– Пиши вместе с реаниматологом посмертный эпикриз. Лучше сначала черновик. Сам понимаешь, следователь читать будет.

– Понял, отдыхайте.

Ну да, уснёшь после такого. И пациента жалко, хоть и не знал его и своих трудов. Были и раньше летальные исходы, но не часто, можно по пальцам пересчитать. Никита всех их помнил. Медики – циники, про хирургов поговорка есть: у каждого врача своё кладбище. Многие врачи тяжело переживают гибель пациента, только вида не подают. Для родственников смерть близкого всегда беда, для врача – удар по репутации. Бывают болезни или осложнения после операций, когда медицина бессильна.

Придя утром на работу, Никита по телефону сообщил следователю о смерти потерпевшего.

– Жаль. Мы заберём тело в судмедэкспертизу.

Обычно умерших в стационаре отправляли в патологоанатомическое отделение, но этот потерпевший из криминальных случаев.

На сегодняшний день операций назначено не было – перевязки, процедуры. К вечеру позвонил следователь.

– Судмедэксперт вашей вины в смерти потерпевшего не усматривает. Большая кровопотеря, тромбэктомия лёгочной артерии. По заключению – гемостаз выполнен правильно, в полном объёме.

– И на том спасибо.

– До свидания.

– Лучше – прощайте.

Встреча с силовыми структурами – всегда неприятности, хотя не личного плана. Почти сразу звонок от главврача.

– Результаты вскрытия известны?

– Только что следователь информировал. Нашей вины нет.

– А мне судмедэксперт звонил, ввёл в курс дела. Мы с ним давно знакомы, лет двадцать. Ладно, желаю всему отделению удачи.

– Спасибо.

Как камень с души упал. Во время операции всё сделали правильно, но червячок сомнений был. Ошибиться может каждый, но ошибка хирурга дорого стоит пациенту.

Через несколько дней после утреннего обхода в дверь кабинета постучали, и на пороге появился Крастиньш. После выписки неделя прошла, а изменился. Живот исчез, это понятно, но лицом посвежел, двигается быстро, без одышки.

– День добрый, доктор!

– Здравствуйте. Случилось что-нибудь?

– Тьфу, тьфу. Чувствую себя хорошо. На фирме, как появился после операции, смотрели как на явление Христа. Думали – до последней черты дошёл, а я как новый пятак.

– Рад слышать и видеть.

Никита посмотрел на часы, не демонстративно, просто плановая операция на одиннадцать назначена, десять минут осталось. Крастиньш понял по-своему.

– Никита Алексеевич, я понимаю, вы человек занятой, у вас пациенты, потому буду краток. Вашему отделению что-нибудь надо?

– Не понял, поясните.

– Ну, я не знаю – оборудование, лекарства. Должен же я как-то отблагодарить.

– Хм! Пожалуй – радионож, если такое желание есть.

Крастиньш подсел к столу, достал из сумки ежедневник, записал название.

– А где его продают?

– Сейчас фирм много, мы обычно берём…

Никита назвал фирму.

– Погодите, телефон найду. Да и визитка где-то была.

Никита нашёл визитку, протянул.

– У них цены реальные и аппаратура новая.

Указание на новую не для красного словца. Жуликоватые бизнесмены ухитрялись покупать в Европе или Америке поношенное оборудование, меняли корпус на новый, а иногда только потёртые ручки, кнопки, переключатели и продавали как новое. Надо ли говорить, что работало такое оборудование недолго. Да и характеристики его были ниже заявленных.

– Меня не проведёшь! – поднял палец бывший пациент. В штате компьютерщик есть, очень толковый и дотошный, серьёзные деньги плачу, чтобы конкуренты не переманили. Он и проверит. Всё, не буду отрывать.

Насчёт компьютерного специалиста – это хорошо. Всё современное оборудование имеет диагностические разъёмы. Подключившись, можно узнать год выпуска, фирму, технические параметры. Медперсонал умеет обращаться с техникой, этому учат, но «потроха» аппаратуры – тёмный лес, всё же не технари, гуманитарии. Стоит инструмент медицинский или аппаратура очень дорого, особенно после скачка доллара. Тот же аппарат УЗИ на уровне стоимости недешёвой иномарки, особенно если экспертного класса.

После разговора с Крастиньшем прошло два месяца, Никита уже о разговоре забыл. Или не получилось, либо денег жалко стало. Но в один из дней звонок по стационарному телефону, его номер в телефонном справочнике есть.

– Никита Алексеевич?

– Да.

– Добрый день, Крастиньш беспокоит. Надо полагать, вы в отделении.

– Как вы только догадались? – пошутил Никита.

– Тогда мы выезжаем.

И сразу повесил трубку. Никита озадачился – почему «мы»? Через час звонок по внутреннему телефону от охраны.

– Никита Алексеевич, тут какой-то ящик привезли, говорят – в ваше отделение.

– Сейчас подойду.

Рядом с постом охраны двое крепких ребят, сам Крастиньш и рядом с ним «ботаник», молодой парень в очках, с серьгой в ухе, небритый и с непонятной причёской на голове. Увидев Никиту, Крастиньш расплылся в улыбке.

– Никита Алексеевич, принимайте оборудование, как обещал. Самый лучший купил, навороченный.

Грузчики подняли ящик на второй этаж, в отделение. В предоперационную ящик внесли уже хирурги. Сергею и Матвею интересно, что внутри. Распаковали, «ботаник» аппарат включил, показал, как пользоваться.

– Поподробнее представитель фирмы-поставщика объяснит, моё дело – техническая сторона. Как включить, регулировать мощность, – пояснил ботаник.

Крастиньш, сияющий от удовольствия, передал Никите документы.

– Пойдём, надо немного отметить, – подхватил дарителя под руку Никита.

Для него, как заведующего отделением, это первое приобретение, причём не за счёт клиники. В кабинете Никита разлил по рюмкам коньяк.

– Ваше здоровье! Спасибо за аппарат.

Выпили, закусили шоколадкой. Никита проводил Крастиньша к выходу. Никита к главврачу направился. Всё же надо о приобретении похвастаться.

– Знаю, знаю! Молодец! – встретил его Артём Витальевич.

– Откуда?

– Охрана уже стуканула. Говорят – ящик в хирургию доставили. Был бы ящик коньяка, я сам бы за долей пришёл, – пошутил главврач. Рассказывай.

– Можно сказать – спонсорская помощь. Бывший пациент, если помните – оперировали с огромной кистой, алаверды сделал, радионож купил.

– А откуда он узнал, что в отделение нужно?

– Месяца два назад приезжал узнать, что необходимо.

– А ты молчал.

– Вдруг пустая болтовня?