– Никит – прошептала я, но он ничего не ответил, продолжая стоять с приглашающе протянутой рукой.

Практически обнажённый, в мерцании молний за окном. Такой красивый, привлекательный, соблазнительно сексуальный… я не могла устоять, да и не хотела, по правде говоря. К чёрту все рамки и приличия. Воздух звенит от переполняющей энергии, за окном бушует стихия, а любимый мужчина протягивает руку, приглашая к чувственным наслаждениям. Да кто бы отказался? Уж точно не я. И я вложила свою ладонь в его.

Рывок, и я уже в его объятиях прижимаюсь к разгорячённому телу, его губы накрывают мои, сметая последние капли разума, захватывая в водоворот эмоций и чувств. Я теряюсь в них, в нём, на краткий миг всё перестаёт существовать, кроме его рук, ощущения его тела и его губ. Я не помню, как я оказалась сидящей на широком подоконнике, а Никита тихо вознёс молитву архитектору, так как высота оказалась идеальной для нас. И он снова целовал и ласкал всю меня, его руки, его губы был везде и всюду, а я отвечала, ластясь к нему как кошка, отдаваясь и раскрываясь ему на встречу. Он поцелуями заглушал мои громкие стоны, потому как невозможно было сдержаться от переполняющих меня ощущений. Горячие руки на бёдрах, жаркие губы на груди, жар его тела и холодное окно за спиной, а за ним стихия. Буря в своём чистом проявлении неистовства, природа бесновалась и в этом водовороте всего было безумно прекрасно. Нервы натянулись, словно канаты готовые вот-вот взорваться, но умелые руки не давали им скатиться в беспамятство. Внутри всё свернулось в тугой клубок и казалось, что стихия медленно перетекает в меня, заполняет каждую частичку моего тела, моей сущности, и я отдавала эти ощущения, эту чистую неистовую энергию дальше. Никита буквально зарычал, впившись в губы жёстким, требовательным поцелуем, принимая силу, выпивая её. Но это было ещё не всё, он говорил, что слышал про то, что могут ведьмы во время стихии, ну ладно, сами напросились. Я потянулась вверх, но моего роста не хватило.

– Открой окно – попросила я, прерывая его.

– Зачем? – было видно, что он из последних сил пытается сфокусироваться, его сознание также, как и моё уже давным-давно заволокло туманом.

– Открой – потребовала я, не было сил и желания что-либо объяснять.

Разум на миг мелькнул в его глаза,х отразившись недоверием, но затем он кивнул и подтянувшись открыл верхнюю форточку. Холодный, колючий ветер тут же ворвался в комнату, вмиг остужая разгорячённые тела, потоки воды мелкими, острыми капельками обрушились на нас, отрезвляя. Но я не дала этим ощущением продлиться долго, потянувшись к Никите и завлекая его в поцелуй. Мы возобновили чувственный танец, вокруг нас бушевал ветер, опаляя кожу крупинками льда, лишь ещё сильнее распаляя огонь, принося новые крышесносные ощущения. Я отдалась стихии, отдалась ощущениям мужчины в своих объятиях, соединила их воедино, соединила нас всех, пропуская через себя то неистовство, что творилось в природе. Я чувствовала шок Никиты, чувствовала себя в этой грозе и саму суть грозы внутри себя, полное и тотальное единение. Я знала, что мои глаза сейчас светятся силой, но и это был не конец. Я подняла руку, ощущая холодный дождь, сверкнуло и кончики пальцев покалывало от накопившейся энергии, сверкнуло ещё раз и теперь капли дождя на моих пальцах искрились, переливаясь чистым электрическим сиянием. Никита потянул руку к моей, сплетая наши пальцы. Глаза в глаза, тело в теле, рука к руке, сейчас мы были единым целым, наши сердца, наше дыхание и наша энергия сплелись в тугой кокон единения. Сверкнуло и молния коснулась меня, чистая, совершенная, абсолютная энергия мироздания в светоносной вспышке. Касание и она уже во мне, разделённая надвое в круге, через меня в Никиту и снова в пространство. Это было полное слияние. Наши глаза горели, тела буквально искрились силой, а руки в месте соединения и соприкосновения с молнией переливались радужным сиянием создания. Энергия вихрем захватила нас, одна буря на двоих, безумие и красота уносящая на задворки совершенно другой реальности.

Мы тяжело дышали, сердце словно бешеное колотилось в груди, готовое разорвать грудную клетку. Из открытого окна продолжало капать и воздух охладился от порывов ветра.

– Твою ж… – выдохнул Никита, уткнувшись мне в грудь и продолжая содрогаться от переполняющих его ощущений.

Меня тоже до сих пор потряхивало, а тело продолжало сжиматься в спазмах удовольствия.

– Холодно – прошептала я, как только эйфория пошла на убыль.

– Ага – пробурчал Никита мне в грудь, но собрался с силами и закрыл окно. – Ты… ты… Это было … Да, чёрт – это был самый лучший секс в моей жизни – признался наконец он, чуть-чуть смущаясь от такого признания.

– А-ха-ха – я просто не могла сдержать смех, меня переполняло ощущение радости и восторга, а услышать такое признание из уст такого мужчины как Никита, приятно защекотало мою гордость и женское достоинство. – Да, я такая – промурлыкала я, показывая ему язык, за который меня тут же цапнули, дабы не зазнавалась.

– Ты абсолютно ненормальная и безбашенная. Молния… Боже, меня до сих пор потряхивает от переполняющей энергии.

– Не тебя одного. Это было невероятно и без тебя ничего бы этого не было. Ты просто потрясающий.

– Ха – усмехнулся он, продолжая лыбиться и даже как-то выпрямился, принимая похвалу. – Пошли в постель – он подхватил меня на руки и отнес в кровать, помогая привести себя в порядок и накрыв одеялом, прижался всем телом, помогая согреться. – Мне кажется, внутри до сих пор всё искрится от силы – признался он мне, целуя в макушку.

– В следующий раз покажу тебе, как отстраняться от потока, если энергии больше, обжорство тоже может быть вредно для энергетических каналов, хотя если правильно направить энергию, то ты можешь их расширить. Но это потом, давай спать – я зевнула, поудобнее устраиваясь в коконе его рук.

– Спи – приказал мне мой некромант, крепче сжимая в объятиях.

Гроза закончилась на рассвете, и выступившее из-за облаков яркое солнце хоть чуть-чуть подсушило дорогу.

Дом Марфы находился в глухом лесу у маленького озерца, в отдалении от цивилизации. Мы когда выехали из непроглядной чащобы, будто в сказку попали. Старинный деревянный дом, стоял на сваях словно избушка на курьих ножках. Деревянные ставни были украшены архаичным узором, а по периметру крыши свисали свежее окрашенные кружева. Рядом с домом находилось ещё несколько построек поменьше, скорее всего хлева для животных. Повсюду росли цветы в огороженных клумбах, стояла ажурно вырезанная беседка с массивным столом и удобными лавочками, а за домом находились ярко раскрашенные качели под навесом. Именно на них мы и нашли Марфу Васильевну. Высокая, статная, с прямым взрослым взглядом, и до сих пор красивым лицом, даже не смотря на возраст, полностью седые волосы были сплетены в несколько кос и собраны в красивый обруч на макушке. Одежда хоть и старая, но опрятная и чистая. Она совсем не походила на ту старуху, которую нам описывал лейтенант Никитенко, скорее уж напоминала старую, но мудрую женщину, какой и должна быть истинная ведьма. Она сидела на качелях, мирно раскачиваясь и невидящим взглядом смотря куда-то в даль, словно пыталась увидеть что-то за горизонтом.