Макаров был чрезвычайно строгим, суровым и даже придирчивым во всем, что касалось воинской службы и дисциплины, внешнего вида и отдания воинской чести. И в то же время он оставался чрезвычайно прост в обращении с подчиненными, будь то офицеры или нижние чины. Никогда не садился за стол в кают-компании, не попробовав пищи для рядовых матросов. К их удовольствию, мог покурить с ними простую махорку. Ни в чем не считал себя барином.

Обладая умением обращаться с нижними чинами, Степан Осипович учил тому офицеров:

— Когда матросы видят, что начальник себя не жалеет, об их нуждах печется и дело разумеет, то они за него постоят и в морском бою, и в плавании...

Макаровская школа воинского воспитания являлась по сути своей продолжательницей традиций школ Александра Васильевича Суворова и Федора Федоровича Ушакова. Великих полководца и флотоводца России. Суворовская «Наука побеждать» была одной из любимых книг кронштадтского главноуправляющего.

Хорошо зная отечественное военно-морское искусство, столь прекрасно знал Степан Осипович и русскую военную историю, ратную славу государства Российского. Он стремился к тому, чтобы исторические знания матросов и офицеров воспитывали в них высокий дух патриотизма, верного служения Отечеству. И это для него были не слова высокого пафоса.

Один лишь пример. В 1903 году исполнилось полвека славной победе при Синопе, когда в морском сражении — последнем в эпоху парусного флота — русская эскадра под флагом адмирала Нахимова уничтожила турецкий флот. Это был викториальный день России.

Вице-адмирал Макаров превратил юбилейный день в истории военного флота России в праздник для всей Кронштадтской крепости. Он заблаговременно издал приказ:

«18 ноября, в день 50-летия Синопской победы, в учебных заведениях морского ведомства в Кронштадте, а также во всех экипажах, отрядах, командах и школах занятий не производить и на работы нижних чинов не посылать. Утром во всех командах объяснить значение и подробности Синопского боя».

Накануне праздничного дня вечером отслужили торжественную панихиду «по православным воинам, павшим в сражении», а на другое утро офицеры и унтер-офицеры рассказали подчиненным о славе Российского флота и подвигах его моряков в ходе Крымской войны. Сам кронштадтский губернатор выступал в то утро перед молодыми матросами последнего призыва в крепостном экипаже:

— ...Слава моряков севастопольской эскадры адмирала Нахимова есть слава русского флота. Наша с вами слава, братцы вы мои.

Управляя Кронштадтом, Макаров не забывал о своем детище. «Ермак» с началом ледовой обстановки в Финском заливе не раз выходил в море, занимаясь то проводкой судов, то спасательными операциями. Так, ему удалось выручить из ледового плена крейсер «Адмирал Нахимов». Корабль вышел из Ревеля 26 января 1901 года, но только оставил рейд, как встретил сплошной лед, преградивший ему путь на просторы Балтики.

Командир крейсера капитан 2-го ранга Всеволожский решил выйти из Ревельской бухты через второй проход, но и здесь фарватер оказался наглухо закрыт сплошным ледяным полем, которое уходило за горизонт. «Адмирал Нахимов» оказался в западне. Стоял семиградусный мороз. Надежд на то, что штормовой ветер с Балтики взломает ледяное поле у Ревеля, не было.

Крейсер застопорил ход и остановился. Оставалось только одно — возвращаться в Ревельский порт и ожидать там весеннего потепления. В это время матрос-сигнальщик радостным голосом доложил командиру:

— Вижу два судна, направляющихся прямо к нам через лед.

— Что за суда?

— Впереди идет наш «Ермак». За ним — большой купеческий пароход.

Когда ледокол и ведомый им пароход поравнялись с крейсером, на мачте «Адмирала Нахимова» взвился флажный сигнал:

«Можете провести меня через лед?»

Командир «Ермака» капитан 2-го ранга Васильев приказал ответить утвердительно:

«Готов осуществить проводку».

Ледокол подошел к крейсеру на расстояние слышимости человеческого голоса. Между командирами судов состоялся краткий разговор:

— Нам надо выйти через сплошной лед к Дагерорду. Оттуда пойдем сами. Можете провести нас туда?

— Конечно, могу.

— Благодарю.

— Тогда следуйте за нами.

Купеческий пароход самостоятельно двинулся по чистой воде к Ревелю. «Ермак» развернулся и взял курс к Дагерорду оставляя за собой в ледяном поле широкий канал, по которому плавали осколки льдин. Крейсер «Адмирал Нахимов» шел за ледоколом.

В одном месте отколовшаяся от ледяного поля огромная льдина перекрыла канал, проделанный «Ермаком». На крейсере выстрелом из пушки дали знать на ледокол, что крейсер опять оказался в западне. Капитан 2-го ранга Васильев приказал разворачиваться и крошить лед вокруг «Адмирала Нахимова». Вскоре тот снова двинулся вперед. Поздней ночью корабли достигли Дагерорда и оказались на чистой воде, по которой плавали только небольшие льдины.

О том происшествии газета «Новое время» рассказала в номере от 3 февраля. Корреспонденция офицера Р. с крейсера «Адмирал Нахимов» заканчивалась такими словами:

«Какую пользу может оказать ледокол военному флоту в том случае, если явится необходимость отправить этот флот в зимнее время в открытое море, — об этом я представляю судить самим читателям, но, кончив свой правдивый рассказ, написать который меня побудило чувство глубокой благодарности, я хочу здесь воспользоваться случаем и от имени нашего командира и всех моих товарищей офицеров выразить нашу общую самую сердечную благодарность и глубокую признательность как командиру «Ермака» капитану 2-го ранга Михаилу Петровичу Васильеву, за истинно товарищескую услугу, оказанную крейсеру, так и инициатору ледокола глубоко уважаемому вице-адмиралу Степану Осиповичу Макарову. Причем еще раз должен повторить, что не будь «Ермака» и не будь его лихого командира, крейсер «Адмирал Нахимов», конечно, ни в коем случае не был бы в состоянии уйти в дальнее плавание раньше весны».

Корреспонденция была прислана в редакцию газеты «Новое время» из германского портового города Киля, в который зашел по пути русский крейсер.

Командуя Кронштадтской крепостью, Макаров не оставляет научные изыскания. Он продолжает исследования по теории непотопляемости корабля. В специальном Опы-товом бассейне проводятся испытания над моделями русских и иностранных кораблей, в том числе и ледокола «Ермак». Испытания указывали на те или иные конструктивные недостатки судов разных классов.

История создания первого в России Опытового бассейна, уникального сооружения для проведения научных исследований, весьма интересна и поучительна.

В 1891 году у Морского министерства из ассигнованных ему на год сумм остались неиспользованными полтора миллиона рублей. Сумма немалая. Степан Осипович подал совет управляющему Морским ведомством адмиралу Н. А. Чихачеву идею использовать эти деньги для производства опытов по «изысканию» бездымного пороха для снаряжения снарядов морской артиллерии.