– Мне сто двадцать, я своё пожила, приходит время, когда пора возвращаться в колыбельную, и я выбрала тебя. Три дня и три ночи, и у тебя будут не только знания, но и всё, что вы хотите узнать о нём и о роде Гришаевых.

– Нет – отрезал Никита – вы расскажете нам всё, что знаете и на этом всё.

Но Марфа не ответила, она продолжала смотреть только на меня, прощупывая, испытывая мою волю, мою решимость. У ведьмы всегда свой интерес, да, нам нужна была информация, но по правде говоря, в первую очередь я хотела эти знания. Да эгоистично и не так возвышенно и добродетельно, но больше, чем остановить убийцу, я хотела знаний и силу. У ведьмы всегда свой интерес.

– Почему я? – спросила я так же, как и Марфа, проигнорировав возглас Никиты.

– Потому что он придёт за тобой. Ты ведьма и некромант и он придёт за тобой.

– Вася, нет – Никита развернул меня к себе, посмотрев в глаза и в этих изумрудных глазах плескалось беспокойство и истинные чувства.

Я понимала, я знала, что он беспокоится, я чувствовала его чувства и эмоции как свои и понимала его осторожность. Но…

– Я хочу этого, Никит, на самом деле хочу. Не за информацию, для себя. Я… Я ведьма, Никит.

Он долго смотрел на меня, выискивал правду между строк, боролся со своими эмоциями и мыслями, просчитывал и принимал, и наконец сдался. «Ты это свобода» – сказал он мне однажды, и он был совершенно прав в этом. Решение принято и теперь уже меня не остановить.

– У ведьмы всегда свой интерес – прошептал он всем известную истину.

Никита кивнул, отступая, раскрывая клетку и давая мне полную свободу действий. В этот момент светлое чувство истинной любви затопило сердце.

– Одно условие, он останется со мной – потребовала я у Марфы.

Она молчала, разглядывая нас, переводя взгляд от одного к другому и обратно.

– Вы связаны больше, чем вы думаете, связаны навечно, но пока вы даже не подозреваете о вашей связи. Так тому и быть, пусть некромант остаётся, но от остальных вам придётся избавиться. А теперь чаю с пирожками?

И несмотря на всё, я взяла пирожок с тарелки и с удовольствием съела его, наслаждаясь сладким вареньем из черники.

Выпроводить Емельянова и Митьку было не сложно. Емельянов, обессиленный после снятия порчи, вяло затрепыхался, но был уложен на заднее сиденье Нивы, где быстро вырубился от усталости. Митька попытался запротестовать, но под строгим взглядом Никиты быстро сдался и заверив, что вернётся ровно через три, дня увёз больного Емельянова в город. Откровенно мне даже как-то стало жаль Емельянова, то Морте, то лич вырубил, сейчас это, эх не везёт ему на здоровье в этом деле, хотя после такого заговора Марфы, может в будущем всё и наладится.

Никита хотел быстрее узнать всю информацию от Марфы, но у ведьмы были свои планы и в начале она занялась мною.

Ведьма может передать своё наследство двумя способами: это знания и сила, это то самое важное, чем обладала каждая из нас. Я слышала про передачу, но даже и представить себе не могла, как Марфа собиралась уложиться в три дня. Как оказалось, она давно готовилась к этому событию и у неё был абсолютно чёткий план действий. Во-первых, оставив Никиту слоняться по дому, она провела меня в маленькую уютную комнатку, именуемую библиотекой или рабочим кабинетом, где на обтёсанных из светлого дерева стеллажах было огромное количество книг. Из всей огромной коллекции мне в руки перекочевали четыре большие тетради в кожаном переплёте. Как только я их коснулась, тут же поняла, что это. От вверенных мне тетрадей веяло такой сильной магией, что я чуть не покачнулась от нахлынувшей волны. Ведьмины гримуары! Это были её личные гримуары, которые сейчас перейдут в моё личное пользование! Внутри всё пищало от радости. Гримуар священен для ведьмы, это сборник знаний, собранных из поколения в поколения, где скрупулёзно записывались самые сложные и оригинальные рецепты, заклинания и наговоры. Это мудрость поколений, которая сейчас переходила ко мне. Заполучить чужой гримуар, особенно сильной ведьмы, потаённое желание каждой практикующей ведьмы. И сейчас это желание сбывалось.

