и пожелать оставить надежду на победу. Второй половине команды, старому составу «Титана» и белорусам, было наше рвение понятно, но проникнуться ситуацией они не могли. Зато Левашов и Гусак постарались на славу и подготовили болел.

Так что ждали команду Кирюхина примерно так же, как ждали нас в Лиловске во время товарищеского матча. Отлично помню это ощущение.

Вокруг поля суетились телевизионщики, хотя раньше такого не наблюдалось — наша команда вызывала повышенный интерес, и скоро начнется массовое переманивание игроков в Первую и Высшую лиги, надо придумать, как не дать им разбежаться.

Среди телевизионщиков наблюдались и фотографы. То и дело на глаза попадался наш Олег с профессиональным фотоаппаратом. Парень украдкой снимал Тирликаса, который покачивался с пятки на носок возле скамейки запасных.

Перед матчем Димидко нас собрал в тренерской и проговорил торжественно и серьезно:

— Думаете, они расслабятся и будут получать удовольствие, когда мы станем их нагибать? Не надейтесь. Они будут сопротивляться и выгрызать хотя бы ничью! Но нас ничья не устроит. Нужен разгром противника.

— Это понятно, — проговорил Микроб и сочно так зевнул.

Зевота — штука заразная, передалась мне — чуть челюсть не свернул. Потом — Клыку и Рябову. Антону аж слезы на глаза навернулись. Погосян тоже захотел зевнуть, но стерпел.

Димидко внимательно нас осмотрел и покачал головой.

— Не нравится мне ваше состояние. Вы ж и по полю так ползать будете.

— Если нас прибивает, то и их прибьет, — попытался успокоить его Матвеич.

На него, Колесо и Думченко погода не действовала, как и на Бурака, и центрального, Лабича. Димидко, похоже, тоже не брало. Погосян — непонятно, то ли крепился, то ли ему нормально. Я попытался пробудить внутреннее солнце и… не смог! Внутри будто бы была пустота, и оно не откликалось. Да что ж такое!

— Мне не надо, чтобы игра была равна, играли два говна, — сказал Димидко. — Мне надо… нам надо, чтобы говно было одно, Кирюхинское. Поняли?

Мы закивали, я опять зевнул и вызвал цепную реакцию из зевков. Димидко глянул на часы: оставалось полчаса до начала матча. По реву и свисту болел на улице, который аж сюда проник, мы поняли, что прибыла команда противника.

— Не, парни, так дело не пойдет, — покачал головой Димидко. — Кофе… будет недостаточно, да и последствия…

— Энергетик! — воскликнул Погосян. — Витамин С! Что-нибудь. Да, знаю, что перед тренировкой не пьем, но ведь реально нужно. Добро, да?

Димидко задумался на пару секунд и кивнул.

— Но где его взять? — спросил Левашов.

Я сразу сориентировался и набрал Дарину, поднеся палец к губам — чтобы другие не мешали. Только бы девушка была свободна! Тогда она успеет сгонять в магазин и принести нам бодрящий напиток.

Гудки, гудки… Щелк!

— Привет, Саша, — сказала она радостно, и я изложил суть проблемы.

Дарина ответила:

— Я эту дрянь не употребляю, но в магазине тут видела газировку «Черный кофе Мокко». Десять минут туда и обратно, если не будет очереди… Уже бегу.

Сгрудившиеся вокруг меня парни все слышали, Погосян показал «класс» и опять зевнул.

— Только бы успела, — пролепетал Микроб.

Вошел Витаутович посмотреть, как мы, спросил:

— Ну что, дадим стране огня?

Микроб просиял и пропел:

— Ду-у-ух огня! Начни игру, нам не начать без тебя!

Витаутович кивнул и ретировался. Димидко принялся мерить шагами комнату, поглядывая на часы, успокоился, когда в тренерскую ворвалась запыхавшаяся Анжелика, подошла к доске.

— Так, мальчики, сейчас поработаем по точкам, чтобы избавиться от сонливости. — Она ткнула указательным пальцем под нос. — Вот тут десять надавливаний, до боли. Что смотрите? Делаем, делаем!

Все принялись разминать носогубку, я тоже — еще раньше читал, что такой массаж помогает.

Потом мы щипали мочки, крутили уши, стучали по голове костяшками пальцев, дергали себя за волосы, чтобы, как Мюнхгаузен, вытащиться из апатии. Надо отдать должное — помогло, мы оживились. Потом Анжелика направилась к выходу, и в дверях столкнулась с Дариной, сделала шаг назад, замерла, будто бы раздумывая, как себя вести. Естественно, ей хотелось, чтобы девушки тут не было и смутно хотелось еще чего-то, что мне не удавалось уловить.

— Что там у тебя? — поинтересовалась Анжелика, с подозрением глядя на пакет.

— Пришла пожелать Мике удачи, — улыбнулась Дарина, оттеснив врачиху, шагнула к Погосяну и поцеловала его в щеку — тот аж расцвет и крылья отрастил.

— Спасительница ты наша! — воскликнул он. — Наша фея! — Обнял ее и прижал голову к ее виску, девушка остолбенела, удивленно распахнув глаза.

Анжелика ушла, и Дарина не сдержалась, прошипела:

— Змеюка уже тут, уже вредит.

Дарина раскрыла пакет, и мы разобрали энергетик в красных банках с надписью «СССР». Зашипели открываемые банки, а пили мы уже на ходу, потому что вот-вот начнется матч.

— Только на поле штаны не намочите, — пробурчал Димидко. — А то напьетесь тут!

— Ща мы как напьемся — Кирюхин намочит, — отшутился Матвеич, скомкал банку и швырнул в урну.

— Ага, лучше брюхами булькать, чем еде ноги волочить, — поддержал Матвеича Микроб.

Наслаждаться вкусом и оценивать эффект времени не было. В той жизни на меня такие штуки не действовали, в этой вроде полегчало, посветлело перед глазами.

Команды высыпали на поле. Мы в бело-серебристом, динамовцы в синем. Кирюхин стоял на той стороне поля, выпятив пузо и заведя руки за спину. Весь его вид выказывал презрение, ну точно Цезарь Гай Юлий и его верные легионеры. То и дело он указывал пальцем на поле и выдавал короткие реплики. Шпала вился вокруг него и заглядывал в рот, как шакал Табаки. А нашего Древнего нет, он вторую неделю на больничном— сердце лечит. Ну и ладно, что он есть, что его нет. Одно слово — Древний.

Ребята тоже были знакомыми. В воротах танцевал лысый лоб Кониченко по прозвищу Конь, грустил на скамейке запасных Рашидов. Черт, трудно фокусироваться, картинка будто бы плывет…

Вдалеке громыхнуло, потянуло влажным теплом, свежескошенной травой. Перекрывая гром, грянул гимн Титана, сочиненный Микробом, и наши болелы встали все как один и принялись петь:

— «Титан» мяча быстрее, титан прочнее стали,

Атака за атакой — соперники устали.

Вперед, к воротам, братья! Нам Прометей дал пламя,

Как ни силен противник, он не сравнится с нами!

Не знаю, как это у них получилось, но болелы передали мне свои гордость и веру, и удалось пробудить внутренний огонь, но ему будто бы что-то мешало проявиться. Жидкий огонь, медленно продвигаясь по венам, словно выжигал, выталкивал усталость, наполнял мышцы силой.

Когда команды поприветствовали друг друга и прозвучал свисток, солнце угасло,