со мной договор на сопровождение и охрану по всему Уайтчепелу.

– Вы знали, что в ящиках Беатрис, которые разгружали ваши люди на складе, найдена инфекция? Убитый посыльный был заражен сибирской язвой.

– Не знал, но видел лица моих ребят. Решил, что это какая-нибудь дрянь, полученная от портовых девок, – ответил он и резко остановился. – Постойте. Кто разгружал ящики?

– Члены вашего синдиката. Вы не знали?

Мужчина потупился, покраснел до ушей, усмехнулся и дернул одной бровью так, что не было ни малейшего сомнения в его замешательстве.

– Очень интересно. Очень интересно… – протягивая каждое слово, сказал главарь и вновь двинулся вперед. – Я знал о благотворительности и абортарии миссис Белл, отправлял туда своих девочек, лично знакомил их в пабе с ней, хотел, чтобы нас всех называли филантропами, а не головорезами, но я не знал, что парни помогают ей с ящиками. Мы договаривались с женщиной только о рекламе. Почему тогда те, кто получил вещи, не болеют?

– Благотворительность со склада еще никто не успел раздать, а другая гуманитарная помощь, находившаяся в абортарии, не представляла опасности.

– Вот как. Я общался с Бетти по другому поводу, так скажем, более личному. Рабочими вопросами занимался мой информатор. Он обычно до смерти накурен опиумом, делится выдуманными байками про свою жизнь возле бара и рассказывает всем, как ни за что никогда не платил и как отрезал кусочек уха одному из братьев Бисли.

Выражение лица Дэвида преобразилось, приняв вид сосредоточенности, граничащей с проявлением злобы.

– Это же вы сломали нос Виктору, а затем подожгли его контору, мистер Баррингтон? Не отпирайтесь. Не пора ли остановиться и избавиться от ненавистного юноши, не нарушая закон?

– Подобные действия невероятно эффективны в целях устрашения, – безрадостно ответил бывший офицер. – Мне ли рассказывать вам, что иногда законом стоит пренебречь? Особенно, когда есть возможность воздать по заслугам.

Мистер Баррингтон перекрестился и протянул несколько монет сидящему на ступеньках рабочему с опущенной лысеющей головой, который был перепачкан углем и отхаркивал субстанцию темного цвета.

Я задался вопросом, каково это – быть верующим главарем преступного синдиката? Может ли такой человек, вступив в бандитский мир, начать избавляться от людей не самым гуманным способом? Думаю, что мистер Баррингтон, как и все подобные личности, кричащие о безграничной преданности и любви к Всевышнему, избавлялся от других банд и потенциальных соперников не самостоятельно, а с помощью своих подопечных, не имея рук по локоть в крови.

– Что вы подразумевали, говоря про не деловые отношения с Беатрис? Вы ее любовник?

– Мы встречались несколько раз, а потом она стала избегать близкого общения, – грозно и четко ответил мужчина. – Она просто перестала открывать мне дверь, и я решил более не продолжать проявлять настойчивость.

– Вы так открыто об этом сообщаете, не принимая во внимание, что это замужняя женщина.

– Из-за нее репутация моей банды, которую я берегу изо всех сил, может сильно пошатнуться, отвернув от нас обитателей Уайтчепела. Пусть она прослывет шлюхой, – сдержанно произнес Дэвид и покраснел сильнее прежнего, пытаясь подавить свои бушующие эмоции. – С сегодняшнего дня запрещу всем не только помогать ей, но и имя этой дряни произносить в моем пабе.

– Она в Лондоне? Не говорила о запланированных поездках?

– Не имею ни малейшего представления. Я ничего не слышал о ней уже несколько недель.

– Миссис Белл и миссис Мур общались между собой у вас в пабе?

– При мне – никогда. Я всегда находился у себя в комнате с одной из них.

Мистер Баррингтон остановился около двустворчатой двери и гордо показал рукой на свежеокрашенную деревянную вывеску с огромным названием: «Бет-Арбел».

Главарь смотрел на нее с такой любовью, с какой молодые люди обычно смотрят на своих будущих жен в день свадьбы.

Для него паб не был одним из тех серых, безжизненных предприятий, заполонивших Лондон в целях наживы на возросшем потребительском спросе у людей. Это заведение являлось его детищем, за которое он отдал бы все на свете.

– Добро пожаловать в дело всей моей жизни, – вдохновленно сказал мужчина, не сводя взгляда со своего паба. – В мой названный дом и семью.

– «Бет-Арбел»? В честь древнего города на Святой земле, что упоминается в книги пророка Осии?

– Да, – гордо ответил Дэвид. – В переводе – «место засады».

– Или «место козней». Интересное название. Часто здесь бранятся?

– Я не понял вашего вопроса.

– Либо вам стыдно признавать тот факт, что вы, якобы религиозный человек, не знаете всей истории города, в честь которого назвали свой паб.

– Не смейте меня упрекать, как маленького мальчика. Я намного старше вас и могу что-то забыть из-за возраста, – ответил мужчина и обиженно нахмурился. – Информатора зовут Александр Граур. Если понадобится помощь в развязывании языка, зовите.

– Вы же против насилия. Разве это не так?

– Я никогда никому не хотел причинять вред. События заставляют. Понадоблюсь, ищите меня на нижнем этаже, за карточным столом.

Глава 21

Внутри проходило шумное представление на маленькой сцене. Рабочие, уставшие от тяжелой повседневной рутины, свистели, выкрикивали непотребные слова и громко хохотали над вульгарными шутками и танцами пухлых женщин в облегающих нарядах, с цветными перьями на головах. Я был в восторге, несмотря на то, что танцовщицы двигались совсем не профессионально.

В другом конце зала компания подвыпивших юношей метала в мишень дротики, там же, за барной стойкой, бармен оживленно поддерживал разговор с мужчиной, то и дело подливая ему горячительные напитки и пытаясь незаметно стащить у него кошелек, выглядывающий из-под ладони.

По всему заведению разило перегаром, который я почувствовал даже заложенным носом, и вкусно пахло мясным пирогом, копченой колбасой и рыбой с жареным картофелем. От голода у меня свело желудок, но лишних денег с собой не было, поэтому оставалось только довольствоваться сочными ароматами, витающими по всюду. Меня также останавливало знание того, как и в каких условиях готовят харчи в Ист-Энде. Лучше умереть от голода, чем от обезвоживания, вызванного рвотой.

Дэвид сильно нахваливал заливного угря, самого вкусного, что есть во всем городе, и здоровался почти с каждым встречным, пока мы пытались протиснуться через множество стульев и столов перед сценой, занятых дурно пахнущими бедняками.

– Будете? – спросил мистер Баррингтон и протянул открытый, не полностью заполненный портсигар, остановившись около барной стойки.

Я согласился взять у него одну самокрутку.

К главарю Гончих подошел щуплый парень и что-то обеспокоенно ему прошептал, после чего Дэвид ненадолго оставил меня одного.

Пока бывший офицер отошел, оставив портсигар, я огляделся вокруг и заметил дешево накрашенных молодых проституток, сбитых стайкой на расстоянии нескольких столов от