–А теперь, значит, считаешь ее воровкой?

–Но Аполлинария точно не брала эти сережки!

–А кто брал? – вкрадчиво поинтересовался Скуратов. – Ты, Леха, сама Ленка?

Саша пожал плечами. Покосился на угрюмое лицо друга и зло выдохнул:

–Черт его знает!

–Но не Полька?

–Не она.

–С чего бы такая уверенность?

–Я… видел ее лицо. Понимаешь, был как раз у Лешки, вот и… – Саша покраснел, его раздражала собственная беспомощность. Помассировал ноющие виски и твердо сказал: – Подбросили ей эти мерзкие безделушки! Какой-то умник сунул в карман. Если б ты видел ее в тот момент…

–Ах да, лицо! – Скуратов встряхнул пустой графин и поморщился. – Помню, ты и о ресницах Полькиных все твердил, еще о пальцах, запястьях…

–При чем тут ее запястья?!

–Ты, смотрю, больше не сомневаешься, что Полька и Аполлинария – одно лицо?

–Я… ну… – Карелин пожал плечами. – Впрочем, кто ее знает? Может, и не одно.

–Два?

–Да что ты ко мне пристал! – наконец разозлился Саша, с досадой понимая, что Игорь ему просто не верит, зато сразу поверил Ленке.

Скуратов встал и принес другой графин с водкой, практически полный. Смерил его одобрительным взглядом и ухмыльнулся. Небрежным щелчком отправил в сторону пустую стопку и взял высокий стакан тонкого стекла, наполненный апельсиновым соком. Выплеснул сок в траву и с угрюмой усмешкой пробормотал:

–Чего мелочиться…

–Ты ж напьешься как сапожник! – возмутился Карелин.

–Мое право, – отрезал Игорь. – Я это… справляю поминки. Двойные.

–Это… как? – не понял Саша.

–Ты только по Софье Павловне, а я еще и… – не договорив, Скуратов жадно припал к своему стакану.

Сегодняшний день Поля встретила с удивительно легким сердцем. Как-то вдруг перестала мучить мысль, что кто-то считает ее воровкой. Сама-то Поля знала – не брала она серьги. Вот и выходит – какая разница как к ней относятся другие, всем мил не будешь.

Поле не хотелось вспоминать о Кирсановых, слишком легко Лена с Лешей поверили в ее вину. А вот Саша…

Поля смущенно улыбнулась, в последнее время она все чаще думала о Карелине. То ли из чувства благодарности: он поддержал ее в ТОТ страшный день. То ли из-за маленькой Наташи, души в нем не чаявшей. Да и суровый Миха – он почему-то не любил мужчин – посматривал на Карелина довольно благосклонно. Даже разрешал ему брать поводок во время прогулки и снисходительно вышагивал рядом, невозмутимый и важный.

Сегодня первой встала Натка и тут же полезла к старшей сестре в постель. Уютно примостилось у Поли под боком и вздохнула от полноты чувств – хорошо.

Поля прижала малышку к себе. Натка счастливо засопела, выгнулась под ее рукой, и Поля рассмеялась: как котенок. Спинка дугой, все позвонки наперечет. А лопатки как крылья.

Солнце било в окно, небо сияло ярче Наташкиных глаз, одинокое облачко запуталось в ветках тополя и тени не обещало.

В квартире было тихо-тихо. Поля нашла взглядом часы и невольно вздохнула: вовсе Натка не ранняя пташка, это она, Поля, сегодня разоспалась. Порядочные люди давно ушли на работу, впрочем…

Неожиданно вспомнилось, что Игорь собирался к двенадцати на похороны Софьи Павловны, и Саша тоже. А потом они задержатся на поминки, что понятно, оба дружили с Лешей Кирсановым и Софью Павловну хорошо знали.

Поля прислушалась к себе, но никакой печали по поводу неожиданной смерти Софьи Павловны не почувствовала. Посмотрела на фланирующее облако и виновато подумала: «Софья Павловна не боялась умереть, она сама говорила. Даже сказала, что хочет уйти, очень уж интересно узнать, что ТАМ, за чертой. Мол, не может быть, чтоб на ЭТОМ все кончалось! Как раз когда душа чуть повзрослела, и Софья Павловна наконец научилась думать и понимать себя. – Поля грустно усмехнулась. – Странно, еще неделю назад мы виделись, спорили, она язвила, высмеивала и ругала меня, а сейчас ее нет. А если и есть, то где? Я читала: после смерти на девять дней – или на сорок? – человеческая душа прикована к Земле. Кажется, чтоб смириться с уходом и попрощаться с близкими. Или наоборот – окончательно понять, ЧТО ты есть, разве живыми мы понимаем?»

Поля рассеянно поцеловала сестру. Подошла к окну и с наслаждением вдохнула по-утреннему свежий воздух, еще прохладный и не насыщенный асфальтовыми испарениями. Проводила взглядом вспорхнувшую с соседского подоконника птицу с желтой грудкой и пожалела, что плохо знает биологию: вот кто это? Не воробей, не снегирь, не ворона, не дятел, не кукушка и не галка. Может, синица?

Тихо ворковала за спиной Наташа. Поля обернулась: младшая сестра укладывала на подушку свою Манечку, заботливо кутая куклу в одеяло и уговаривая «подремать еще немножко».

«Опять думаю о всяких пустяках, – укоризненно одернула себя Поля. – Софья Павловна ушла, а я… – И смущенно призналась, что давно на душе не было так светло. – Бесчувственная я, что ли? Или просто не верю, что смерть – окончательный уход? – Поля печально улыбнулась. – Наверное, слишком хорошо помню, как умирала маленькая Ева из «Хижины дяди Тома». И потом – смерть, она как сон. Мы же не сознаем себя ночью, когда спим, так какая же разница?»

Нежаркое с утра солнце нежно ласкало голые руки, Поля подставила ему лицо. Зажмурилась и смешливо прошептала:

–Мало мне веснушек…

И испуганно вздрогнула, ей почудился знакомый, чуть хрипловатый смешок. Прямо над ухом.

Поля отпрянула от окна. Тут же смутилась и, подсмеиваясь над собой, еле слышно шепнула:

–Пугаете, Софья Павловна?

Ветки тополя закачались, зашелестели серебристые листья, и Поля раскраснелась от волнения: воздух совершенно неподвижен. Вон, клочок паутины застыл у самого Полиного лица, не падает вниз и не уносится дуновением ветра.

Поля снова оглянулась: Наташа напевала колыбельную, не обращая на старшую сестру внимания.

–Поздравляю, Софья Павловна, – Поля по-детски помахала рукой притихшему тополю. – Жаль, не слышу вас, и вы не сможете сказать – каково там, «за чертой». – И сердито воскликнула: – Знаю-знаю: всему свое время! Но ведь интересно…

Поле продолжало везти. Она пришла по объявлению в детский сад на улице Ломоносова, и ее тут же взяли на работу. Она теперь дворник, и это здорово! Поля отныне свободно располагала своим временем, как заверила заведующая садиком.

В самом деле, какая разница, подметет Поля двор ранним утром, среди дня или поздно вечером? Главное, чтоб было чисто, и она не мешала играть малышам.

Любовь Вячеславна, заведующая детским садом, милая, еще не старая дама с добрыми усталыми глазами, порадовала нового дворника еще раз: Поле предоставлялось место для младшей сестры, раз уж ребенок оказался на ее попечении. Мало того, как работнику детского сада, Поле полагалась льгота при оплате. У нее будет вычитаться из заработка всего пятьсот рублей, триста рублей чистой экономии.