За телохранителями показался и сам Леклер, и трое его сопровождающих. Одно лицо Лейту было смутно знакомо — по новостным сводкам и фотографиям в газетах. Один из тех «великих умов человечества, который так скоропостижно нас покинул». Однако, фамилию его Дорфф никак не мог вспомнить, но Леклер ему помог — он представил своего коллегу по имени: Эдвин Боунс. Двое других ему были и вовсе незнакомы, и с одинаковым успехом могли оказаться как и бывшими агентами Бюро, так и научными сотрудниками, решившими отказаться от настойчивого покровительства правительственных структур. Худого и высокого мужчину в сером брючном костюме, успевшем заметно поистаскаться за время его бродяжничества, Леклер назвал Айзеком Данемом. Тот кивнул и встал поодаль, опёршись на стенку, с которой почти сливался. Из его успешной мимикрии под окружающую среду, которая обычно присущая людям по долгу службы, Лейт сделал для себя однозначные выводы относительно прошлого Айзека Данема.

Зато имя четвёртого человека заставило не только Лейта, но и Синклера удивлённо приоткрыть рты. Грузный мужчина с круглым лицом, густой копной волос и пышной чёрной бородой, оказался никем иным как Роджером Кайласом — видным политическим деятелем Земного Альянса, исчезнувшим спустя неделю после последних выборов. На молчаливый вопрос — что вы-то здесь делаете? — он только усмехнулся и развёл руками. Мол, бывает, жизнь делает резкие повороты. После обмена приветственными любезностями, Леклер наконец обратился к Синклеру:

— Правильно ли мы поняли, капитан, что вы, будучи поставленным в известность относительно нашей непростой ситуации, согласились выступить с нами заодно? — начал он официальным тоном. Голос у учёного был звучным и выразительным, как у лектора, привычного к публичным выступлениям.

— Для начала я хотел бы услышать как можно больше информации… обо всём, — осторожно ответил тот.

Леклер кивнул и так же четко, как будто выступал перед аудиторией студентов, рассказал о разработке, которую называют «Омега-12». Несмотря на то, что это он уже слышал от Дорффа несколькими часами ранее, Синклер внимательно слушал, стараясь не упустить детали.

— А поскольку я и группа моих единомышленников так или иначе имела отношение к данному проекту или же — к другим аналогичным проектам, — несмотря на то, что Леклер никак не акцентировал внимание на множественном числе проектов, Синклер отметил его оговорку и поджал губы, — мы сочли невозможным дальнейшее сотрудничество с правительством, даже навязанное — особенно навязанное! — и решили, что наш долг перед человечеством требует нашего самоустранения.

— Несмотря на то, что как офицер я ставлю очень высоко свой долг перед родиной, я не забываю о том, что у меня есть долг и перед человечеством. И порой приказы правительства расходятся с интересами этого самого человечества, — согласно кивнул Синклер, — продолжайте, доктор Леклер.

— Кстати, о вашем долге перед родиной. Вы же, насколько мне известно, участвовали в битве на Рубеже? И более того, война закончилась именно при вашем непосредственном участии, не так ли? — как бы между делом уточнил Леклер, хотя было очевидно, что ответ ему известен.

— Удивлён вашей осведомлённостью, доктор, — хмыкнул капитан и кивнул. — Да, можно сказать, что так оно и было. — Теперь уже Лейт удивлённо посмотрел на Синклера, но тот не стал развивать тему своего прошлого, и Дорфф решил оставить вопросы на потом.

— Поскольку мои единомышленники, — с улыбкой разъяснил Леклер, — принадлежат к разным категориям граждан, они осведомлены о некоторых вещах, недоступных обычным людям. Видите ли, капитан, последние несколько часов наши дискуссии были так или иначе посвящены вашей персоне.

— Я… польщён, — откровенно улыбнулся Синклер, немного разряжая обстановку. — Да, я понял, к чему вы клоните, доктор. И… согласен с вами. Это, с позволения сказать, достижение науки… не должно попасть в руки тех, кто будет готов его применить к своему народу. — Атмосфера снова сгустилась, Леклер удовлетворённо кивнул и передал слово Боунсу, который расчехлил портативный планшет и вставил в него информационный кристалл.

Архив, который показали в своё время Лейту, как оказалось, был неполон. То, что сейчас они с Синклером наблюдали на экране, наглядно демонстрировали превращение обыкновенных людей в послушных роботов под воздействием Омеги-12. Боунс даже не отвлекался на комментарии специфических медицинских показателей, периодически мелькавших в записях. Синклер сидел неподвижно и заметно мрачнел с каждым новым кадром. Лейт испытывал почти физическое отвращение.

— Достаточно, — остановил учёных Синклер. — Можете считать, что вы меня убедили. Но я так и не услышал, что вы считаете нужным сделать с этими разработками.

— Мы считаем, что сам препарат и вся информация по нему должны быть уничтожены. Никаких копий, никаких записей. Мы бы хотели иметь возможность заставить забыть об этом тех, кто этим занимался, но, к сожалению, это не в нашей власти, — ответил до этого молчавший Кайлас. Было ли ему, бывшему члену правительства, сейчас столь же стыдно за своих коллег, как Лейту — за своих? Скорее всего. — Однако, — продолжал политик, — эти эксперименты и разработка достаточно сложны, чтобы при отсутствии образцов и записей восстановить их было… весьма нерентабельно. Это может занять не одно десятилетие и не будет стоить приложенных усилий.

Синклер кивнул, чуть подался вперёд, будто хотел что-то спросить, но передумал. Его намерение не ускользнула ни от Лейта, ни от Данема, который, не выходя из тени, будто читая мысли капитана, ответил на незаданный вопрос:

— Вы могли бы спросить нас о том, почему мы не предлагаем устранить людей, которые вели эти разработки. — Судя по лицу Синклера, Данем правильно понял. — Несмотря на то, что этот вопрос вызвал у нас наиболее бурные обсуждения, мы сошлись на том, что те принципы, которыми мы руководствовались, собирая нашу маленькую группу, не позволяют нам подобного радикального решения проблемы в случае, если это не является существенной необходимостью. Я был сторонником подобного решения, если это кому-то интересно, однако, мои м-м-м… коллеги убедили меня в обратном.

— Так я и думал, — кивнул Синклер и продолжил задавать вопросы. Множество вопросов. Когда будет осуществляться транспортировка, откуда, как… Часть ответов он уже слышал от Лейта, но продолжал копать. Не потому, что подозревал, будто беженцы что-то стали бы скрывать, а потому, что сам не знал, какой ответ сможет поставить всё на свои места. Пока что ни из уст Дорффа, ни от Данема, такого не прозвучало.

— Исходя из того, какие сроки требуются на то, чтобы свернуть лабораторию и подготовить образцы для транспортировки, мы вычислили тот промежуток времени, в который этот груз должен прибыть на станцию. Высока вероятность, что отправка будет откладываться до последнего. Этому есть основания, и я пока что воздержусь от их перечисления. Мы