можно оспорить результаты матча, а судью изгнать из футбола с волчьим билетом, но это потом. Сейчас нам что делать?

Сдаваться? А хрена вам!

Уже двоих наших, крайка Бурака и защитника Колесо, судья подсадил на желтые карточки. А «своим» позволял бороться, как на татами. Разве что пока без сломанных костей и крови на лице обходились. Толчки в спину — нет свистка! И отмашки были. И локоть при борьбе вверху. И зацепы. И дергания за футболки. Но хозяевам поля не свистели. Судья конкретно и явно «играл» за «Днепр».

Нам оставалось глотать ярость и работать, работать, работать. С каждой минутой ярость «титанов» все больше угасала, на ее место приходила осторожность. Вот уже пять раз наши ворота под атакой, два удара. Два отбитых мной мяча. Страха нет, опасений, что получу травму, нет, есть лишь желание действовать и полыхающий в груди огонь.

К концу первого тайма наши навалились толпой, «Днепр» полным составом рванул защищать ворота. Наш опорник Гребко каким-то чудом просочился к воротам, ударил… Гол! Второй гол при таком раскладе!

Судья же просвистел и объявил вне игры. На этом моменте первый тайм закончился. У Гребко от гнева покраснели даже глаза, его ноздри раздувались, он попер на судью — но Матвеич с Думченко схватили его за руки и потащили в раздевалку передохнуть.

Димидко уже был там, расстроенный и злой. Когда последним вошел Витаутович, Сан Саныч вздохнул и пробурчал:

— Я говорил, что легко не будет.

— Неужели нельзя ничего сделать? — спросил Колесо, жалобно глядя на Тирликаса, подпирающего стену.

Тот развел руками.

— Можно, но не сегодня, это дело небыстрое, потому сейчас вмешательство невозможно.

Гребко обрушил на тварь продажную многоэтажную словесную конструкцию, замахал руками, доказывая, что он чисто забил, и все это видели. А судья — сука продажная, чтоб его черти в аду беспрерывно содомировали.

Димидко кивнул, подождал, пока он успокоится, и сказал:

— А давайте я вам лучше анекдот старый расскажу. А вы посидите, подумаете, подышите, в себя придете. Итак, футбольный матч — такой, как сейчас, и представлять ничего не надо. Судья внаглую свистит на нарушения, по закону вроде, но — только в одну сторону. Душит. И все равно гости выигрывают. Тогда судья ставит в конце выдуманный пенальти. И вратарь берет! Гости выигрывают! После игры в судейскую заходит директор команды. Судья сидит в углу на полу, рыдает, лицо закрыл ладонями… «Так тебе сверху позвонили, а ты не смог?» — догадывается директор местной команды. «Нет!» — крутит головой судья. «А-а-а, тогда, наверное, денег принесли, ты взял — и не смог?» «Нет!» «Может, семье угрожали?» «Нет!» «Так что же тогда?» «Да болею я за вас, болею!»

— А-ха-ха-ха! — взорвалась раздевалка.

— Жжёшь, тренер! — оценил Левашов.

— Я вас накручивать не буду, — продолжил Димидко. — Сказал же перед началом: команда крепкая. Но бог не тимошка, видит немножко. Зритель тоже видит, и ему противно до блевоты, когда своя команда так себя ведет. И сейчас все за нас болеют, по себе знаю.

Все закивали. Он продолжил:

— Так что ваше дело — продолжать начатое. Один же наш гол засчитали?

— Ну так это издали, — мрачно возразил Колесо. — Это никак не отменить.

— Так забейте еще издали! Он тебе по ногам, а ты гол забей. Судья тебя несправедливо судит, а ты гол забей! Противник тебе в лицо плюет и локтем норовит нос разбить — а ты гол забей! Все, кто нас смотрит, ждут чудо. Дайте людям чудо! А теперь — марш на поле!

Все с шумом, цокая шипами бутс, встали с мест и направились к выходу.

— Саш, а ты задержись на минутку, — окликнул меня Димидко, и я подошел к нему.

Он проводил взглядом последнего уходящего, Бурака, и сказал:

— Ты понимаешь, что матч от тебя зависит? Это ты должен волну гасить, успокаивать, защиту выстраивать и снова всех гнать вперед.

— Я так и делал! Но я ж не капитан…

— И что, лучше проиграть тогда? Делал — вот и делай! Команда должна быть уверена: сзади — стена. Стань той стеной, Саша. Упрись. И не давай драться в штрафной. Тут-то ты хозяин.

— Да понял я, понял.

— Вот и иди.

А ведь слушались меня, восемнадцатилетнего сопляка, матерые мужики!

Так вот со смешком я выскочил на поле и побежал в ворота, а то еще докопаются до опоздания с выходом.

И все-таки вопреки стараниям судьи, мы выигрывали. Сумасшедший удар Погосяна из-за штрафной, без прицела, без остановки мяча — по летящему. И снова самая «девяточка»!

Я невольно улыбнулся. Красиво, черт побери! Такой удар на тренировках хоть сто раз пробуй — не получится. Это наша злость и желание показать людям чудо, доказать, что мы сильнее несмотря ни на что!

И опять противники уперлись. Регби какое-то выходит, стенка на стенку. А судья тут же что-то высмотрел и — штрафной в нашу сторону.

Душит, сволочь! Не дает выбежать за середину поля к их штрафной. При этом по моментам ничего ему не предъявишь, во Второй лиге матчи не фиксируются на видео. Но ведь как тут без толчков, когда футбол — контактный вид спорта?

И вот судья свистит — наш Микроб в дальнем от мяча углу забрался во вне игры, хотя ему паса нет! Федор, конечно, не согласен, бычится, но молчит. Под ноги себе сплюнул, выругался беззвучно.

Следуя советам Димидко, я принялся подбадривать тех, кто ближе, отшучиваться, анекдот вспоминая — видите, как он за своих болеет?

Ну и плюс ко всему днепропетровцы реально сильные. Да, нас судья не пускает на их половину поля, но удары-то по нашим воротам организует не судья, и всегда комбинация завершается ударом, пусть и мимо ворот. Школа у них такая, потому что потерял мяч — получил атаку, а выбил вперед — когда еще соперник установит и снова введет…

И вот на нас накатила очередная волна. Перед нашими воротами образовалась толчея, я сосредоточился, превратившись в зрение и слух, и вдруг — свисток!

В штрафной нарушение? Да ладно! Я же стою, смотрю. Никто не упал, никого не держат более явно, чем обычно. Ну обнимаются вон два быка, один наш Матвеич, второй их — так они же взаимно…

И вдруг — пенальти, мать его! Все, как в анекдоте, все по канону, но не смешно, кулаки так и сжимаются! Хочется подойти к судье и ка-ак показать ему, что я не просто так второе место занял на боях без правил. Болельщик, растуды его в качель!

Или как