— Скажите, а Саша о кристаллах при вас ни разу не упоминал?

— Было, — не стала отпираться Анна Карловна. — Саша жаловался, что приходил какой-то человек, требовал у него кристалл, якобы находящийся в замке. