1942 году — можно только гадать, сам он мотивов в мемуарах не указал. Какие-то упущения, наверняка, были. У вас никогда по службе и по работе их не было?

Получив решение Ставки, Иван Христофорович тут же обратился к Сталину с просьбой назначить его не на штабную, а на командную должность. Просьба была удовлетворена, командирская карьера началась с заместителя командующего армии. Ну не сразу же командующим армией ставить человека, который не имел опыта самостоятельного командования?!

И думаю, что самому Ивану Христофоровичу очень хотелось применить на практике, если так можно выразиться, то, чему он научился у Семена Константиновича Тимошенко. В мемуарах Баграмяна о маршале Тимошенко — с придыханием, взгляд снизу вверх, восхищение.

Едва только Баграмян пробился из окружения в сентябре 41-го, он стал свидетелем того, как Юго-Западный фронт при непосредственном руководстве операцией со стороны Семена Константиновича ликвидировал попытку Гудериана прорваться у Штеповки. Войска фронта, о разгроме которого уже успели отбрехаться гитлеровцы, да еще силами 40-й и 21-й армий, а 21-ю они списали в уничтоженных в «Киевском котле», «быстроходному Гейнцу» неплохо так надавали там «по щам»:

«За несколько дней наши войска освободили 20 сел, захватили 150 орудий, 5 минометных батарей и много другого вооружения. Около 8 тысяч трупов, более тысячи грузовых автомашин, 500 мотоциклов, 2000 немецких лошадей-тяжеловозов оставили фашисты на дороге своего бегства.»

Иван Христофорович получил назначение на должность начальника оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта, а начальником штаба был назначен генерал Бодин. Именно он потом сменит Баграмяна в 1942-м году на посту начальника штаба этого же фронта. В 1942-м году Бодин будет отозван на работу в Генштаб, а потом вновь вернется на прежнюю должность.

А с октября 1941-го штаб Юго-Западного фронта являлся, одновременно, и штабом командующего Юго-Западным направлением Тимошенко, т. е. Баграмян являлся непосредственным свидетелем командной деятельности главкома направления.

Так получилось, что едва получив новое назначение, Иван Христофорович стал свидетелем того, как Тимошенко получил из Ставки приказ о наступлении 40-й армии, чтобы облегчить положение войск Брянского фронта. Семен Константинович оспорил его, сил армии явно не хватало для наступления:

«Многое значит авторитет командующего. С доводами маршала Тимошенко в Ставке согласились сразу же.»…

* * *

Авторитет маршала Тимошенко. Понятное дело, кого попало в наркомы Обороны вместо ушедшего на повышение Ворошилова в период непосредственной подготовки к войне не поставили бы. А скоро Юго-Западному направлению прирезали еще участок обороны бывшего Брянского фронта, Тимошенко стал отвечать за всё, что происходило от самых южных рубежей почти до самой Тулы.

Как гласит Википедия, 25 октября командующий немецким 55-м армейским корпусом генерал Фиров издал приказ: «Солдаты! Харьков, третий индустриальный город России, взят. Этот гордый успех достигнут благодаря вашей отваге… Солдаты, мы гордимся Вами. Только последующая история сможет полностью отдать должное Вашей славе. Вы можете быть гордыми, что сделали большой шаг на пути к окончательной победе. Вперёд, к победе!»

Кроме сочинения таких приказов и своих беллетризованных отчетов о боевых действий, эти вояки еще славились умением терроризировать мирное население. Едва войдя в Харьков, они этим и занялись. Да так успешно, что уже по время Перестройки их духовные наследники, из ныне запрещенного в России общества, по наводке таких же тварей из КГБ, там находили массовые захоронения «жертв сталинских репрессий». Зверствовали гитлеровцы в Харькове люто. От злобы. Потому что захват ими города на самом деле был успешной операцией войск Тимошенко, отступающих согласно приказа Ставки от 17 октября, Харьков наши войска оставляли по заранее определенному плану Ставки:

«15.10.41 г. 14.40.

В целях планомерного отхода на восток для сохранения армии Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1) Юго-Западному фронту с 17.10 начать отход частью сил фронта на линию Касторная, Стар. Оскол, Нов. Оскол, Валуйки, Купянск, Лиман, закончив его к 30.10.

2) Фронту с выходом на линию Касторная, Купянск, Лиман вывести в резерв не менее шести стрелковых дивизий и двух кав. корпусов.

3) Южному фронту в соответствии с отходом Юго-Западного фронта отводить свою правофланговую армию на фронт Лиман, Горловка, оставляя свои левофланговые армии (18 и 9 армии) на занимаемом ныне фронте. К 30.10 Южному фронту укрепиться на фронте Лиман, Артемовск, Горловка, Матвеев-Курган, р. Миус и далее по лиману по его восточному берегу.

4) Южному фронту с выходом на линию Лиман, Горловка, Матвеев-Курган, Лакедемония вывести во фронтовой резерв не менее трех стрелковых дивизий.

5) Разграничительные линии:

а) между Брянским и Юго-Западным фронтами: Суджа, Медвенское, Тим, Касторное, Старая Графская. Все для Юго-Западного фронта включительно;

б) между Юго-Западным и Южным фронтами: Доброполье, Славянск, Лиман, Лисичанск, Чертково. Все для Юго-Западного фронта включительно;

6) С 20.00 16.10 Южный фронт подчиняется Главнокомандующему Юго-Западным направлением и командующему Юго-Западным фронтом.

7) Получение подтвердить. Исполнение донести.

Ставка Верховного Главнокомандования

И. Сталин

Б. Шапошников

№ 003010

Ф. 229, оп. 646, д. 485, лл. 1, 2. Машинописная копия.»

Еще 15 октября войска Юго-Западного направления стали отходить на новые рубежи обороны, оставляя Харьков и Донбасс. Все резервы съедал Западный фронт, войска Тимошенко не получали пополнения, удерживать статичную оборону было невозможно, приходилось отходить местами на расстояние до 200 км, сокращая фронт.

Баграмян отмечал, что этот отход очень сильно отличался от того, что происходило летом. Летом приходилось периодически выручать из окружений наши части, немцы обладали таким превосходством в силах и мобильности, что постоянно возникали авралы. Ничего подобного уже не было в октябре. И дело не только в немцах, в том, что их основательно выбили, наши командиры тоже приобрели опыт. А бой в отступлении — самый сложный вид боя. Как покажет время, немцы им так и не сумели овладеть.

Клейст, преследуя наши отступающие войска, попытался охватить Харьков с севера и юга. Тимошенко срезал ему эти клешни. По плану отступления Харьков нужно было оставить 25 октября, до 25 октября проводилась окончательная эвакуация остатков промышленности и уничтожались объекты, имеющие военное значение. Командование Юго-Западного фронта, обеспокоенное флангами обороны города, просило у Тимошенко усиления. Семен Константинович отказал:

— Да не паникуйте вы, после всего Рейхенау на фланги не сунется, он теперь будет, как баран, долбиться в лоб.

И оборонять Харьков оставил одну слабенькую 38-ю армию под командованием генерала Цыганова с приказом продержаться до 25 октября. До 25 октября части Цыганова уполовинили дивизии Рейхенау и в полном порядке оставили город.

Взять город именно тогда, когда советские войска по плану отхода его и должны были