– Поздней ночью у нас множество покупателей. Наши сладости очень популярны. Особенно высоко ценится наша халва. Покупать нашу халву приходят люди из других кварталов. Хотя почти такой же популярностью пользуется и фадж…

Вмешался Ладу:

– Бывают, правда, и странные покупатели – люди, страдающие бессонницей, которые приходят не только купить сладостей, но и поболтать. Нам приходится разговаривать с ними ради сбыта товаров, но мы не помним, чтобы подобная болтовня когда-нибудь приносила нам выгоду.

Кошачий Отец нетерпеливо топнул ногой.

– Но, разумеется, – продолжал Ладу, – мы все-таки помним, как один чудак сказал нам, будто страдает Арабским Кошмаром. Правда?

– Да, но я не помню, как он выглядел.

– Я тоже.

Это Кошачий Отец воспринял довольно спокойно.

– Неважно. Память можно вернуть. Сейчас я отведу вас вниз и усыплю. Я всего лишь хочу, чтобы, проснувшись, вы рассказали мне о том, что видели во сне, а подле кровати вас будет дожидаться куча денег.

Они спустились в подвал. Кошачий Отец схватил Барфи за ухо и, нещадно дернув, уложил на одну из кроватей. Ладу стоял и смотрел.

– Откинься на подушку, – сказал Барфи Кошачий Отец, – и думай о том, как засыпают пальцы ног, потом ступни и лодыжки, теперь ноги тяжелеют от сна, грудь… веки слишком тяжелые, чтобы держать открытыми глаза. Ты лежишь в темноте, и тебе мерещатся разные вещи. Ты находишься близ ворот Зувейла и сейчас встретишься с неким человеком.

Он продолжал шептать.

Хаос формы и цвета обернулся должным порядком. Барфи находился близ ворот Зувейла. Было уже поздно, и акробаты с эквилибристами убирали свои скамейки. Немногочисленная оставшаяся публика обступила говорящую обезьяну, которая рассказывала историю о двух кахинах. Барфи полагал, что его брат Ладу где-то рядом, но увидеть его не мог.

За левым его плечом раздался голос:

– Вы Барфи, верно? Прошу вас, помогите мне. По-моему, у меня Арабский Кошмар.

Барфи обернулся и недоверчиво уставился на говорившего. Это был Кошачий Отец, изможденный от боли. Голова Отца покачивалась из стороны в сторону без всякой видимой причины. Слабым голосом Отец продолжал:

– Мне нужна ваша помощь. Слава Богу, что вы здесь, но кто вас прислал?

– Вы.

Казалось, боль мешает старику сосредоточиться.

– Я? Но я – всего лишь сон, как и вы. Где я был, когда посылал вас сюда?

Барфи долго размышлял, прежде чем ответить.

– Снаружи, с наружной стороны всего, за пределами всего этого. В вашем доме, в Доме Сна. Вы послали меня сюда найти человека, который страдает Арабским Кошмаром.

Отец казался растерянным и удрученным. Он что-то бормотал себе под нос и лишь постепенно заговорил внятно.

– Но каким образом я вижу сон, если никогда не сплю?.. Ну что ж, в таком случае от вас мало проку. Наяву я бы этого просто не перенес. Нет, это было бы ужасно. Нет, нет, нет, нет. Я ничего не должен знать, а вы ничего не должны рассказывать. Вы должны мне поклясться… нет, клятвы, данные во сне, выполнять не обязательно… Это препятствие. Что же нам делать? – Он принялся покачиваться с искаженным от нерешительности лицом, а потом извлек откуда-то маленькую коробочку и продолжил: – Те, у кого Арабский Кошмар, ничего не помнят. Ничего не помнить приятно. Не заглянете ли в мою коробочку?

