Он вскочил и прикладом что есть силы ударил в лоб очередного мутанта, лезшего в кузов. Оглушенный, он сразу вывалился наружу. Максим поднял голову и увидел, как Лена отмахивается от мутанта, схватившего ее за корпус, разряженным автоматом. Очередь! Перезаряжаясь, Максим поискал взглядом Леху, но не нашел его. Многие старики были в крови, кто-то лежал между рядами и стонал, нескольких явно не хватало. Но живых мутантов в кузове больше не было.

– Мы прорвались! – Лена дрожащими руками нашаривала на полу новый магазин. – Мост кончился! А Лехе не судьба на меня настучать…

От тента почти ничего не осталось, на ветру полоскались обрывки ткани. Первым делом Максим избавился от трупов мутантов, потом подошел к Лене, обнял ее, и она ответила. Старики продолжали плакать и жаловаться, но Максим не слушал. Их не надо слушать, так же, как не надо вспоминать прошлое, потерянных близких. Нельзя позволить старому миру помешать тебе выжить в новом! Он посмотрел вперед, поверх кабины. Там, вдали, поднимались вверх густые клубы черного дыма. И именно туда вел колонну БТР.

– Люберецкий конвой в осаде! – догадался он. – Отгоняют дымом мутантов. Хорошо хоть, дождались нас.

– У нас не будет дыма, – сказала Лена. – И патронов мало. Но мы ведь все равно дойдем, правда? Только бы не было дождя!

Оба посмотрели вверх, на хмурое небо, по которому ветер гнал темно-серые облака. Где-то далеко на севере прогремел гром.

Когда начался дождь, быстро перешедший в ливень, мутанты вышли на улицу из затопленного метро. Конвой с востока, проезжавший неподалеку от выхода из станции метро «Семеновская», оказался полностью окружен. К счастью, колонна была оснащена армейскими огнеметами, которые лежали «на всякий случай» на одном из вскрытых после катастрофы складов. И все же в те несколько минут, когда вода действительно лилась «как из ведра», вплоть до почти полной потери видимости, конвой понес большие потери. Но когда дождь ослабел, бойцам удалось отбить захваченные машины, организованно отступить к оказавшейся поблизости церкви и закрепиться там. Оставив транспорт снаружи, группа забаррикадировалась в здании, оказавшемся очень удобным для обороны, и так провела ночь. Утром, когда большая часть мутантов вернулась в тоннели и к Яузе, командир организовал «дымовую завесу». Ветер благоприятствовал, и клубы черного дома шли как раз в сторону вестибюля метро, удерживая мутантов внутри. Три БМП, выставленные с другой стороны церкви, всерьез проредили толпу оставшихся мутантов, и те, разорвав на части убитых, понемногу разбрелись. Тем не менее, долго ждать встречи группа не собиралась: рейд в Москву оказался слишком тяжелым испытанием, в основном по причине дождливой погоды.

– Выгружайтесь! – гаркнул Клыкач, как только грузовики остановились. – Сержантам сделать перекличку и доложить мне о потерях!

Сам командир, пыхтя, пошел к своему коллеге, полковнику баскетбольного роста, который ожидал его стоя на месте. Судя по форме, служил полковник в ВВС. Максим, глядя на его широко расставленные ноги и руки, засунутые в карманы бушлата, предположил про себя, что разговор будет не самым дружелюбным. Он помог выбраться из кузова Лене, а потом бегом отправился проведать Толика. Приятель оказался в полном порядке и уже помогал спускаться на землю перепуганным старикам.

– Живы? – весело спросил он. – Весело, конечно, было на мосту… Но мы с тобой и похуже прорывы видали, верно? Я сейчас парням помогу и приду к вам, – зашептал он, оглянувшись на двоих своих товарищей. – Но пока обстановка сложная: не в дым же нам убегать? Парк тут так себе, три с половиной дерева, простреливается насквозь. Лучше пока не привлекать внимания.

