Так мы познакомились. Рассказы я, разумеется, прочитала. Кирилл писал про клады в таинственных пещерах, про марсианина, чей космический корабль потерпел крушение, и он остался на Земле, был «пронзительно» одинок и часами смотрел на родную планету…

Однажды я подумала: вот, пожалуй, единственный человек, кто поверит мне! И тогда я рассказала ему про Маргуш…

Кирилл поверил и сразу же влюбился в Маргуш! Бесповоротно, на всю жизнь. Я не могла бы найти слушателя благодарнее, чем он, доверчивее и восторженнее! Он изучал карту и без устали расспрашивал меня, заставляя вспоминать мельчайшие подробности, имена людей и названия местности. Он перечитывал мой дневник снова и снова, выискивая все новые детали убранства погребальной камеры, найденных там предметов, украшений и рисунков. Без устали рассматривал альбомы…

Я благодарна ему, с ним я заново пережила события моей молодости. Мне снова стала сниться пустыня, мелкие блекло-розовые шелестящие едва слышно цветочки эфемеров, песчаные реки с торчащими черными отполированными песком и жарким солнцем бивнями мамонтов. Мне снились мои мужчины… Мне казалось, пустыня зовет меня…

Однажды мне приснилась она, принцесса Маргуш… Жрица Маргуш. Девственница Маргуш. Как когда-то, она сидела на краю моей кровати и смотрела на меня. Улыбалась. Блестели белки глаз и зубы; черные волосы рассыпались по плечам; на груди – медальон… тот самый. Мне показалось, губы ее шевельнулись, и я услышала шепот: «Ты помнишь? Ты обещала…» Я помню, ответила я. Я помню и благодарна. Я одинока. Мои мужчины остались с тобой… Я помню. Так и будет.

…Кирилл принес мне номер «Вокруг света» с рассказом о Маргуш. Он был горд и счастлив. Мы долго гуляли по городу, он делился планами… Он задумал еще несколько рассказов о Маргуш, он не мог говорить ни о чем другом.

Ничего больше он не написал. Через полгода Кирилла не стало – его сбила машина, которой не нашли…

Мне больше не снится пустыня, ко мне больше не приходит Маргуш. Она приняла новую жертву и успокоилась…»

И последняя запись, почти через два года.

«В мае родилась моя внучка Ниночка… Замечательное маленькое существо! Я держала ее на руках и вспоминала, как держала на руках Анечку… Я так боялась, что не доживу. Спасибо, Маргуш».

Спасибо, и до встречи. Я уверена, ты ждешь. Где-то там…

На этом заканчиваю мой дневник. Кольцо и медальон в шкатулке с лебедями. Все. Пусть прошлое хоронит своих мертвецов. Светлая память и светлый дождь…

Июнь, 10, 1961».

Алвис закончил чтение и закрыл тетрадь. Посмотрел на Илону. В ее глазах были слезы. Алвис притянул Илону к себе. Они сидели обнявшись и молчали…

– Мама родилась третьего мая, – сказала Илона. – А прабабушка умерла в конце июня. Она чувствовала, что умирает, и просила Маргуш дать ей немного времени. Она ведь была еще не старая…

– Иногда люди чувствуют, – не сразу ответил Алвис. – Иногда убеждают себя, что чувствуют. Человеческая логика не выносит пробелов и белых пятен, она начинает заполнять их, как может. Не может объяснить, значит выдумывает. Убеждает себя. Полтергейст, летающие тарелки… даже религия. Умерла ее первая девочка, она не могла иметь детей, Маргуш дала ей ребенка, она теперь ее жрица. Маргуш ее хранит и защищает. Маргуш не хочет делить ее с мужчиной…

– Ты думаешь, она отказала Кириллу из-за Маргуш?

– Мне трудно понять женскую логику, меня воспитывал отец. Может, из-за Маргуш, может… – Он замолчал.

– Может?..

– Может, не любила. Если бы любила, придумала бы, что Маргуш разрешает, не сердится, подала знак, мол, Кирилл ее мужчина. Человек всегда сумеет оправдать свои желания, даже самые нелепые.

– Ты такой умный, Алвис!

– Богатый жизненный опыт, сестренка.

– Бабушка Аня тоже была одинока. Она ничего не знала про Маргуш и ни в чем себя не убеждала. Может, это вроде проклятия фараонов?

– Я не верю в проклятия. Жизнь слишком коротка, нужно много успеть. Проклятия отвлекают. – Он улыбнулся, давая понять, что шутит.

– А что такое светлый дождь? Иносказание?

– Помнишь, она пишет, как среди раскаленной пустыни слышала родник и просила о чуде – светлом дожде на эти пески? Не забывай, она художница, а все художники люди тонкие и трепетные… как фокусники. Светлый дождь одно из чуд…

– Чудес!

– Нет! Чуд. Чудеса в сказке, а чудо вокруг. Восход солнца, закат, крокус в снегу… Светлый дождь. Жизнь – чудо. Я думаю, она об этом. Ты тоже чудо.

Илона рассмеялась:

– И ты чудо! Знаешь, я все время думаю, почему про экспедицию никто не знал? Почему она никому ничего не рассказала? И еще! Непонятно, как им удалось наткнуться на крошечную точку, затерянную в бескрайней пустыне… Что это? Случайность? Закономерность? Чудо?

– Может, их позвала Маргуш, – улыбнулся Алвис.

– Ты не веришь!

– Случайности бывают просто удивительные. Совпадения, случайности, необъяснимые явления… Это не мистика, это просто случайность, немножко закономерная. Почему закономерная? Местные рассказали им легенду про древний город и указали направление. Они нашли гробницу не в бескрайней пустыне, а недалеко от поселка. Про древний город там знали все. Я не исключаю везения, конечно. Даже чутья. Но самое главное, Андрей Княжицкий был одержим. Он знал, что умирает, он хотел оставить след и подарить человечеству Маргуш. Одержимые способны перевернуть мир.

– Тогда почему она молчала? Нужно было рассказать, написать, нужно было кричать о находке!

– Не хотела, чтобы туда пришли люди и снова потревожили Маргуш. Она просила Андрея ничего не трогать и оставить, как есть. Потому молчала. В благодарность за спасение и за Анечку. И только через много лет решила – пришло время, и рассказала.

– Она думала, это Маргуш послала ей Кирилла и теперь можно открыть тайну, – сказала Илона.

Алвис кивнул. Помолчал немного и вдруг предложил:

– Хочешь, я схожу к Владику?

– Зачем? – удивилась Илона.

– Поговорить.

– Не хочу.

– Из-за Маргуш? Боишься?

Илона рассмеялась.

– Нет. Просто не хочу. В последнее время столько всего свалилось… Он ни разу не позвонил! Я уверена, майор Мельник говорил с ним, он все знал. И не пришел, не спросил, нужна ли помощь, не поддержал. Слабак. Не хочу.

Они снова помолчали. Илона вдруг спросила:

– Ты очень ее любил?

– Это была не любовь, – сказал он не сразу. – Это была болезнь. Наваждение. Я готов был подохнуть за нее. Я все о ней знал… Эгоистка, лгунья, использует людей, актриса… Знал! И потащился мириться, влез в грязь, чуть не сел в тюрьму. Спасибо твоему майору, вытащил. Я спрашиваю себя, чего я добивался? Чтобы она вернулась? Я же понимал, жизни у нас не будет. Или это обида за то, что бросила? Мама бросила, она бросила… Попытка переломить судьбу? Вернуть и… Я обещал себе вернуть ее любой ценой, а потом хотел собрать вещи и уйти, гордо хлопнув дверью. Сам брошу.