– Думаю, не будь у меня Кошмара, вы бы не показали коробочку именно мне.– Барфи яростно затряс головой. Более того, он обнаружил, что яростно трясется всем телом, и тем не менее уже вглядывается внутрь маленькой коробочки. Ее глубокие стенки круто спускались вниз, увлекая взгляд за собой. В центре коробочки находился маленький темный предмет, который, казалось, то удалялся, то приближался, хотя место, куда он удалялся, с каждым разом становилось все ближе.– Не будь у меня Кошмара, вы бы не показывали коробочку именно мне, мне, мне, мне.

Он прислушался к прозвучавшему в коробочке эху своего голоса. Оно было загадочным и отталкивающим. Едва не падая в обморок, он вгляделся повнимательнее, трясясь.

Трясли его снаружи. Его будили в подвале Дома Сна. Над ним стояли Кошачий Отец и Ладу.

– Ну что? – спросил Кошачий Отец.

– Ничего не помню, – сказал Барфи.

– Совсем ничего? – Старик был мрачен.– Нет, никто моих планов не нарушит. Кое-что у меня в запасе осталось. Ладу, ложись на кровать вместо брата. Расслабь пальцы ног, лодыжки, ступни… Глаза крепко закрыты. Пускай возникают видения.

Я хочу, чтобы ты пошел в мой дом и попросил позвать меня, точнее, мой образ во сне, мой хайяль. Мой хайяль поможет тебе. Вместе с ним вы пойдете на базарную площадь и повстречаете человека, у которого Арабский Кошмар. Мой хайяль скажет тебе, что надо говорить, когда ты вернешься к нам. Ты должен справиться с этим лучше брата.

Ладу очутился ночью на улице, в квартале Эзбекийя. Поначалу казалось, что дома слегка дрожат, но вскоре все стало выглядеть как обычно. Ладу повлекся к Дому Сна. Волей он не обладал, ибо все сновидцы лишены силы воли, но его подгоняло таинственное поручение.

Он вошел в Дом Сна. Дверь легко распахнулась. Привратника не было, и повсюду виднелись приметы ветхости. Однако у ворот горел факел и в его свете видно было, что двор кишит тараканами. В доме все еще обитали несколько шелудивых кошек. Время от времени одна из них набрасывалась на таракана и давила его когтями. Ладу стоял и в недоумении почесывал голову.

– Привет тебе, незнакомец. Я – Саатих.– Слова текли к нему средь тараканов по булыжникам двора.– Шикк тоже приветствует тебя.

Шикк стоял глубоко в тени и был виден лишь наполовину, точно аист-марабу, застывший по стойке «смирно».

– Мир вам, хозяева, – сказал Ладу.– Меня послали на поиски Кошачьего Отца. Он здесь? Если нет, то где его можно найти?

– Тебя послали? Кто послал тебя?

– Кто-то снаружи. Это трудно. Не помню.

– Здесь трудно думать. Это Крысиный уровень сновидений. Наши мысли стеснены. Смотри, какое низкое небо. Поскольку все здесь маленькое, ты и не заметил, как уменьшились даже твои карликовые размеры.

Они рассмеялись. Смех у Саатиха был негромкий и гортанный. У Шикка – визгливый.

– Здесь ты Кошачьего Отца не найдешь, – продолжал Саатих.– Он давно уже здесь не бывает. Мы спрашиваем себя, может, он заболел или опасается приходить? Возможно, он боится, что у него Кошмар или, точнее сказать, он у Кошмара в когтях.

– Думаю, у меня тоже Кошмар.

Они вновь рассмеялись.

– Все так думают, но совсем другое дело – страдать им взаправду. Однако нам хотелось бы снова увидеться с нашим старым другом Кошачьим Отцом. Между прочим, если и ты его друг, то так ему и передай. Скажи ему, что мы всячески стараемся поддерживать в доме порядок, но при этом и ждем. Напомни ему также, что одна из самых старых историй в Алям аль-Митале – это история о волшебном чудовище, которое перестало подчиняться своему создателю. Мы любим гостей, но мы одиноки. Мы любим знать, что происходит. Хотя наше общество тебе не нравится, правда?