– Тебе придётся самой в них разбираться, у нас не хватит времени, я записала всё, что знала и всё, что изобрела. Это – Марфа дополнила стопку ещё тремя уже более старинными книгами – гримуар моей матери, бабки и прабабки. Держи, удобнее всё разом.

Пребывая в полном восторге от дополнительных трёх гримуаров, я удобнее поддержала стопку снизу правой рукой, левую положив наверх. Марфа повторила мой манёвр, положив свои руки на мои.

– Во свету и во тьме…

– Во свету и во тьме…

– Я Марфа…

– Я Василиса…

Я повторяла за Марфой старинные, как мир, слова. Она передавала, я принимала. Слова и сила, вложенные в слова, я чувствовала, как аура книг, замкнутая на Марфе, плавно раскрывается, меняет структуру и сливается с моей. Когда-то также мама передала мне гримуар моей прабабушки, который сейчас полностью принадлежал только мне и никакая другая ведьма не сможет его прочитать. Так же, как и эти книги дополнят не просто место на полке, но и будут изучены от корки до корки.

Закрыв вопрос с передачей знаний, Марфа отправила меня в баню, натопленную Никитой по её приказу, а сама пошла варить настои для расслабления и становления на путь. Для того чтобы я полноценно переняла силу, мне нужно было наконец принять посвящение. Кланы ведьм мало чем отличались между собой, и вся раздельность шла лишь из-за источника, откуда каждая черпает силу. Для водных ведьм их стихией была вода, лунные поклонялись луне, земные соответственно земле. Кланов и подкланов было множество, они возникали и исчезали, сливались и разделялись. Если ведьмаки всегда были едины в своей структуре, но предпочитали одиночную жизнь, и все свои знания замыкали на себе или внутри рода, то ведьмы наоборот, стремились собираться кучками, образуя общины и кланы, но из-за разных взглядов на силу никак не могли найти всеобщего единства.

В семнадцать, когда пришло время моей инициации и выбора дома, то есть клана и своей стихии, мама отправила меня к своим родственникам на Алтай к речным ведьмам. Сильные воительницы, статные, самодостаточные и умные женщины покорили меня с первой же нашей встречи, и я с удовольствием училась и познавала азы водной силы. Но по своей глупости я влюбилась в парня, жившего в деревне по соседству с ведьмовским станом. Короткие встречи, бурный роман, разговоры при луне, мой первый раз, и моя инициация. Но всё мигом закончилось, когда я застала Матвея на сеновале с одной из будущих сестёр, а когда я узнала, что его специально подобрали для моей инициации, то полностью и окончательно разочаровалась во всех ведьмах: «Мы сердце и душа этого мира, мы её сила и её жизнь, люди всего лишь средство для достижения целей. Мужчины даны нам для удовольствия, но путь истинной ведьмы – это вечный путь к самой себе». Мне было семнадцать, и я всё ещё верила в чистую и искреннюю любовь. Или же я была слишком сильно похожа на маму, которая бросила всё, свой клан и свою независимость, выйдя замуж за властного ведьмака и полностью отдала себя ему? Я не хотела такой жизни, как у мамы, тогда её любовь казалась мне зависимостью, а ревность проявлением малодушия и жертвенности, но и заковать своё сердце в глыбе льда я также не хотела. «Если путь истинной ведьмы – это путь одиночества, тогда я не хочу быть истинной ведьмой. Я с рождения неправильная, такой и предпочитаю оставаться впредь». Слова, сказанные в сердцах, но это были именно те слова, о которых я никогда не жалела. Так и повелось, что к своим тридцати двум я так и не выбрала для себя Дом. Но Марфа была права, ведьма не может без своего Дома, она чахнет и умирает без семьи, клана или дома. Это раньше ведьмы, которые не желали оставаться в клане, уходили в леса и создавали себе новый дом в прямом смысле этого слова. Так же, как и Марфа они связывали свою силу на доме, превращая его в свою собственную крепость. Оттуда и пошёл миф о бабе Яге и избушке на курьих ножках, также, как и некроманты стали прообразом для Кащея бессмертного.