Даже домик для гостей не избежал этой напасти, главным образом потому, что Хлоя изо всех сил старалась чем-нибудь занять свои мозги. Она постоянно читала — телепередач хватало лишь на то, чтобы ненадолго ее отвлечь. Она вязала, играла в тетрис с детской сосредоточенностью, таская эту игрушку с собой повсюду, даже в ванную. Маленькие фигурки, раз за разом занимавшие свое место в ряду, давали ей почти дзенское ощущение упорядоченности мира, и она играла до онемения пальцев.

Она была весела, спокойна и приветлива, и ее родители, обманывая самих себя, начали думать, что она далеко продвинулась на пути к исцелению. Хлоя знала, что это займет гораздо больше времени, но спешить было некуда. Пока она живет в родительском доме, пока ей есть где прятаться, времени у нее будет столько, сколько потребуется.

— Думаю, тебе стоит поехать с нами, — сказала ее мать, отодвигая в сторону стопку бумаги, лежавшую на кухонной стойке, и ставя на освободившееся место высокий стакан с апельсиновым соком. — Ты слишком долго сидишь отшельницей.

— Я не сижу отшельницей, — спокойно ответила Хлоя, забирая апельсиновый сок, который она не хотела, но спорить было бесполезно. — У меня просто… ну, каникулы. Если я мешаю, всегда можно…

— Не валяй дурака! — У ее матери был легкий характер, разозлить ее было сложно, но Хлое почему-то это удавалось. — Здесь для тебя всегда найдется место, как и для всей семьи. Зачем, ты полагаешь, мы выстроили гостевой домик? А если серьезно, мне бы хотелось, чтобы ты жила в главном доме. Я бы себя спокойнее чувствовала, зная, что ты со мной под одной крышей.

Хлоя, ничего не отвечая, пила апельсиновый сок. Она знала, что больше всего семью волнует именно ее ненатуральная молчаливость, но ничего не могла с этим поделать. Вести пустые разговоры она сейчас попросту была не способна, даже ради того, чтобы успокоить свою мать.

— Я знаю, что на этой конференции тому, кто не имеет медицинской профессии, будет невыносимо скучно, но твои братья едут туда с женами, а сестра с мужем. Конференция проводится в одном очаровательном местечке на побережье, и я знаю, что ты прекрасно провела бы время…

— Пока нет, — ответила Хлоя так тихо, что ее матери пришлось наклониться к ней, чтобы услышать. — Езжайте и развлекайтесь сами. Мне будет хорошо и тут. Вы никуда не выезжали с тех пор, как я вернулась, а я ведь знаю, что вам нравится путешествовать. Поверьте мне, это совершенно безопасно. Никто сюда не придет и меня не потревожит, и я несколько дней просто понаслаждаюсь одиночеством.

— Ты и так слишком много наслаждаешься одиночеством. — Мать повернулась к мужу, который только что вошел в кухню. — Джеймс, скажи ей, чтобы поехала с нами!

Джеймс покачал головой:

— Оставь девочку в покое, Клэр. С ней все будет в порядке. Она просто устала от того, что мы постоянно торчим рядом с ней. Несколько дней тишины станут для нее лучшим подарком. Верно, Хлоя?

На этот раз Хлоя сумела справиться с голосом:

— Абсолютно верно. Беспокоиться не о чем.

Клэр Андервуд переводила взгляд то на мужа, то на младшую дочь. Она, очевидно, пребывала в растерянности.

— Не могу я бороться с вами обоими, — наконец сказала она. — Тогда просто следи, чтобы система сигнализации всегда была включена, понимаешь?

— Мы никогда не включаем систему сигнализации, — запротестовала Хлоя.

— Мы выложили за нее кучу денег, значит, должны ее использовать. — Отец предательски перешел на сторону матери. — Похоже, это хороший компромисс. Обещай не выключать систему сигнализации, и я уговорю твою мать поехать со мной.

Хлоя даже не подозревала, что мать собиралась отказаться от поездки и остаться с ней. При одной мысли о том, что придется провести уик-энд наедине с матерью, ей стало не по себе. Нет, это не означало, что она не любит свою мать, но Клэр в своих попытках потеснее сблизиться с дочерью была чересчур навязчива.

— Я буду пользоваться системой сигнализации, — сказала Хлоя. — Я даже куплю ружье и пару сторожевых собак, если вы считаете, что это необходимо.

— Не валяй дурака, Хлоя, — сдалась наконец ее мать. — Кроме того, по-моему, у твоего отца где-то на чердаке хранится старая добрая винтовка 22-го калибра.

— Ну вот и отлично. Надо только убедиться, что я буду знать, где достать оружие, когда на меня нападут орды диких монголов.

— Очень смешно, — проворчала ее мать. — Я знаю, что вы оба считаете, что я слишком переживаю…

— И мы оба тебя за это любим, — ответил Джеймс. — Но так или иначе, мы должны ехать. У тебя есть доклад, который надо прочитать, а у меня внуки, которых надо увидеть. — Он глянул на Хлою, сидевшую на табурете, баюкая в ладонях стакан апельсинового сока. — Что до внуков, я бы не возражал, чтобы их стало больше. Разумеется, никто никуда не спешит, но ты про это не забывай. Я слышал, Кевин Макинерни возвращается из Нью-Йорка и организует в Черных Горах адвокатскую контору. Ты ведь с ним встречалась раньше? Прекрасный молодой человек.

— Да, он был прекрасен, — ответила Хлоя, хотя не помнила, как он выглядит.

— Может, стоит пригласить его на обед, когда мы вернемся, — заметила ее мать. — Ты ведь не будешь возражать, Хлоя?

Лучше бы ее пчелы искусали.

— Да, конечно, это будет прекрасно.

Мать приняла ее слова за чистую монету, а к тому времени вернулся и отец с чемоданами.

— Счастливого пути, — легко произнесла Хлоя. — Со мной все будет в порядке.

Мать крепко обняла дочку и отодвинулась, чтобы еще раз внимательно посмотреть в ее лицо. Ей не понравится то, что она там увидит, подумала Хлоя, но изменить она ничего не могла.

— Будь осторожна, — попросила ее мать.

Десять минут спустя они уехали, и огромный старый дом затопила благословенная тишина. Хлоя, исполненная сознания долга, включила систему сигнализации, как только родители покинули границы участка, а затем напрочь о ней забыла. Воздух был необычайно холодным. Нежная свежесть расцветающей весны временно отступила куда-то. Надо было следить за телеканалом, по которому постоянно рассказывали о причудах погоды, но зрелище снежных буранов в более северных регионах наводило на нее жуть, так что обычно она этот канал не включала. Разбухшее от облаков небо угрожающе нависало над ней, пронизывающий ветер стегал ее крохотными острыми льдинками. Холодный фронт когда-нибудь пройдет, думала она, пытаясь заглушить инстинктивную нервозность. Ее родителям он повредить не мог — они уехали гораздо дальше, чем мог бы долететь штормовой ветер. Ей он тоже не мог повредить — она вообще никуда не собиралась выезжать. Вместо этого запланировала себе наслаждения одиночества — долго и со вкусом нежиться в джакузи, смотреть по телевизору старые мюзиклы. Раньше она любила смотреть фильмы, в которых демонстрируются боевые искусства, но, вернувшись из Парижа, обнаружила, что плохо переносит деланное изображение насилия. Однако Джуди Гарланд и Джин Келли утешали ее верой в счастливый рай, где люди поют и танцуют от рассвета и до заката. Предстоящие ей несколько дней одиночества она проведет в доме, и плевать, какая погода на улице.