и позвонки, иначе позже собравшийся «склеившийся» череп в сумке шевелиться начинает и зубами своими щелкать. Пару раз, помнится, даже за палец неосторожного меня умудрился тяпнуть. Ну это по первости. Потом я таких ошибок уже не допускал.

Укрепрайон я прошёл, словно горячий нож кусок сливочного масла — практически не чувствуя сопротивления. Деревья кончились, открылось выкошенное простреливаемое защитниками «опорника» пространство.

Я шагнул на него и чуть не ослеп от количества огненных шаров, что сразу же в меня врезались и взорвались. Я сам, весь в этот момент, напоминал со стороны, должно быть, огненный шар. Хотя, почему «должно быть»? Именно огненный шар я и напоминал. Большой, круглый и яркий, от которого веером тянулись дымные шлейфы к угловатым линиям окопов, из которых торчали сотни голов скелетов-магов, сбежавшихся к этой стороне укреплений со всего опорника «по тревоге». Я эту картину потом в записи на планшете своём смотрел и содрогался. Ведь «маленький глазик Большого Брата» так и продолжал висеть над опорником не обнаруженным всё то время, что я бегал по холмам от засад, плыл по реке, сбрасывая хвост, уходил подальше от реки вглубь долины, огибая по широкой дуге зловещий замок, торчащий, как гнилой зуб, в её центре.

И этот же «глазик» наблюдал подход колонны подкрепления к опорнику в тот же период времени. Я был прав в своих предположениях: и конвой был, и укрепрайон они сделали. Причём, конвой шёл так же, как и прошлый — под щитами, но, в отличии от предыдущего, шёл медленней. И головная походная застава, чуть ли не обнюхивала дорогу впереди, а боковые заставы внимательно обходили каждое подозрительное дерево или ложбинку. В итоге, мои мины, которые были заранее оставлены (то, что я неделю ходил-думал, не значит, что я ничего, кроме этого не делал — все основные подходы к «опорнику» были качественно оборудованы «пиротехникой»), ожидаемого эффекта не дали. Они были обнаружены и «обезврежены подрывом». Огненными шарами.

Не все, конечно, некоторые сработать успели, отправив на «респ» десятка три или четыре нежитей. Но что это в масштабах такой колонны? Малозначительная мелочь. Главное ведь — «комбат» уцелел. Или даже «комбаты»… или «комполк»…

О прошедшей колонне я знал. Догадался прокрутить записи дрона прежде, чем лезть в пекло. То, что меня ждёт при встрече, представлял… примерно. В теории. На практике же… всё, как всегда, оказалось страшнее.

Я чуть не сварился в своих доспехах, пока со всех ног бежал напролом через простреливаемое пространство к окопам, не отвлекаясь ни на что. Бежал так, как никогда раньше не бегал.

Потом, просматривая этот момент на планшете, я содрогался и покрывался липким холодным потом, настолько жутко это выглядело.

Но, когда бежал, об этом, да и вообще ни о чем не думал. Просто бежал.

В окоп буквально свалился, а не запрыгнул. Самым прямым и буквальным образом — не видно же ничего из-за постоянных вспышек взрывающихся файерболов перед глазами. Ещё и зажмуренными от страха глазами.

Так что, бежал, пока не свалился в окоп. Если бы костяки догадались передо мной мостик через этот окоп перекинуть, то я бы так насквозь бы и пробежал весь их «опорник», а они бы весело поржали над таким тупым лосем за моей спиной. Но, не догадались.

* * *

Глава 46

* * *

Но — не догадались. А потом было уже поздно: тупой лось уже оказался в окопе. И побежал…

Окоп — это не открытое поле, где в тебя может садить сразу со всех сторон сразу несколько сотен стрелков. Окопы специально копаются так, чтобы заброшенная в окоп граната могла посечь осколками только тех, кому не повезло оказаться непосредственно рядом с ней. Два-три бойца максимум. Как этого эффекта добиваются? Просто до тупости. Или до гениальности: окоп роется прямо только три-четыре метра. Дальше делается поворот под тупым углом и роется ещё три-четыре метра. Длинные окопы не бывают прямыми. Если это правильные окопы.

Граната падает в такой окоп, взрывается. Три направления разлёта осколков получаются перекрыты боками траншеи и полом сразу — все полетевшие в этих направлениях осколки впиваются в землю и уже не опасны. Те, что летят вертикально вверх (ну или под небольшим, вплоть до сорока пяти градусов к вертикали, а то и до шестидесяти) — тоже безвредны. Остаются лишь те, что полетят вправо и влево по окопу. Но и они пролетят не далеко: ровно до поворота, где в этом повороте и застрянут.

Правильный окоп. Сотнями лет и десятками войн отработанный и проверенный. Надёжный.

Однако, были во времена ещё Первой Мировой такие специальные подразделения «Sturmtruppen» или «Штурмтрупперы», как раз и предназначенные, специально тренированные для зачистки вражеских окопов.

Были такие, понятное дело, не только у немцев. Все воюющие стороны имели какой-нибудь аналог таких бойцов. Просто, немецкие немного больше остальных оказались распиарены историками и массовой культурой.

Так вот, эти самые «Штурмтрупперы» не брали «на дело» винтовок. Пулемёты тоже, само собой, не котировались — тем более, какие в то время были пулемёты, каких размеров: побегай с таким. Они брали с собой гранаты. И брали с собой булаву. Или тесак. Максимум, что из стреляющего — пистолеты. А ещё, они носили мощные тяжёлые кирасы и шлемы.

Выглядит, конечно, довольно нелепо… на первый взгляд. Но только на первый. Представьте себе узкий, тесный, неудобный окоп, в котором стоят чуть ли не плечом к плечу бойцы с длинными винтовками. Пусть даже сразу с примкнутыми штыками, хотя на это тоже ещё нужно время. Штык в то время, зачастую прямо в дуло вставлялся. Хоть и не у всех винтовок, понятное дело. Но стрелять прицельно чаще всего мешал. Поэтому и крепили его непосредственно перед рукопашной.

Так вот: окоп, тесный, узкий. В нём солдаты с длинными винтовками. И вваливается такое вот чудо в кирасе, которую не то что штыком проколоть, прострелишь-то не на раз, в шлеме. С увесистой шипастой булавой на удобной короткой ручке или с «окопным ножом». Как такого останавливать? А он ведь ещё за поворот, впереди себя гранату гад кидает…

И нынче я, в своей броне, в прокачаной маске, был аналогом такого вот «Штурмтруппера». И, как тому же «Штурмтрупперу», мне было главное — добежать до окопа.

Я добежал. Чуть не сварился под сосредоточенным огнём скелетов, слава Творцу, что хоть попадали не все, многие мазали. Всё же, по очень