На площадь, ведя в поводу лошадь, вышли двое. Лошадь тянула за собой цепочку связанных ребятишек. Мужчины были одеты в кольчуги и одинаковые синие накидки с белым крестом на груди. На поясе у каждого висел короткий меч. Питер насчитал восемь пленных детей – в основном из тех, что постарше. Их руки были связаны за спиной, шеи захлестнуты петлями длинной веревки. Все были перемазаны грязью и копотью, кое-кто – в синяках и страшных кровавых ранах; в глазах – детских глазах, успевших повидать слишком многое – застыли отчаяние и ужас.

– Ну, вот и нашли, – раздался мужской голос где-то за спиной Питера.

Прямо к его укрытию шли еще двое солдат, вышедших из леса. Решив, что речь о нем, Питер замер и затаил дыхание. Но они с громким топотом прошли мимо. Между ними шла девочка – высокая, длинноногая, однако еще ребенок. Ее простое розовое платье с оторванным рукавом было забрызгано грязью. Выйдя на площадь, солдаты грубо толкнули ее вперед, к первым двоим, стоявшим возле лошади.

– Отыскали нескольких, укрывшихся там, на холме, – сказал один из подошедших – крепко сложенный, лысый, заметно хромавший из-за того, что одна его нога была короче другой. – Остальным удалось удрать, но ту, что нам нужна, изловили.

Солдат осклабился. Двое с лошадью смерили девочку оценивающими взглядами и осклабились в ответ.

– А что? Пока дожидаемся барона, не грех и позабавиться, – сказал жилистый беззубый солдат в черном капюшоне.

Остальные загоготали.

От опушки леса, с юга, к ним подошел пятый. Этот был ниже остальных, с толстенными мускулистыми руками и жесткой черной бородой. В отличие от прочих, на голове его красовался шлем с торчавшим кверху белым плюмажем.

– На юге – ничего, – сказал он. – Хватит с меня охоты на этих щенков. Как по мне – пустая трата сил. Все равно слуги из них – хуже некуда. Можешь пороть, пока руки не отвалятся, и все равно дикость из них не выбьешь. Если барону нужны остальные, я так скажу: пусть сам выкуривает их из леса.

Все согласно закивали.

– Точно, сэр, они ж как крысы – прячутся в норах да под камнями. Хоть месяц ищи – все одно всех не найдешь.

– Правду сказать, остальных все едино прикончит зима.

– А где барон со стражей, сэр? – спросил беззубый. – Куда их теперь понесло?

– Скоро вернутся, – ответил бородатый. – Разведчики отыскали среди холмов еще одну деревню нехристей. Всего-то несколько хижин. Барон со стражей отправился туда, обращать их в истинную веру.

Все пятеро захохотали.

– А что, сэр, не позабавиться ли нам, пока ждем? – спросил лысый, вытолкнув вперед высокую девочку.

Бородатый оглядел девочку с головы до ног, кивнул, снял шлем, стащил перчатки и бросил их на землю. Нежно тронув пальцем щеку девочки, он сгреб в горсть ее длинные рыжие волосы и запрокинул ей голову назад. Только теперь Питеру удалось как следует рассмотреть ее лицо – испуганные светло-зеленые глаза, широкий рот и полные губы.

– Ишь, ведьмино отродье, – сказал бородатый, скользнув пальцами вдоль шеи девочки и крепко сжав ее плечо. – Кровь пьешь и пляшешь вокруг своего рогатого бога? Сознавайся, пьешь? Пляшешь?

Девочка молчала.

Бородатый медленно провел ладонью вдоль ее тела и с силой стиснул пальцами бедро.

– Бьюсь об заклад, ползаешь перед ним на карачках, голая, и хрюкаешь, как свинья. А потом подставляешь голую задницу лесным зверям, так? – он встряхнул девочку. – Сознавайся, так?

Солдаты прыснули от смеха. Беззубый оттянул пальцем нижнюю губу и звучно чпокнул ею о верхнюю.

Бородатый усмехнулся и сунул руку под платье девочки, грубо раздвигая ее ноги.

Девочка вскрикнула и хлестнула его по лицу, расцарапав ногтями щеку. Отпустив ее волосы, бородатый попытался ухватить ее за запястье. Девочка вырвалась и бросилась к опушке леса.

Питер вскочил на ноги и крепко сжал в руках древко копья. «Демоны, – подумал он. – Весь род людской – просто демоны».

Беззубый рванулся за девочкой, поймал ее за волосы и швырнул в грязь. Еще двое навалились на нее, прижав ее руки к земле.

Бородатый ощупал лицо, взглянул на следы крови на пальцах и сплюнул.

– Вот сучка рваная…

Подойдя к распятой на земле девочке, он расстегнул пояс, отчего его штаны упали до самых щиколоток, встал на колени между ее ног и рывком задрал ей подол.

Питер выскользнул из укрытия, пригнулся и крадучись двинулся к солдатам – копье в одной руке, нож в другой.

Девочка плюнула в лицо бородатого и забрыкалась, пытаясь оттолкнуть его. Солдат дважды хлестнул ее по щекам, до крови разбив губу, и сильно ударил в живот. Сдавленно охнув, девочка прекратила брыкаться.

– Это изгонит из тебя дьявола, – сказал бородатый. – Эй, две кружки меда тому, под кем она заверещит громче! Кто участвует?

Остальные с ухмылками закивали.

Питер вскинул копье к плечу, прикинул расстояние и приготовился к броску, но вдруг увидел человека, выбежавшего из дома неподалеку и бросившегося к солдатам.

Это был мальчишка не старше двенадцати, один из местных крестьян-язычников. Склонив вперед копье, он мчался на солдат со всех ног. Питер отчетливо видел ужас в его широко раскрытых глазах, и все же мальчишка бежал вперед.

Увидев мальчишку, лысый солдат предостерегающе крикнул, но предупреждение на миг запоздало. Острие копья вонзилось в спину бородатого и вышло из груди.

Лысый вскочил, одним ударом сбил мальчишку с ног и выхватил меч, но тут Питер метнул копье. Копье угодило в шею лысого сзади, пронзило ее насквозь, разрывая горло, и лысый рухнул лицом в грязь.

С победным воем Питер подскочил ко второму солдату прежде, чем тот успел вынуть меч из ножен, вонзил нож ему в бок, провернул лезвие и дернул, взрезая брюхо поперек. Кишки солдата хлынули из раны наружу, курясь паром в холодном зимнем воздухе. Издав громкий мучительный стон, он упал на колени.

Двое оставшихся солдат бросились к Питеру, но Питер легко увернулся и от удара в голову, и от другого, направленного в грудь. Да, эти люди были огромны и сильны, но Питер был быстрее, намного быстрее – казалось, оба гиганта движутся в густом, вязком сиропе. Поднырнув под удар, Питер всадил нож в пах нападавшего и почувствовал, как лезвие глубоко вошло в тело. Солдат жутко взвыл, и глаза Питера засверкали. Этот звук оказался невыразимо приятен – Питер просто упивался им.

На ногах оставался только беззубый. Взглянув на мертвых и умирающих товарищей, он перевел взгляд на Питера и уставился на него так, будто перед ним стоял демон, какой-то языческий бог, жаждущий мести.

Питер зловеще ухмыльнулся. Огромные сильные мужчины, вселявшие в его сердце такой ужас, целую вечность преследовавшие его в кошмарных снах, оказались всего-навсего медлительными бестолковыми животными. Бой превратился в игру – самую захватывающую из всех, в какие ему только доводилось играть. Слизнув с клинка кровь, Питер громко зарычал.