— Спасибо, — негромко произнес он, собираясь подняться из-за стола. — Это помогло.

— Погоди! — Я сел обратно. Натягивая перчатку, старался не смотреть на старика. Стыдно было за рукоприкладство.

— Что еще хочешь от меня? Я наговорил лишнего, но одно неизменно. Мне нужна только Лилит.

— Это все? Ты будешь сражаться, пока не найдем и не спасем твою дочь? — Я поднял взор.

Томас Велдон выглядел теперь смертельно уставшим.

— Покамест не спасу ее, я с тобой и… с тем, кто помогает и покровительствует тебе. Сделаю все, на что способен бедный инквизитор Томас Велдон и чернокнижник Неакр. — Монах горестно вздохнул: — Пора прекратить сей разговор…

— Нет!

Велдон с удивлением взглянул на меня.

— Есть еще один путь к Спасению и Прощению. Мы должны спасти мир от Низверженного. Тогда благодеяние перекроет наши грехи! Даже разорвет мою сделку с дьяволом!

— Так просто? Всего лишь спасти мир?

— Всего лишь это. — Теперь уже я говорил как сумасшедший. — Труднее обратить вспять конец времен! Но это уже моя ноша.

Инквизитор расхохотался. Искренне, по-детски. Он смеялся, то и дело повторяя одно и то же:

— Всего лишь… Всего лишь…

Я спокойно ждал, пока смех оставит монаха. Мы выговорились, и, кажется, на душе ныне гораздо легче.

Монах успокоился, натянул на голову капюшон рясы и пытливо взглянул на меня:

— Мы спокойно рассуждаем о высших силах, но не боишься ли ты, что нас услышат и придавят, как комаров?

— Кто?

— Хотя бы дьявол, — сказал Велдон.

Ответивший инквизитору голос принадлежал не мне.

— Я слушал вас, — сказал Люцифер.

Велдон и я вскочили со стульев. Как ошпаренные! Дьявол здесь! Во плоти! Сложив руки на груди, он стоял, уперевшись плечом в шкаф слева от двери каюты.

— Вижу, что рады меня видеть. — Сатана вскинул бровь. — Садитесь. Можно без чинов.

Дьявол был таким же, как я его запомнил. Словно обычный смертный, в кафтане купца средней руки поверх простой темной одежды. В сапогах из мягкой кожи. Немного посеребренные темно-русые волосы, хищный нос, тонкие губы и черные глаза с умным и насмешливым взглядом.

— Садитесь!

Мы сели, наблюдая, как дьявол подошел к столу и устроился на месте Брана. Оглядев каюту, враг рода человеческого произнес:

— Хорошо тут, уютно. Не чета Преисподней.

Мы молчали, не сводя взора с сатаны, и он тоже замолк, поглядывая то на меня, то на Велдона.

— Что теперь? — наконец спросил я.

— Ничего, — дьявол пожал плечами и улыбнулся. — Или думаешь, что ты один такой?

Какой «такой»? Я посмотрел на Томаса Велдона, не понимая, о чем говорит Люцифер.

— Признайся, — сказал он, — думаешь, что один? Что нет таких и не было?

— Каких «таких»?

— Которые заключили сделку, а после думали да рядили, как меня обмануть. — Лицо сатаны растянулось в улыбке. Будто он находил сказанное очень смешным. Но Отцу лжи нельзя верить, его чувства всегда притворны, а слова неправдивы — я вдруг вспомнил, о чем втолковывают прихожанам святые отцы.

— Не знаю, — признался я.

Внешне я был спокоен, но внутри как оборвалось. Сатана поймал меня с поличным. Что теперь? Я снова задался этим вопросом и невольно сжал кулаки. Что бы ни было, я не сдамся никому. Даже дьяволу!

Люцифер покачал головой, будто прочитал мои мысли, и казалось, что в его взоре промелькнуло сочувствие.

— Вы, люди, все одинаковые, — произнес он. — Сначала жаждете невозможного, а заполучив оное, почти сразу думаете, как обвести вокруг пальца того, кто даровал желаемое. Постоянно пытаетесь меня обмануть, но сами же нарекли вашего покорного слугу Отцом лжи.

Люцифер назвался покорным слугой! Это резануло слух. Я снова переглянулся с инквизитором.

— Так что, святой отец?

— Ты и есть Отец лжи, — молвил Велдон и уставился на дьявола. Монах твердо вознамерился не отводить первым свой взор. Как будто в этом заключалась маленькая победа над злом, воплотившимся в сатане.

— Что ж… — Люцифер с сожалением вздохнул.

Его жалость притворна! Не может он жалеть нас! Я покосился на Велдона, и, кажется, тот понял, что у меня на уме. Монах кивнул мне.

— Как дети малые! — Губы дьявола растянулись в широкой белозубой улыбке.

Поймав наши угрюмые взоры, сатана рассмеялся. Когда смех оставил дьявола, он продолжил.

— Так вот, — сказал Люцифер, — ваши детские перешептывания про то, как обмануть меня либо остановить, нисколько не смущают. Они обычны для вас, людей, и были бы забавны, но не сейчас.

— Почему? — вырвалось у Велдона.

— О! — сатана с любопытством взглянул на инквизитора. — Начинаем беседу? Она становится интересней!

Дьявол усмехнулся, взглянув на сцепившего зубы монаха. Матерь Церковь учит, что одно лишь слово, сказанное врагу рода человеческого, есть тяжкий грех, а разговор с ним неминуемо приведет к обману и падению души. Только куда уж ниже падать нашим душам?.. Я мысленно осекся, подумав, что дьявол может читать наши помыслы.

— Ты спрашиваешь почему? — сатана обращался к инквизитору, однако тот заткнулся и отвел взгляд. — Молчишь, святой отец?

Инквизитор вздрогнул, когда дьявол назвал его святым отцом, но все же не поддался на уловку.

— Молчи, если хочешь, — вновь вздохнув, сказал дьявол, — но я отвечу. Ваши глупые тайны давно не забавляют меня. Сколько было таких за тысячи лет? Не счесть! Хотя… Могу попробовать! Начнем?

— Нет! — вырвалось у меня. — Зачем ты здесь?

Дьявол перевел взгляд на меня. Он словно бы улыбается, но веселья в глазах нет.

— Скажу еще раз. Ваши темные помыслы известны мне. Но ты мой, Николас Гард! Мой!

Голос сатаны звучал громовым раскатом.

— Ты мой, — продолжил он вдруг ставшим спокойным тоном. — Мой навеки, чего бы вы друг другу ни наговорили. Хочешь поиграть в детские игры? Все думаешь, как обмануть меня и разорвать сделку?

Вальяжно откинувшись на спинку кресла, сатана пристально оглядел меня, а я смотрел на него, мрачнея с каждым ударом сердца.

— Ну, покайся для начала. — Дьявол негромко засмеялся. — Если станет легче, то пожалуйста. Только уж внемли моему совету, не рассчитывай на многое.

— Зачем ты здесь? — повторил я.

В глазах Люцифера мелькнуло недовольство.

— Я не закончил, — произнес он. — Коль хочешь, продолжай свои бесполезные игры, но не заигрывайся. Если перейдешь определенную черту, то не обессудь.