. Кувшин мятно-апельсинового напитка! Самый приятный способ омыть горло после всего выпитого вина.

— А твоя жена? — спросила Руфь.

— Бонафилья крепко спит и, думаю, не проснется до моего возвращения. У нее был долгий, утомительный день. И у тебя, сестра. Я не могу поблагодарить тебя должным образом за все труды ради меня. Ни у одной пары не было такой замечательной свадьбы. Даже среди собственных радостей я видел, как веселятся наши гости.

— Спасибо, — сказала Руфь.

— Но ты выглядишь чуть ли не больной от усталости. Иаков, ты должен отправить ее в постель.

— Да, Руфь, дорогая. Пожалуйста. Ты должна отдохнуть.

И Руфь тоже пожелала всем доброй ночи.

Как только послышались ее шаги по лестнице, Давид налил себе питья и заговорил снова.

— Иаков, я ждал, пока остальные улягутся спать, потому что должен сказать тебе кое-что.

Ракель застыла от беспокойства.

— Этот человек, — продолжал он, — ты знаешь, о ком я, не буду вдаваться во всю историю, но этот человек хотел от Бонафильи не денег, как мы думали, а сведений о твоем пациенте.

— Каких сведений?

— Его имя, что у него за болезнь, женат ли он, очень ли болен. Она сказала ему, что не знает ничего этого — что не видела этого пациента, не говорила с ним, и все, что ей известно, — это какой-то торговец из Каркассона. Он стал давить на нее угрозами, велел ей выяснить, войти к нему в комнату и посмотреть на него, чтобы могла описать его внешность.

— И что она сделала?

— Лгала ему, но он не верил ей.

— Чем он мог угрожать такой девушке, как Бонафилья? — спросил Иаков.

Наступило тяжелое молчание.

— Видимо, — заговорил Исаак, — судя по тому, что рассказывала мне Ракель, он убедил ее, что располагает сведениями, которые могут принести бедствие ее отцу. Так ведь, дорогая моя?

— Да, папа, — ответила Ракель, торопливо думая. — Когда Бонафилья призналась мне в этом наконец вчера вечером, то была сама не своя от страха и горя. Но она не сказала, чего он хотел. Я пришла к другим выводам.

— Какая подлая тварь, — сказал Иаков. — Угрожать наивной девушке неприятностями другим.

— А теперь она успокоилась? — спросил Исаак.

— Переложив бремя своих беспокойств на плечи, которым легче его нести, она смогла спокойно заснуть впервые за много дней, — ответил ее муж.

— Я очень рад, — сказал Исаак.

Иаков и Давид негромко заговорили. Через несколько минут тишину нарушило проклятье.

— Мертв! — воскликнул Давид. — Кто мог желать смерти Абрама? Такого доброго, безобидного?

— Я не могу понять этого. Что происходит вокруг нас? — спросил Иаков. — Чем мы навлекли на себя эти бедствия?

— Иногда самый незначительный поступок влечет за собой вереницу бедствий, — сказал Исаак. — Иногда они возникают безо всякой причины. К примеру, Иаков, почему Эсклармонда отправила к тебе дона Арнау?

— Почему? Я говорил тебе. Считала, что в гетто ему будет безопаснее. И это так. В наши ворота входит немного чужаков, и за всеми ними наблюдают.

— Но есть и другие врачи? Почему не к кому-то другому? Например, к отцу Абрама? Выбрала она тебя по какой-то причине? Какой бы то ни было?

— Не знаю, — ответил Иаков с неловкостью. — Почему человек обращается к одному врачу, а не к другому? Может, один из ее клиентов похвалил меня. Говорю еще раз — не знаю.

— Ты несомненно прав. Один из ее клиентов был одним из твоих пациентов. Дон Арнау знает, почему она выбрала тебя? Эсклармонда не говорила его жене?

— Если да, то они не говорили мне. Но это не может иметь связи со смертью несчастного Абрама. Почему он должен был умереть, притом такой жестокой смертью?

— Не знаю, — ответил Исаак. — Но это должно прекратиться. Этим человеком нужно заняться. Это мой долг перед его преосвященством, а теперь, когда Абрам мертв, и перед тобой, мой друг Иаков. — Повернулся к Ракели и негромко спросил: — Знаешь, где спит Хасинта?

— Да, папа. В нише возле кухни.

— Пожалуйста, разбуди ее с извинениями. Если она ничего не имеет против, я нуждаюсь в ее помощи. Это важно.

— Если важно, папа, то конечно, — ответила в недоумении Ракель.

— Увидимся позднее. До отъезда из Перпиньяна нужно сделать многое.

— Что говорит Мордехай о случившемся? — спросил Исаак, снова повернувшись к Иакову.

— Мордехай? Я не стал его расспрашивать. Юсуф был там и мог бы рассказать.

— Всегда нужно видеть события как можно большим количеством глаз, — сказал Исаак. — Думаю, нужно расспросить Мордехая.

— Пойду, разбужу его, — усталым голосом сказал Иаков. — Он спит недалеко, рядом с кухней.