– Никакие не сплетни! Я очень боюсь за Вадима.

– С ним все в порядке, уверяю вас. Но влип он основательно. Очень трудно будет…

– Ну что ты пугаешь девушку, – возмутился Игорь. – Все будет хорошо, Катюш.

– Я бы на твоем месте так не обнадеживал. Но, конечно, мы сделаем все, чтобы его вытащить. Хоть и сложно это. Все факты против него, а как доказать, что Нинель организовала убийство? У нее железное алиби – то, что она была на момент убийства в Новосибирске, человек тридцать подтвердить могут. И вчера весь день она там обреталась – свидетелей тому – тьма.

– Зато я могу свидетельствовать, что Нинель подбросила пистолет Вадиму.

– Вы видели, как она это сделала?

– Нет, но… Я слышала, как она открывала шифоньер и… Зачем еще ей тогда было приходить? Мы почему-то упустили это из виду, не подумали, но… Это она подбросила, точно она.

– Это все только домыслы, никаким доказательством служить они не могут.

– Да никакие не домыслы. Я же в соседней комнате была, слышала. И потом, Вадим никогда не держал пистолет в шифоньере. В тот вечер, перед самым его арестом, он хотел мне что-то показать, стал искать пистолет и не нашел. Он сказал мне, что положил его в книжный шкаф, он это точно помнил… Мне просто тогда в голову не пришло сопоставить и…

– Все это полуфакты. Уж не говоря о том, что вы лицо, заинтересованное в оправдании Вадима, его жена, в конце концов. Все ваши показания, Катя, любой адвокат обратит в пустые фантазии, никакого значения не имеющие. Ну, а кроме того, что еще у нас есть? Запись с автоответчика? Письма шантажиста? Тоже улики слабые.

– Кроме этого, у нас есть самая главная улика, – с вызовом сказала Катя. – Я уже говорила Игорю, Миша жив.

– Жив? Она тебе говорила? Чего ж ты молчишь? – Володя повернулся к Игорю, тот развел руками и ничего не ответил. – Но как такое может быть? – Он с недоверием посмотрел на Катю.

– Вы мне не верите, и Игорь, судя по всему, не поверил. Да и сама я сначала… Но это он, действительно он, и он жив. В этом все и дело. И нужно очень спешить, иначе… Они сбегут, оба, и тогда…

– Подождите, я ничего не понимаю. Расскажите спокойно, по порядку.

– Да, Катюша, давай поспокойней.

– Хорошо. Только… я очень прошу вас, поверьте мне. Все, что я вам сейчас расскажу, наверное, покажется странным, но это правда. Я не сумасшедшая, мне ничего не показалось. Да как могло показаться, когда… И знаете, у нас мало времени, действительно очень мало. С тех пор, как я оттуда сбежала, прошло больше двух часов, нет, больше трех… я не знаю сколько, но… нужно спешить. Поэтому с самого начала я не буду рассказывать, плюс-минус, вы и так все знаете, Вадима арестовали и все такое, я ушла к себе на Садовую. А начну я лучше с того момента, как ко мне явился Ренат.

– Ладно, давайте с этого момента. Только попрошу не перескакивать с одного на другое, рассказывать четко, ясно и, по возможности, подробно.

– Да, да, я постараюсь. Так вот. Ренат… на самом деле он вовсе не Ренат и даже не Сергей, а Женя, страшный человек, профессиональный убийца… Но об этом потом, я расскажу, обязательно расскажу, только позже. Нужно ехать, срочно ехать туда, в этот дом. Мы можем опоздать.

– Нет, Катенька, так не пойдет. Ты опять перескакиваешь. Мы с Володей хотим услышать четкий, разумный, логичный рассказ. Из твоих восклицаний понять ничего невозможно. Успокойся, пожалуйста, не волнуйся. Хочешь кофе? Я сейчас приготовлю.

– Некогда кофе, Игорь. Неужели ты не понимаешь?

– Я все понимаю, но прежде всего ты должна успокоиться. Я пойду заварю, а ты соберись.

– Не надо, Игорь.

– Надо.

Он ей не верит. Или специально затягивает время. Может, они в одной связке с теми, другими ментами, которые закрыли Вадима. А Миша наверняка уже проснулся и понял, что она сбежала. Если они опоздают, он скроется, и найти его будет невозможно. И Ренат скроется. И тогда Вадима уже не спасти. Кто такой этот Володя, черт его знает. Но Гаврилов, Гаврилов! Неужели он мог продаться?

Нет, он был на их стороне. Но тогда… Он просто не поверил ей. А время идет. Ну чего он там возится? Кому нужен его кофе?! Они опоздают, Миша сбежит, а Вадим…

– Игорь! – Катя вскочила и бросилась на кухню. Гаврилов от неожиданности выронил чашку и чуть не ошпарился кипятком. – Ты не веришь, что Миша жив? Ты считаешь, что я сошла с ума?

– Ничего я не считаю, Катюша. – Он достал новую чашку из шкафа, затер кофейную лужицу кухонным полотенцем, и без того ужасно засаленным. – Ты так забежала, я уж думал, что-то случилось.

– Ты не веришь, потому что сам видел его мертвым, сам помогал его… У него есть брат. То есть был, теперь уже нет. Брат-близнец. Это его ты видел мертвым, его помогал прятать. А изначально все Нинель затеяла.

– С братом-близнецом?

– Нет, у нее был свой план. Да оставь ты этот кофе! У нас совсем нет времени. Пойдем в комнату. Я расскажу. Пусть и Володя сразу… Чтобы дважды не повторять, не тратить время. Я постараюсь логично. И… ты должен мне поверить.

– Ладно, пойдем.

Они вошли в комнату.

– А где же кофе? – Володя привстал навстречу. – Сбежал, как в какой-нибудь банальной лирической комедии?

– Не сбежал, не сбежал. Он на кухне. Если хочешь, возьми.

– А прочая общественность?

– Прочая воздерживается. Катюша нервничает, ей не терпится поведать о своих приключениях.

– Что ж, и я тогда воздержусь. Только сигареты возьму, если не возражаете. У меня они там, в коридоре, в кармане пальто.

– Ну, сигареты – святое. Будешь? – Игорь достал свою пачку и протянул Кате.

– Да, спасибо. Свои я забыла. – Катя вытащила сигарету, Игорь поднес ей зажигалку.

– Не крепковато для тебя?

Катя затянулась, сморщилась.

– Что, горчит? – Игорь озабоченно покачал головой.

«Вонит», – хотелось ей ответить – дешевая гавриловская «Балканка» оставляла во рту вкус «Примы», – но она пересилила себя, улыбнулась и сказала:

– Да нет, все хорошо. Покрепче сейчас даже лучше.

Вернулся Володя и тоже закурил.

– Ну, а теперь излагай. – Гаврилов подбадривающе похлопал ее по плечу.

– Да, мы внимательно слушаем. – Володя подпер кулаком подбородок и сделал внимательное лицо.

Их несерьезный тон и шутливые жесты очень сбивали Катю и ужасно злили. Они с самого начала настроены были на то, чтобы ей не поверить. Есть ли смысл вообще что-то рассказывать, если так? Заранее можно сказать, чем все кончится. Они выслушают, не перебивая, ни о чем не расспрашивая больше. А потом начнут успокаивать, принесут кофе, нальют валерианки, если она имеется в арсенале утешительных средств Гаврилова. И ничего не станут предпринимать. Потому что не поверят, ни за что не поверят. А Миша уже проснулся. И Ренат проснулся. А Вадим… Не поверят они ей.