Кивнув, Максим так же бегом вернулся к своему грузовику и вместе с водителем и его стрелком стал спускать из кузова стариков. Куда делась Лена, он сначала даже не понял и лишь спустя минуту заметил ее чуть в стороне, сидевшей на рюкзаках с автоматом в руках. Там каждая сторона могла посчитать ее бойцом другой группы, и это, пожалуй, была сейчас лучшая позиция. Только что проскочившие мост, подсчитывающие потери, люди Клыкача были возбуждены и искоса поглядывали в сторону высокого полковника, не расставаясь с оружием: он, судя по жестикуляции, был чем-то недоволен. Но и конвою из Люберец ночью сильно досталось. Усталые, прокопченные дымом, они тоже не стремились к общению.

Наконец полковник, широко шагая длинными ногами, направился к грузовикам. Клыкач отстал, потому что поспеть за ним мог бы только рысью, а этого не позволяло командирское достоинство. Быстро пройдя мимо машин, он заглянул в каждую сквозь изорванные тенты. Потом, загибая пальцы, прикинул количество привезенных пассажиров. Просьбы и вопросы, которые посыпались со стороны стариков, полковник проигнорировал. Остановившись, он дождался Клыкача, и Максим услышал часть их разговора.

– Ты совсем охренел? – спросил летчик. – Мне Авдеев лично гарантировал лекарства по списку и, самое главное, трех врачей! Трех!

– Авдеев в Сокольниках сидит, а мы с Индустриальной базы! – зарычал в ответ Клыкач. – Я не знаю, что он тебе обещал! Лекарств у нас у самих не хватает, там же бои! Много раненых. Врачей почти нет.

– Ты дурак или прикидываешься? – Полковник повысил голос и навис над собеседником, заставив Клыкача задрать голову. – Ты понимаешь, какая у нас огромная зона ответственности? Сколько там населенных пунктов, понимаешь? А что такое Жуковский – ты знаешь? А что такое Монино – представляешь себе? У нас дети погибших офицеров, они болеют, а нормальный терапевт – один! Остальные кто окулист, кто стоматолог! Они стараются, по книжкам лечат, но опыта нет!

– А я-то что могу сделать?

– Ты мог бы вместе вот с этими пенсионерами привезти врачей, чтобы их лечить, и лекарства, хотя бы для них же! А теперь ты можешь просто увезти их обратно! У меня не похоронная контора!

– Куда обратно?! – Клыкач, по обыкновению, побагровел. – Это что за разговоры, а? Ты вообще…

Он осекся, потому что полковник вдруг вытянул длинную руку, поймал на ладонь каплю и уставился на нее, словно Джон Сильвер на «черную метку». Отчаянно матерясь, Клыкач замахал руками и не сразу смог выдавить из себя команду.

– К церкви! Гоните старичье к церкви, сейчас начнется!

Максим кинулся было выполнять приказ, но Толик прихватил его за плечо. Он смотрел вверх, на бегущие в небе темно-серые облака, и то ли капли дождя, то ли слезы блестели у него на щеках.

– Макс, я не хочу знать, что здесь будет. Если уходить, то сейчас.

– Но как?

– Морду топором, и делай, как я. Прорвемся, или будь что будет! Не могу на это смотреть, не могу их слушать!

Толик побежал к Лене, на бегу забрасывая автомат за спину. Она вскочила, схватила свой рюкзак, а он подхватил два оставшихся.

– Прикрывай! – крикнул Толик через плечо Максиму. – Справа пролом в церковной ограде, выскочим за него – уйдем!

Люберецкий конвой суетился, занимая оборонительные позиции. Некоторые покосились на бегущую куда-то троицу, но никто их не окликнул. Люди Клыкача уже остались позади. Когда друзья выбегали в пролом, Максим оглянулся, передергивая затвор, но никто даже не смотрел в их сторону. За рядом грузовиков уже виднелись первые фигуры осмелевших мутантов. Дождь понемногу усиливался. Максим перескочил через упавший кусок ограды и прибавил ходу, догоняя друзей. Несколько секунд спустя они скрылись за каким-то полуразрушенным домиком. Тут Толик бросил один рюкзак Максиму и взялся за автомат.