– Смотрите, доиграетесь. И шпион ваш доиграется. Людмила Жако подсыпала Ильину препарат, который принимал алкаш Янсонс, на фотографии это можно проследить. Ильин идет за кофе, Людмила копается в сумочке, берет фляжку, смотрит в сторону Ильина. На фляжке найдены ее отпечатки, а в сумочке остатки порошка. Янсонс видел, как она рассматривала фляжку, но ему и в голову не пришло, что она насыпала туда яд. Ильин принял отраву четырнадцатого и добавил пятнадцатого, но доза была не смертельная, отделался бы рвотой или на худой конец вызвал «Скорую». Но ему не повезло, он был за рулем. Еще вопросы?

Монах и Добродеев переглянулись.

– По пивку? – предложил Добродеев.

Майор ухмыльнулся и кивнул…

– Не переживай ты так, Христофорыч, – утешал друга Добродеев, когда майор после стакана «Хугардена» распрощался и стремительно, в своей обычной манере, покинул заведение Митрича, сославшись на неотложные дела. – Мы вычислили убийцу умозрительно, не имея под рукой криминалистов, оперов, отпечатков, без допроса латыша… На пустом месте, можно сказать, исключительно в силу интеллекта. Думаешь, он не понимает? Прекрасно он все понимает, не дурак. Прибежал, выложил тайны следствия… Оценил! Пива выпил в рабочее время. Ничего страшного, Христофорыч, это же не последнее убийство и не последняя тайна. Попросим у Илоны дневник, дадим почитать Игорю Владиславовичу, поищем артефакт… Дел непочатый край. Можно съездить на раскопки. Знаешь, сколько тайн под землей? Воз и маленькая тележка! – Он помолчал; потом предложил: – Еще по пивку?

Монах сосредоточенно думал, пропуская бороду через пятерню.

– Ладно, – сказал наконец. – Ты прав, Лео, жизнь продолжается. Между прочим, меня всегда интересовала археология, только руки не доходили. Адресок достал?

– Адресок? – Добродеев не сразу сообразил, что за адресок. – Достал! Но…

– Все пучком, Лео. Главное, довести начатое до конца. Решили, значит, решили. Подъем!

…– Лео, хладнокровнее, не суетись, это же не место преступления, – говорил Монах, орудуя в замке пилкой для ногтей. – Люблю старые замки и доверчивое старшее поколение. Удивительно, что Рудин не поменял дверь.

– Быстрее! – прошипел Добродеев. – Кто-то идет!

Они топтались на лестничной площадке перед дверью Рудина. Монах был деловит и собран, Добродеев нервничал и ежесекундно оглядывался.

– Прошу! – Монах распахнул дверь.

Добродеев шагнул в темноту прихожей. Монах протиснулся следом и осторожно прикрыл за собой дверь. Оба задержали дыхание – в нос шибануло запахом сырости и тлена. Добродеев нашарил выключатель, неяркий свет залил скромную прихожую, и они увидели на полу потерявшую цвет плетеную циновку, пальто и куртки на вешалке, гору старой обуви под вешалкой.

В гостиной стандартный набор допотопной мебели и ретроаксессуаров: обязательный сервант с тусклыми стеклами, продавленный диван, ковер на стене, засохший фикус, бумажные выгоревшие розы в хрустальной вазе на журнальном столике.

– Здесь ничего нет, – прошептал Добродеев, испытывавший дискомфорт от вида бедного жилища.

Ему казалось, они подглядывают в замочную скважину за старым немощным человеком.

– Леша, здесь была стоянка нехорошего человека Рудина, земля ему пухом. Здесь давно никто не живет, дух его славной тети давно улетел. Успокойся! Я только осмотрюсь, и сразу делаем ноги. Постой тут, я быстро.

Монах заглянул в сервант, открыл один за другим ящики, рассмотрел содержимое, стараясь ни к чему не прикасаться.

В застекленной секции стояли чашки в красный горошек, графинчик в виде золотой рыбки и шесть маленьких рыбок – рюмки, льняные салфетки, потемневшие мельхиоровые ножи и вилки, тусклые фужеры столетней давности.

В кухне – с десяток пустых водочных бутылок, немытые чашки в раковине, в помойном ведре жестянки из-под пива и пакетики из-под чипсов.

Монах потянул дверцу старинного холодильника, задержал дыхание и тут же захлопнул. Заглянул в стенные шкафчики, выдвинул по очереди ящики буфета.

Ящики были забиты скопившимся за долгие годы мусором: мотками веревок, жестяными крышками, сломанными ножами, аптечными пузырьками, аккуратно сложенными пластиковыми пакетами и пожелтевшими журналами.

Впору задаться философским вопросом о том, что же остается после нас…

В нижнем ящике внимание Монаха привлек сверток в неожиданно яркой упаковке, перевязанный шпагатом. Он осторожно вытащил его из кучи барахла и положил на стол. Потянул за бантик, освобождая то, что было внутри. Замер в предвкушении…

– Бинго! – пробормотал себе под нос и закричал: – Лео! Иди сюда!

– Так бесславно закончилась экспедиция под условным названием «Шелковый путь», отправившаяся на поиски древнего царства Маргуш в дельте реки Мургаб. Существует еще один вариант названия, древнегреческий – Маргиана. Маргуш-Маргиана. Сейчас это территория современного Туркменистана. Предпринята экспедиция была почти девяносто лет назад несколькими романтиками… – Игорь Владиславович снял очки, положил на стол, обвел взглядом аудиторию. Кафедра истории, будущие учителя. Увидел поднятую руку, сказал с улыбкой:

– Прошу вас!

Поднялась девушка:

– Игорь Владиславович, так они все-таки нашли Маргуш или не нашли?

Профессор помедлил, словно не зная, что сказать…

– Их было четверо, трое мужчин и одна женщина. Дерзких, авантюристичных, безрассудных. Время было такое. Выжила только женщина, мужчины погибли. Ее подобрали в районе старого караванного пути местные жители, привезли в поселок, где она оставалась около двух лет. Потом эта женщина вернулась домой. Что же произошло на самом деле, осталось загадкой. О так называемой экспедиции никто даже не подозревал. Это была просто группа энтузиастов, которая на свой страх и риск отправилась в пустыню Каракумы, не зная о ней почти ничего, кроме названия и сведений, почерпнутых из статей энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Безрассудное предприятие, обреченное с самого начала. Но как сказал поэт: безумству храбрых поем мы песню…

– Кто они такие? – С заднего ряда поднялся парень в очках. – Имена известны?

– Известны. Женщину звали Елена Успенская, она была уроженкой нашего города. Художница. Вторым участником и, как я считаю, организатором и идейным вдохновителем был Андрей Княжицкий, учитель истории начальных классов. Он и нашел где-то упоминание о Маргуше и соблазнил остальных. Третьим участником был Владимир Барков, бывший милиционер, вычищенный из органов за происхождение – он был из семьи так называемых кулаков-мироедов. Четвертым – Святослав Штерн, знакомый Андрея, авантюрист и спекулянт, который увязался с ними в надежде найти клад. Все наши земляки.