Ничего большего она и не ожидала, а то безумное мгновение надежды было слишком кратким, чтобы глубоко ее ранить.

— Ну разумеется, — сказала она. — Разве могло быть по-другому? А ты здесь, чтобы спасти мою жизнь? Я думала, что ты уже выполнил свой долг. Ты помог мне убраться из Франции в целости и сохранности. Дальнейшее касается уже только меня. И наверное, еще американских копов, цэрэушников и кого там еще…

Бастьен ничего не ответил. Хлоя в растерянности села на постели.

— Да зачем, черт возьми, кому-то надо меня убивать? Ты гораздо более привлекательная мишень. Я ничего никому не сделала — просто оказалась не в том месте и не в то время. Я не представляю угрозы никаким вашим безумным планам по завоеванию мирового господства.

— Ты слишком много смотришь телевизор, — заметил он.

С тех пор как внешность Бастьена изменилась, его акцент также заметно уменьшился. Хлое подумалось, что теперь он должен был называться другим именем.

— Кто хочет меня убить и почему? И какое тебе до этого дело? — «Пожалуйста, — взмолилась она, — скажи что-нибудь. Хоть что-нибудь, что я смогла бы хранить в глубине души. Хоть что-нибудь, что доказало бы, что я не просто обуза».

Но она знала, что именно он собирается сказать. Он говорил это слишком много раз. Ему нет до нее дела — он просто чувствует свою ответственность. Она не хотела этого слышать.

Он поднялся, силуэт его в лунном свете на мгновение обрисовался очень четко, и она испугалась, что кто-нибудь выстрелит в него. Но свет был странно рассеянным — должно быть, пока она была без сознания, опять пошел снег. Даже если было можно разглядеть что-то снаружи, внутрь — поскольку свет был выключен — не мог бы проникнуть ничей взгляд. Бастьен подошел к ней, держась подальше от окон, и, к ее удивлению, сел на пол рядом с ее кроватью.

— Моника уцелела, — тихо сказал он.

— Ты же сказал мне, что она мертва. Что ей выстрелили в лицо.

— Это то, что я видел. Но там творился такой хаос — должно быть, я ошибся. Все, что я знаю, — она уцелела, выжила и сейчас направляется к тебе.

— Но ты ведь можешь защитить меня от одной-единственной женщины, разве нет? Раньше это у тебя получалось. — Тут же всплыло слишком яркое воспоминание о теле Морин, уткнувшейся в снег лицом, истекающей кровью, и Хлоя вздрогнула.

— Она придет не одна.

Бастьен прислонился спиной к прикроватной тумбочке, сложив руки на коленях.

— Но почему? — поразилась Хлоя. — Если ей так хочется кого-нибудь убить, почему она не убивает тебя? Я-то была всего лишь невинным свидетелем…

— Ты им и осталась. А меня она и вправду собирается убить — если отыщет. Просто меня не так-то легко выследить. Поэтому она решила начать с тебя.

— Везет мне, — пробормотала Хлоя. — Вечно меня выбирают вместо другого человека.

— А ты хотела бы, чтобы за тобой гналось пол-Европы? Это достаточно легко устроить.

— Ну и как ты это устроишь?

— Просто останусь с тобой.

Хлоя повернулась и посмотрела на него. Он выговорил эти слова так небрежно, и она прекрасно знала, что он не собирается оставаться рядом с ней ни на секунду дольше, чем ему будет нужно. Если он сочтет, что с него достаточно, он больше никогда с ней не встретится. Разве он не говорил этого раньше?

— Так зачем же все-таки ей понадобилось меня убивать? Ну, кроме того, что я назвала ее вонючей шлюхой. Зачем ей трудиться, ведь я не представляю для нее никакой ценности?

— Не представляешь, — согласился он.

— Тогда почему?..

— Потому что ты представляешь ценность для меня.

Его лицо нельзя было разглядеть в лунном свете, голос звучал бесцветно, и она почти поверила, что расслышала неправильно.

— Не понимаю…

— Чего ты не понимаешь? Моника достаточно хорошо знает меня, чтобы определить, что лучший способ причинить мне вред — это причинить вред тебе. Простая логика. Она будет здесь через несколько часов.

— Несколько часов? Почему мы тогда все еще здесь?

— По одной простой причине: снег завалил все дороги. Это не остановит Монику, но может ненадолго ее задержать. В любом случае здесь и сейчас самое безопасное для нас место. Я усовершенствовал систему сигнализации, и у нас есть преимущество. Они окажутся на незнакомой территории, тогда как у меня было время все здесь тщательно осмотреть. Я даже сумел устроить несколько сюрпризов, так что они получат горячий прием. Я рассматривал возможность вытащить тебя отсюда до того, как события развернутся, но тебе безопаснее будет здесь со мной.

— Ты мне всегда так говоришь.

— Так оно и есть, разве нет? — устало проговорил он. — Когда с Моникой будет покончено, тебе не придется больше меня видеть. Считай это вознаграждением за то, что будешь исполнять мои приказы.

— Ты собираешься убить ее? Если так выйдет?

— Я убью ее, как бы оно там ни вышло. А потом уеду.

— Куда?

Бастьен пожал плечами:

— Туда, где мне следует быть, я полагаю. Обратно в распоряжение Комитета. Это все, что я знаю и умею, и хорошо умею, надо сказать. Стыдно растрачивать впустую такие таланты и такую дорогостоящую подготовку. — Он как будто шутил.

— Стыдно растрачивать впустую тебя, — сказала Хлоя. — Тебе не кажется, что ты — это несколько больше, чем пара-тройка крутых и довольно специфических навыков?

Он уставился на нее. Неверный лунный свет полосой лег на его лицо, обнаружив слабую ироническую усмешку.

— Не кажется, — ответил он. — Давай ложись обратно и спи. Я думал, что подсыпал тебе достаточно, чтобы вырубить часов на двенадцать, но ты всегда была упряма как черт.

— Ты подсыпал мне снотворное?

— В первый раз, что ли? Я еще и не на такое способен, если будешь меня доставать. Будь паинькой и дай мне поразмыслить. Я постерегу, так что тебе пока что не о чем беспокоиться. Поверь мне, когда они явятся, мы услышим предупреждение.

— А когда они явятся?

— Если бы не помешала погода, оказались бы здесь около полуночи. А сейчас, думаю, доберутся сюда где-то между четырьмя и пятью часами утра. Темнота будет еще достаточно густой, чтобы скрыть их передвижения. Возможно, они планируют просто взять нас штурмом — быстро прорваться внутрь, сделать свое дело и скрыться, потратив на все не больше двадцати минут. Моника всегда нанимает лучших специалистов.

— А ты сможешь остановить их в одиночку?

— Да. А теперь ложись и спи.

— Сколько сейчас времени?

— Одиннадцать с минутами.

— И еще пять часов их не будет?

— Шесть, если нам повезет. Четыре — если не повезет.

— Тогда почему бы тебе не лечь и не попытаться немного отдохнуть? Кровать огромная. Не надо бояться, что случайно меня коснешься. — Хлоя ожидала, что он ответит язвительной отповедью, но он без единого слова встал, обошел кровать и лег с другой стороны, сбросив ботинки. Он не забрался под одеяло, но все равно был здесь, рядом, только руку протянуть.