Японии против СССР, Зорге информировал советскую разведку о том, что и так все без него прекрасно знали. Никакой оперативной ценности его информация не имела. И не имел он никакого доступа к информации, которая представляла оперативную ценность. Он был всего лишь журналистом. Но «пальцы гнул».

Те, кто занимался или занимается оперативно-розыскной деятельностью (деятельность разведки — это оперативно-розыскная деятельность), знают о подобных агентах. Периодически опера получают по голове за них. Есть такой биологический вид граждан, которые часто даже сами выступают инициаторами собственной вербовки, каждый день зовут оперативников на конспиративную встречу: «Нужно срочно увидеться, у меня есть информация», — и на этих встречах рассказывают то, что было напечатано во вчерашней газете. Как правило, эти агенты работают на платной основе, опер на них списывает «девятку». Поощрение за информацию. Потом приезжает проверка, открывает дело этого агента и у опера начинаются проблемы.

Судя по тому, какую информацию предоставлял Центру Рихард Зорге, любитель красиво пожить, он был именно из такой категории агентов. А когда его прихватили японцы, что он мог сказать в свое оправдание: передавал в Москву то, что там и так из газет знали? Но так — вот она, рация, вот твои шифровки в Москву, еще неизвестно — все ли, так что Зорге-сан, извольте быть повешенным как агент Москвы.

А про планы Японии Сталин мог не только из газет узнать, но еще и спросить у Мао Цзедуна, даже у Чан Кайши, они бы ему всё и рассказали. Впрочем, даже спрашивать не было необходимости, японцам в 41-м году не до СССР было, у их армии в Китае были большие неприятности…

* * *

Как раз в это время в Китае находился будущий маршал Василий Иванович Чуйков. И не за пуховиками он туда поехал, а главным военным советником Чан Кайши, имея одной из главных задач координацию действий Красной Армии Мао Цзедуна и войск Гоминьдана против японцев. И не только у Зорге рация имелась, есть у меня такое подозрение, что ее и Чуйкову выделили. И, наверно, Василий Иванович получал по рации инструкции из Москвы когда и куда советовать Чан Кайши направлять войска.

А Мао и советники не нужны были, КПК входила в 3-ий Интернационал, там и так знали, что делать. Уже 23 июня ЦК КПК направил директиву по всем организациям с указанием усилить борьбу против японских оккупантов, чтобы оказать помощь Советскому Союзу в борьбе с фашистской агрессией.

Смысл директивы ЦК КПК был в том, чтобы не допустить нападения Японии на СССР, разумеется, связать войска японцев в самом Китае. Уже в августе японцы были вынуждены начать крупную наступательную операцию против китайских сил в провинциях Хэбэй, Шанси и Чахар. Самые жестокие бои разгорелись в октябре, в ноябре японцы были вынуждены там отступать. Тыл их войск в Маньчжоу-го оказался под серьезной угрозой, в таком положении уже не могло быть речи начать войну еще и с СССР.

И если у руководства нашей страны были союзнические связи с Гоминьданом, дружеские с КПК, то и у Германии были союзнические отношения с Японией. Германское посольство в Токио находилось. Такая проблема была узнать, что происходит в Китае с японской армией и почему японское правительство не держит обещание вступить в войну с СССР? И очень сильно развитое аналитическое мышление нужно было иметь, чтобы не заметить некоторых временных странностей, так сказать, в периодах активизации действий китайцев против союзника Германии? И сложно было догадаться, что японские войска увязли в Китае, агрессия против СССР откладывается, поэтому русские могут части своего Дальневосточного фронта перебросить на запад?

Есть такой анекдот: ничего не напоминало в Штирлице, идущем по Фридрихштрассе, советского шпиона, ни ППШ на груди, ни парашют, волочившийся за ним…

И в ноябре 41-го года немцы не видели «советского шпиона». Ничего им тревогу не внушало, ни странная активизация русских на флангах группы армий «Центр», в результате которой вермахт лишился возможности маневра войсками, чтобы усилить свои наступающие на главном направлении части, ни события в Китае, в результате которых русские могли не опасаться в ближайшей перспективе войны с Японией и перебросить дивизии с Дальнего Востока под Москву, хотя даже 78-я стрелковая дивизия, будущая 9-я гвардейская, уже в октябре погрузилась в эшелоны и поехала на запад, под Москвой появилась в начале ноября.

Вроде в июне 41-го уже наступили раз на грабли, недооценив «колоса на глиняных ногах», должны были стать осторожнее, всё-таки это война, а не карточная игра в «дурака» на щелбаны, ставки несколько другие, но продолжали лезть, сломя голову, на рожон. Впрочем, им 41-го года показалось мало, они еще и в 1942-м повторили.

И продолжали упорно пихать фон Бока на Москву, уже без всяких резервов, с выбитыми наполовину штата дивизиями: «А! Пан или пропал! Где наша не пропадала?!». Такое впечатление, что это в советском руководстве были одни этнические немцы с их осторожностью и расчетливостью, а в Третьем Рейхе и вермахте все главные посты занимали русские анекдотические раздолбаи.

В это время войска вермахта, наступавшие на Москву, уже приближались по численности к нашим силам. Совокупным силам обороняющихся и подходящих резервов. Наши армии еще не имели превосходство в силах. Еще войска Западного фронта, стоявшие на рубежах обороны, значительно уступали немцам, но уже возникла опасность того, что немцы могут остановить наступление и начать закапываться. Советское командование было вынуждено начать Московскую наступательную операцию, не имея превосходства в силах, даже немного уступая немцам, фрицам представился шанс показать, как они могут воевать с Красной Армией на равных…

* * *

Представьте себя на месте немцев. 4 декабря 1941 года. Короткий зимний день. С утра, как только рассвело и до наступления темноты ваша часть вела наступление против русских. Сил для нормального удара не хватало, противника только пятиться вынуждали. Весь световой день шел тяжелый бой. Рыть окопы на случай контратаки русских сил уже нет, да и смысла нет в них, потому что на завтра снова наступать. Если поблизости есть какие-то строения — основная часть личного состава укрылась там от ветра и холода, выставлены только дозоры, наскоро в мерзлой земле выдолблены щели по колено для огневых точек.

Наступает утро, небо только начало сереть и тут со стороны русских летят снаряды. Укрыться от них негде, оборона не оборудована. Те огневые точки, которые успели оборудовать, сразу становятся могилами для солдат, которые в них находились. Там даже прямых попаданий не нужно, всё живое выкашивается осколками. Личный состав поднимается по