«В конечном итоге в росте англо-русской враждебности виноваты обе страны, не сумевшие придерживаться соглашений и долгосрочных целей, существовавших во время борьбы с Наполеоном. В отсутствие общих интересов незначительные инциденты сыграли незаслуженно большую роль.

Методические различия создали впечатление различий объективных. Отсутствие симпатии породило недоверие, подозрения подпитывали зависть, и союз превратился в соперничество. На этой почве благонамеренные патриоты, Нессельроде [российский министр иностранных дел. — Прим. авт.] и царь, Уркварт и Палмерстон, посеяли зерна, из которых проросла русофобия. Такова почва любых международных отношений, и урожай с нее — судьба человечества»[248].

Подобное объяснение не кажется нам удовлетворительным. Такого рода недоразумения, усиленные антипатией, недоверием и взаимным осуждением, усугубленные прессой, которая находится под влиянием лобби или просто набивает себе цену, чтобы выделиться среди конкурентов, нередко повторяются в истории. Свежий пример — внезапная эскалация украинского кризиса и резкое ухудшение отношений России и Запада в феврале — августе 2014 года. Перефразируем вопрос. Если дело в накопившихся недоразумениях, почему бы их не разрешить? Если положение не меняется — значит, это кому-то выгодно.

Зарождение английской русофобии в 1815–1840 годах интересно и по другой причине. Мы видим, как Россия — могучая союзница в борьбе против страшного общего врага за несколько лет превратилась в пугало для некогда дружественной нации, хотя ни непосредственным интересам, ни границам, ни внутренней безопасности Великобритании ничто не угрожало. Параллель с зарождением американской русофобии после 1945 года более чем очевидна и заслуживает тщательного изучения. Эпохи, задействованные средства, идеологии, разрушения были разными, но первопричины, развитие и последствия очень похожи.

В 1941–1945 годах Соединенные Штаты и Советский Союз бок о бок боролись против общего грозного врага — нацистской Германии. Война закончилась, безопасности и насущным интересам Соединенных Штатов больше ничто не угрожало. Америка испытала атомную бомбу раньше, чем СССР. США вышли из войны еще более богатыми, чем раньше, в то время как Советский Союз был разорен. Тем не менее, в 1945 году хватило нескольких месяцев, чтобы англосаксонская империя вступила в беспощадную борьбу против бывшего русского союзника и развязала пропагандистскую войну, которая все еще продолжается и семьдесят лет спустя.

Самое удивительное, что ни в 1815, ни в 1945 году Россия не захватывала в одностороннем порядке новые территории. Дележ военных трофеев и зон влияния подолгу обсуждался как на Венском конгрессе в 1815 году, так и в Тегеране, Ялте и Потсдаме в 1943–1945 годах. В обоих случаях Россия тщательно соблюдала условия договоров, подписанных всеми сторонами, участвовавшими в переговорах. Как же объяснить это усиление антирусских настроений соответственно два века и полвека назад?

Среди многочисленных гипотез назывались необходимость контролировать подрывную деятельность коммунистов и свойственную России экспансию, необходимость защищать демократию от русского деспотизма и тоталитаризма и прочие причины. Но это больше оправдания, чем объяснения. Поэтому следует полагать, что, вопреки мнению Глисона, английская и американская русофобия в первую очередь были вызваны имперскими амбициями обеих стран и их неукротимым стремлением к мировому господству. Эти государства были и остаются морскими державами в поисках новых земель. Обе страны пытались — и до сих пор пытаются — навязать свою волю другим нациям. Военные операции с использованием дипломатии канонерок, самолетов В-52 или дронов-беспилотников, экономические меры с насаждением свободы торговли, культурные шаги с мобилизацией ресурсов «мягкой силы» — в ход идут любые средства.

Английская русофобия, эффективная и изобретательная

В заключение добавим, что английская русофобия не достигла доктринальных высот французской, но в значительной степени компенсировала свое отставание действенностью и творческим подходом. Выйдя за рамки интеллектуальных кругов, она подчинила себе прессу, проникла в популярнейшие жанры карикатуры и романа и в совершенстве отточила искусство «мягкой силы». Английские журналисты, карикатуристы и писатели намного раньше Голливуда мобилизовали ресурсы индустрии развлечений. Соединенные Штаты по сей день используют эту стратегию для популяризации русофобии.

Следует отметить, что пока Уркварт, Киплинг и Стокер боролись с российским экспансионизмом в своих статьях и романах с 1815 по 1900 год, Британская империя двадцатикратно превзошла размерами саму Англию. Французская колониальная империя не отставала благодаря экспансии в Африке и Индокитае. Королевство Бельгия выросло еще больше, захватив Конго. Соединенные Штаты покоряли Запад, убивая индейцев и обращая в рабство чернокожих. Между тем Россия, которую так порицали за стремление к экспансии, увеличила свою территорию всего на 25 %, округлив свои границы за счет Бессарабии, Кавказа, Туркестана и Маньчжурии. Дифференциальное отношение между скоростью территориальной экспансии России и Запада — один к ста. Что-то не сходится!

Как отметил мусульманский реформатор Джамалуддин аль-Афгани (1837–1897), наблюдая за Большой игрой между Лондоном и Индией, «Англия постепенно разрушает Османскую империю и поглощает ее по частям, медленно, но верно, точно так же, как поглотила Индию»[249].

Египет был подчинен. Настал черед Ирака и Саудовской Аравии благодаря действиям Лоуренса Аравийского во время Первой мировой войны, а в 1953 году — и Ирана в результате свержения демократически избранного премьер-министра Моссадыка.

В 2015 году, много лет спустя, можно лишь восхищаться поразительными успехами английской антироссийской пропаганды, умело подхваченной и преумноженной после 1945 года Соединенными Штатами Америки — бывшей британской колонией, которая стала сверхдержавой. Можно даже согласиться с эссеистом, бывшим ливанским министром Жоржем Кормом: это был полный успех.

«Тот факт, что расположенная на севере Европы Англия завладела Средиземным морем, Атлантическим и Индийским океанами, никак не комментируется в большинстве учебников истории. Зато желание царской или большевистской России, границы которой расположены недалеко от Средиземного моря, иметь к нему выход всегда трактовалось как извращенная форма славянского или большевистского империализма.

Сегодня никого не возмущает, что Соединенные Штаты, расположенные за пятнадцать тысяч километров от Ближнего Востока, оккупируют Ирак и устанавливают в нем свои законы. Но стоит Ирану и Сирии, ключевым региональным государствам, подать голос, как мы оказываемся на грани войны в результате столь „враждебного“ акта»[250].