Альянса, — объяснял им ещё в академии инструктор, полковник Дорохов. — Многочасовое ожидание будет неотъемлемым элементом каждого вашего задания. Но от того, как вы проявите себя в эти часы, может зависеть ваша жизнь и исход сражения, которые решаться в последующие пять минут. Учитесь быть терпеливыми!»

Дорохов любил длинные нравоучения, и ни одна его лекция не обходилась без них. Как и без красочного описания реальных боевых ситуаций, в которых принимал участие сам Дорохов и о которых мог рассказать молодым кадетам. Но полковник, ветеран Минбарской войны, даже не представлял себе, насколько пророческими в этот момент для Лейта оказались его слова. Терпение, терпение и ещё раз терпение. Ожидание, ожидание и ещё раз ожидание. Может быть, час или два. Или двенадцать. Может быть, даже сутки, или наоборот — десять минут. Всё зависит сейчас от расторопности Гарибальди и его людей, от их умения сориентироваться в неординарной ситуации, а ещё от доктора Леклера и его паранойи. Вариантов развития событий существовало тысячи, и Лейту оставалось только ждать, вспоминая наставления полковника Дорохова.

Сидеть сложа руки Лейт не собирался. Работать параллельно с Гарибальди не имело смысла, у шефа местной СБ перед Лейтом было огромное преимущество — он знал нужных людей, которые знали других нужных людей, которые… и так далее до бесконечности. Что мог противопоставить ему Лейт? Вернее, что мог сделать Лейт такого, что бы ни было доступно мистеру Гарибальди? Лейта учили растворяться в толпе, учили убивать исподтишка, учили заметать следы… Пусть у него не было такой обширной агентурной сети, как у шефа СБ, но он мог цинично и прямолинейно заставить улей нижних палуб гудеть о том, что беженцев и Джека кто-то ищет. И вот оно преимущество — этот кто-то никак не связан с командованием станции.

Собрался Лейт быстро. Он выпустил футболку и рубашку он надел навыпуск, поверх них накинул и жилетку, и куртку. Небрежным движением руки взъерошил себе волосы и критично осмотрел собственное отражение. Получилось достаточно непримечательно, хотя всё ещё слишком опрятно. Все ценности, которые Лейт взял с собой — комм, деньги, удостоверение на имя Джона Смита — он убрал во внутренний карман куртки, и только парализатор спрятал во внешний. Ссутулившись, он вышел из каюты и с мрачным видом отправился в сторону лифтов.

* * *

Хорошо освещённые коридоры и площадки неохотно сменялись всё более тёмными и неприметными отростками, ведущими вглубь станции. Более десяти тысяч человек и инопланетян незарегистрированных жителей. Но ему нужны только восемь из них.

Вряд ли Гарибальди додумался до того, чтобы у каждого встречного спрашивать о «Джеке и его беженцах», предлагать за любые сведения деньги или демонстрировать рукоятку (всего лишь рукоятку!) нервно-паралитического пистолета. Здесь очень легко нарваться на неравную драку, когда против одного человека выходят пятеро, вооружённые цепями и арматурами. Однако Лейт упорно продолжал твердить всем, кто имел несчастье встретиться ему на пути: «Я ищу Джека и его беженцев», «Я дам тебе денег за любые сведения о Джеке и его беженцах». Дорфф был уверен, что так упорно распространяемый слух быстро долетит до тех, кого он ищет.

Реакции местных обитателей была разная. Одни, едва услышав про деньги, шли за ним от лестницы к лестнице, другие же наоборот, старались убраться подальше, не желая быть ни в чём замешанными.

Вскоре Лейту начало казаться, что он прошёл по этому обитаемому лабиринту несколько раз, лица стали сливаться в одно серо-коричневое пятно. Но он знал, что обошёл далеко не все уровни, а потому продолжал твердить как заведённый одно и то же. «Я ищу Джека».

На исходе третьего часа бессмысленных и безрезультатных скитаний по негостеприимным закоулкам богатой станции, Лейт остановился у небольшого перекрёстка, прислонившись плечом к решётчатой стене. За спиной он услышал тихий, но уверенный голос с едва заметным акцентом:

— Хватит. Ты нас нашёл. Что тебе нужно? — голос Лейт узнал сразу же и, не оборачиваясь, улыбнулся.

— Поговорить.

— Не здесь, — после секундного молчания ответил невидимый собеседник. — Идём.

Лейт обернулся и увидел перед собой стремительно удаляющуюся спину Андреаса Ли — человека, очень хорошо ему знакомого, но тем не менее по-прежнему остающегося для него загадкой. На первый взгляд Ли мало чем отличался от местного населения, разве что лохмотья его были не такими ветхими, как у большинства. Но нельзя было не заметить уверенную поступь, отсутствие сутулости. А когда Андреас наконец завёл Лейта в небольшой закуток, который раньше служил трансформаторной точкой, и повернулся к нему лицом, Дорфф отметил, что и хищный взгляд рослого азиата нисколько не угас. Ли вопросительно смотрел на него.

— Знаешь, в чём основная проблема стирания памяти? — начал Дорфф неторопливо. — Ты забываешь причину, по которой ты пошёл на это и начинаешь всё судорожно вспоминать. Я вспомнил.

— Нам показалось, что ты решил самоустраниться.

— Сначала я так и хотел сделать, — Лейт перехватил подозрительный взгляд Ли и посмотрел тому в глаза. — Но получив второй шанс, я выбрал другой путь.

— Какой?

— Я решил вам помочь. Чем смогу. Ты знаешь, кто должен привезти Омегу?

Ли отрицательно покачал головой.

— Ты можешь рассказать все подробности, которые вам известны — тебе и остальным?

— Рассказать — кому?

— Правильный вопрос, — чуть улыбнулся Лейт. Ли всегда умел задавать нужные вопросы. — Капитану станции.

Ли сжал кулаки и шагнул на Лейта, но вовремя сдержал себя и даже не повысил голоса:

— Что ты успел ему рассказать?

— Успокойся. Я бы не пошел бы никуда, если бы не знал заранее, кто будет на моей стороне. Я слишком себя люблю, чтобы совать голову в реактор. Я рассказал ему правду о себе, о Бюро и о вирусе. Думаю, капитан имеет право знать об опасности, которая грозит станции. Как выяснилось, Синклер оказался понимающим парнем.

— И как он отреагировал? — напряжение всё ещё висело в воздухе.

— Я же сказал — с пониманием. Он готов помочь, но для этого ему нужно больше сведений, чем есть у меня.

Ли задумался, а затем очень осторожно, как будто обезвреживал бомбу, спросил:

— Так зачем ты всё-таки пришёл?

— Я хочу, чтобы ты или кто-нибудь из вас, неважно, поговорили с Синклером и дали ему информацию, которая ему необходима.

— Мы не можем появляться на верхних палубах.

— Это и не нужно. Он сам придёт сюда.

— Он… готов прийти сюда?

— Он готов прийти сюда, если вы будете с ним говорить.

Его собеседник ненадолго задумался, взвешивая все аргументы «за» и «против», а затем уверенно кивнул.

— Хорошо. — Видимо, Леклер и остальные доверяли бывшему агенту Бюро настолько, что он мог принимать подобные