— Тюк! — провозгласила скалка в ознаменование встречи.

— А-а-а? Х-х-х-х-х… — выдохнул пришелец, плавно оседая к моим ногам.

— А твое фэнтези, оказывается, исполнено подлинного реализма! — одобрительно отметил мой внутренний голос.

Но мне было не до литературного анализа.

— Лазарчук! — скандальным голосом, идеально сочетающимся со скалкой в руке, взвизгнула я. — Ты чего тут зря матрас пролеживаешь?! По квартире шастает невесть кто, а ты спишь как убитый!

— А вдруг он и вправду убитый? — испугался мой внутренний голос.

— Лазарчук, а ты живой? — позвала я, сбавив тон.

Не получив ответа, отпихнула в сторону тело павшего врага, упала рядом с импровизированной постелью друга и потрясла его как грушу.

Безрезультатно.

— Се-ре-о-о-ога! — завыла я.

— Му-у-у, — мученически простонал он в ответ.

— Живой! — обрадовалась я, мгновенно выйдя из роли плакальщицы. — А почему стонешь? Ранен? Черт, ничего не видно!

Заламывать руки было некогда. Я развила бурную деятельность.

Проскакала к выключателю, зажгла свет. Вернулась к полковнику, поворочала его вялое тело, видимых повреждений не нашла, нащупала пульс. Переползла к чужому, обмотала его скотчем, потом тоже нашла пульс.

Обнадеженная находками, побежала к Максимовым, чтобы поднять их по тревоге, но… не подняла!

Ирка и Моржик дрыхли беспробудно!

Пощупала пульс и у них.

Нашла, а что толку?

Выругалась беспомощно.

Вернулась к себе, трясущимися руками обыскала карманы штанов, сброшенных Серегой, нашла его мобильник и позвонила на номер, стоящий последним в списке исходящих.

— Лазарчук, твою в бога, в душу, мать, что у тебя еще в такой-то час?! — после длинной серии гудков, которую я прослушала, упрямо закусив губу, отозвался злой и сонный бас.

— У него что-то вроде комы! — деловито сообщила я. — Лежит и мычит, не приходя в сознание!

— Пьяный? — помолчав пару секунд, предположил бас.

— Один бокал «Изабеллы» считается?

— Да ну, это несерьезно.

— Тогда не пьяный. Возможно, стал жертвой нападения злоумышленника, который проник в квартиру, пока мы спали! — доложила я.

— А вы вместе спали? — заинтересовался бас.

— Порознь! Но в одной комнате. И в какой-то момент я на минуточку вышла, а когда вернулась, Серега уже был в полном ауте, а посреди комнаты стоял какой-то мужик…

— Пьяный?

— Слушайте, что вы заладили — пьяный, пьяный! — рассердилась я. — Откуда я знаю, какой он? Я его не нюхала! На фиг мне его нюхать, дала по башке скалкой — и все дела!

— Девушка, а вы вообще кто? — запоздало поинтересовался бас.

— Елена меня зовут…

— А-а-а! Та самая?! Тогда все понятно!

— Рада за вас, потому что мне лично понятно далеко не все, — пробурчала я. — Так что, вы приедете?

— Куда ж мы денемся…

— Пишите адрес. — Я обрадовалась. — Улица Цветочная…

— Да знаем, знаем.

— А «Скорую»…

— Вызовем.

С приездом коллеги Лазарчука, надо отдать им должное, не задержались. Прибыли даже раньше «Скорой». Я ждала их, стоя в проеме открытой двери. За моей спиной на полу вытянулись две аккуратные параллельные гряды — Серега и незнакомец.

— О, какая знакомая техника работы со скотчем! — обрадовался басовитый товарищ, взглянув на обмотанного липкой лентой пришельца.

— Опа, кто-то прокололся, — прокомментировал мой внутренний голос.

Я сделала вид, что ретируюсь, чтобы не мешать служивым работать, и улизнула к Максимовым.

Супруги все так же дрыхли, так что медиков «Скорой помощи» имело смысл завести и к ним. Состояние нестояния, в которое массово впали друзья, меня здорово беспокоило.

— А ты выпей — и успокоишься, — посоветовал мне внутренний голос.

Выпивка в доме была — в бутылке на столе осталось с полстакана «Изабеллы».

Не раздумывая, я выхлебала вино, как воду, и чинно присела на стульчик, ожидая, когда «лекарство» подействует.

Через пару минут вдруг ужасно захотелось спать. Я потерла слипающиеся глаза, зевнула, поудобнее пристроила голову на спинке стула и плавно отчалила в туман.

— Пья-а-ана-я-а-а? — донеслось еще до меня, быстро уплывающей в глубокий сон.

Ответить, к сожалению, не получилось.

Разбудили меня звуки, похожие на редкие щелчки клювом.

Никаких птичек в доме я отродясь не держала, потому заинтересовалась — кто еще ко мне пожаловал? Как повелось, без приглашения.

Вспомнилась дохлая птичка Лазарчука.

— Не квартира, а проходной двор какой-то, — недовольно пробормотала я, открывая глаза.

— И не говори, — поддакнула Ирка.

Она сидела за столом, тюкая пальцами по клавишам моего макбука. Незнакомая раскладка клавиатуры не позволяла нахалке развить высокую скорость печати. Это радовало: мне не хотелось обнаружить на страницах своего нового романа поэтическую вставку длиной в полкилометра.

— Руки прочь от моего компа! — решительно потребовала я, окончательно проснувшись.

— А как тогда я посмотрю фото, которое прислал Лазарчук?

— Какое фото? — Я встала. — А ну, освободи рабочее место!

Подружка уступила мне стул и комп, я проверила почту и нашла свежее письмо от Сереги.

Текст состоял из одного вопросительного слова: «Узнаешь?», в аттаче были два снимка в лучших полицейских традициях — один и тот же несимпатичный тип крупным планом в фас и в профиль.

— Это же наш потеряшка из бамбука! — обрадовалась Ирка. — Смотри, у него на морде пятно от пластыря!

— А на голове шапочка из бинта, под которой, надо думать, шишка от удара скалкой, — задумчиво молвила я. — То есть это тот гад, которого я обезвредила ночью…

— За что тебе большое человеческое спасибо от всех нас! — с большим чувством сказала Ирка. — Ты настоящий друг и просто матерый человечище! Одна, вооруженная всего лишь скалкой…

— И еще сачком, — напомнила я, потому что роль сачка в истории никак нельзя было недооценивать.

— Сачок, кстати, придется новый купить, Моржик очень расстроен тем, что он порвался, — подружка сменила тон.

— Кто ж ему виноват, что он проспал свой сачок.

Я не собиралась компенсировать кому-то там расходы, понесенные в ходе спецоперации, которую кто-то там пропустил.