языке, не только себя спалили, как агентов Госдепа, но и тебя, господин Исаев, и всех наших левых, в том числе, утверждающих и отстаивающих реальность этого приказа.

Нет, если вы не агенты Госдепа, то тогда придурки, малообразованные тупни и скоты.

Книга о начале войны. Черновые отрывки. Глава «Разгром».

16 августа, 2022 https://p-balaev.livejournal.com/2022/08/16/

6 декабря 1941 года. Совещание в Ставке Гитлера. Гальдер записывает в свой блокнот:

«Фюрер весьма внимательно ознакомился с нашими материалами. Он запомнил многие цифровые данные и держит их в голове. В частности, он высказал следующие соображения:

„Одними цифрами невозможно объяснить проблему соотношения сил. Наши потери составляют 500 000 человек. С учетом поступления пополнений, это означает убыль 3000–4000 человек в каждой дивизии. Русские потеряли 8–10 млн человек. Потери русских по меньшей мере в 10 раз превышают наши потери. Они потеряли 78 000 орудий. Артиллерия противника достигла нулевого уровня. (Примечание Гальдера: Наша артиллерия не лучше, потому что она неподвижна.)

Даже если мы потеряли 25 процентов нашего боевого состава, то и тогда потери противника больше наших. А тот факт, что наши дивизии держат по 30 км (ширина полосы обороны), только подтверждает недостаточность сил у противника. Таким образом, цифры ничего не доказывают“.»

Хорошо посчитали. Примерно, как наш Исаев, который насчитал наших потерь в Смоленском сражении в 10 раз больше немецких.

А откуда Гитлер такие цифры брал? Да Гальдер сам и признаётся, что они, штаб ОКХ, ему их давали. А откуда штаб ОКХ их брал? Да в штаб ОКХ такие данные направляли из штабов групп армий, а тем штабы армий, а штабам армий — штабы корпусов, дивизий, вплоть до какого-нибудь пулеметчика Ганса, который косил «пилой Гитлера» бесчисленные монгольские орды. Бухгалтерия.

Если вы думаете, что такая бухгалтерия касалась только потерь советских войск, а собственные показывались тютелька в тютельку, то вам не стоит ходить на рынок покупать морковку. Поверьте — не ваше это. Пусть жена или тёща ходят, они, хотя бы, будут на весы смотреть.

По иронии судьбы это совещание состоялось 6 декабря. С фронтов, как видно, еще не успела в штаб ОКХ дойти информация о том, что там началось. События, начавшиеся 6 декабря, для немцев были полной неожиданностью. И не только для штабов сухопутных сил и Верховного Главнокомандования (ОКВ), сам фон Бок, против войск которого началось наше наступление, ничего подобного не ожидал, еще 18 ноября с ним разговаривал Гальдер:

«На мой вопрос, имеются ли вообще какие-то шансы на успех наступления, фон Бок ответил, что достижимой целью наступления северного фланга 4-й армии можно рассматривать пока лишь рубеж Истра, Клин. Вообще же фельдмаршал фон Бок, как и мы, считает, что в настоящий момент обе стороны напрягают свои последние силы и что верх возьмет тот, кто проявит большее упорство. Противник тоже не имеет резервов в тылу и в этом отношении наверняка находится в еще более худшем положении, чем мы.»

И до 6 декабря фон Бок не видел перед собой никаких советских резервов, хотя к Москве шли непрерывно наши дивизии, перебрасываемые с Дальнего Востока и внутренних округов для усиления армий, ведущих оборонительные бои. Более того, к северу от Москвы к этому времени закончили сосредоточение две свежих армии. Не заметить движение такой массы войск — нужно было очень постараться или быть абсолютно слепым. Именно — слепым.

Возможности получения информации о том, что происходит в нашем тылу, у немцев были крайне ограничены. Их агентуру основательно вычистили еще в ходе операций НКВД в 37–38-м годах, вместе с Тухачевским и компанией. Провести нормальные мероприятия по заброске агентуры с начала войны — времени было слишком мало, это непростые мероприятия, за три месяца их не проводят. Партизанских отрядов у немцев в нашем тылу, разумеется, не было. Оставались только радиоразведка и авиация.

Обрубить возможности радиоперехвата переговоров войск, выдвигавшихся из внутренних округов — не проблема. К тому же, зачем им нужны были радиопереговоры? Вполне хватало проводной связи.

Оставалась только воздушная разведка. Летать и сверху смотреть. Но, как следует из уже указанной лекции генерал-лейтенанта Журавлева, против 600 немецких самолетов мы сосредоточили под Москвой группировку в 1200 самолетов, а учитывая несопоставимый уровень подготовки наших и немецких летчиков, их выдавили из воздушного пространства. Взлететь асу люфтваффе и пролететь чуть дальше линии фронта было равносильно самоубийству. Генерал Журавлев и указал, что немцы возможности проводить воздушную разведку лишились.

И в это время стали фиксироваться жалобы люфтваффе относительно летних авиационных масел и оружейных смазок. Двигатели не заводились из-за замерзающего масла, а пулеметы и пушки самолетов не стреляли из-за замерзающей смазки.

В одной из глав я приводил пример случая, как пленный русский техник показал им, что в таком случае нужно делать, но я не думаю, что немецкие техники были настолько тупыми, чтобы не догадаться самим плеснуть в масло бензина и удалить смазку с оружия. Скорей всего, начался саботаж. Пилоты попросили техников. А командование авиационных частей это поддержало, потому что вскрылась бы очень неприглядная картина с положением в люфтваффе.

Нормальное командование, будь оно на месте немецкого, забило бы тревогу: без разведки воюют только кретины. Но даже фон Бок ничего по этому поводу не обозначил.

Почему и что это было? Скорей всего, люфтваффе докладывало командованию сухопутных войск, что летали, но русских резервов не видели. Я думаю — это самое вероятное. Хотя, это я еще по инерции очень хорошо о немцах думаю. Вполне возможно, что даже фон Федя Боков знал, что данных авиа-разведки нет, но откуда у русских могут быть резервы, если по донесениям Гансов-пулеметчиков, вся русская армия уже три раза убита?

Но можно было и раньше немецкому командованию начать беспокоиться, потому что еще до нашего наступления под Москвой, группы армий «Север» и «Юг» стали испытывать «некоторые трудности».

Юго-Западный фронт, как это утверждает Исаев, после разгрома под Киевом перестал существовать. Но командующий Юго-Западным фронтом С. К. Тимошенко в середине ноября на совещании Военного совета фронта, после анализа последних данных, грохнул кулаком по столу:

— А теперь мы посмотрим, как Клейст будет воевать на равных!

Про «на равных» Семен Константинович, конечно, загнул. В артиллерии и пехоте было почти равенство, но у Клейста — танковая группа, а у Тимошенко почти все танки забрали «москвичи». Но ладно. Штаб Юго-Западного фронта начал планировать наступательную операцию, в ходе которой немецкие войска потерпели самое унизительное поражение за всю войну…