– Слушай дальше, – проговорил наводчик и пошел обратно. Спустя двадцать минут он вызвал Соболя на первый этаж. Прапорщик спустился.

Опарин связался со Смирновым:

– Четвертый! Арфа-02.

– Слушаю!

– По установкам – порядок, часовые уничтожены, идем к тебе!

– Принял.

Опарин и Соболь перебежали в дом Смирнова. Поднялись на четвертый этаж.

– Ну что тут? – спросил Опарин.

– Все по-прежнему, если не считать, что только что была проведена смена часовых у здания штаба. По всем правилам, с разводящим.

– Так, я спускаюсь на первый этаж и выхожу к фонтану. Там буду ждать, когда снимите часовых.

– Давай, Леня! Как настроение? Улучшилось?

– Нормально, – отмахнулся лейтенант и ушел в подъезд. Вскоре Смирнов увидел, как он перебежал к фонтану. Его движения остались незамеченными часовыми.

Смирнов вызвал Жилина:

– Первый! Четвертый!

– На связи, – ответил командир боевой группы.

– Мы готовы провести установку «маяка» на штаб.

– Очень хорошо. Все остальные уже сделали свою работу. Наводчики отошли в укрытия. Дело – за малым: отработать задачу Арфе-02.

– Десять минут от силы.

– Работай!

Смирнов, уложив станцию в чехол, взял в руки «Винторез», взглянул на Соболя:

– Готов?

– Что за вопрос, Боря? Конечно, готов.

– Мой тот, что ходит вдоль ближней стены, твой – что с тыла. Стреляем при приближении боевиков друг к другу.

– Принял!

Смирнов и Соболь встали у окна.

Часовые в это время удалялись друг от друга. Дойдя до дальних углов здания, повернулись и пошли обратно. Спецназовцы подняли «Винторезы», каждый захватил свою цель.

Когда боевики вышли к углу, старший лейтенант и прапорщик выстрелили. Выстрелы прозвучали как один хлопок. Часовые рухнули на землю.

Этого не мог видеть Опарин, укрывшийся за высоким бортом чаши фонтана. Поэтому его вызвал Смирнов:

– Арфа-02! Четвертый!

– Да.

– Подход к объекту чист, можешь работать.

– Понял, выполняю!

Опарин поднялся и бросился к зданию. Установил «маяк» на стену, направился к трупам.

Смирнов удивился:

– За каким чертом, Леня?

Опарин хотел убрать трупы, дабы они не привлекали внимания. И потерял время, за которое мог добежать до дома.

Далее все произошло неожиданно. Со стороны проспекта включился прожектор, его мощный луч выхватил из темноты российского авианаводчика. Ослепленный Опарин рванулся в сторону, но луч удержал его. Прогремела пулеметная очередь, совсем рядом с Опариным поднялись фонтаны пыли. Вспыхнул свет на втором этаже, раздались гортанные крики.

– Твою мать! – выругался Смирнов, Соболь сплюнул на пол.

Старший лейтенант включил радиостанцию, вызвал Опарина. Но тот не мог ответить – от входа в штаб в его сторону бежали боевики. Опарин прыгнул в яму, снял со спины «АКС», передернул затворную раму. Одна короткая очередь, вторая – обходившие здание караульные упали на землю. Четверых лейтенант уложил сразу, но прорваться к укрытию уже не мог. Боевики разбежались, оцепив место укрытия лейтенанта. Положение сложилось критическое.

Смирнов вызвал на связь Жилина:

– Первый! Четвертый!

– На связи, слышу очереди, что случилось?

– Спалился Арфа-02! Его засек патруль с проспекта, а возможно, и скрытое наблюдение. Лейтенант вынужденно вступил в бой. «Духи» окружили его, но пока их число не превышает десяти-пятнадцати человек, четверых Арфа-02 приземлил первыми очередями. Прошу разрешения поддержать Арфу огнем, дабы дать ему шанс на прорыв в укрытие!

– Слушай сюда, Четвертый! Приказ: огня не открывать!

– Но это же значит бросить лейтенанта? Ты что, командир?!

– Повторяю: огня не открывать.

И тут Жилин сорвался:

– Ты что, старлей, не понимаешь, что это не мое решение! Или ты считаешь, что, будь моя воля, я бы остался на базе? Нельзя, Боря! Самолеты уже поднялись в воздух. Единственное, что может сделать Арфа, так это не активировать «маяк» на штабе. Черт с ним. А вот когда по позициям «духов» начнет работать авиация, попытайтесь вытащить товарища.

– Я понял вас!

Соболь проговорил:

– Боевиков прибывает, Боря, пока ты говорил с Жилиным, из здания вышло еще рыл десять. И – в кольцо. Теперь и мы не поможем.

– Поможем!

Старший лейтенант повторно вызвал Опарина:

– Арфа-02, ответь Четвертому!

Боевики провели перегруппировку, но в атаку не пошли. Среди них было мало желающих попасть под пули лейтенанта. И они, видимо, имели приказ взять неизвестного живым, аль-Ахдар вряд ли мог догадываться, кем являлся этот неизвестный. Иначе уже рванул бы из поселка на пикапах. Те стояли на месте без водителей и охраны.

– Да! – ответил Опарин.

Смирнов машинально перешел на открытый текст. И не потому, что эфир был защищен, а потому, что эмоции перехлестывали через край. На его глазах погибал боевой товарищ.

– Леня! Слушай меня! Авиация уже в воздухе, минут двадцать – и она будет здесь. Не активируй «маяк» на штабе.

– Что это даст?

– А ты не врубаешься?

– Штаб останется вне удара авиации. Тогда за каким чертом я выходил к нему?

– Ты не понимаешь, что если активируешь этот «маяк», то, по сути, вызовешь огонь на себя!

– Это я, Боря, и собираюсь сделать.

– Не делай этого, Леня. Как начнется налет, «духам» станет не до нас, и мы с Соболем вытащим тебя. Я вызову поддержку из соседнего квартала.

– Ничего, Боря, не получится.

– Ты это брось!

Опарин повысил голос:

– Ты думаешь, мне хочется умирать? Я не самоубийца, Боря! «Духи» уже не уйдут. Что бы ни происходило вокруг. У них приказ: взять меня, я сам слышал, как его отдавал их командир из здания. Тем более если штаб не будет подорван. Ты хочешь, чтобы они взяли меня? Чтобы вас положили? Ребят соседней подгруппы? Сидите на месте и не лезьте!

И уже тише:

– Такая, видно, судьба моя, Боря.

Смирнов не заметил, как по его щеке прокладывала дорожку скупая слеза:

– Леня! Может, прорвемся?! Не активируй «маяк», а там видно будет! Слышишь меня?

– Нет! Не до тебя. Прощай, Боря, передай мои слова прощания всем. И на этом связь прекращаю! Живите, Боря, за всех павших живите!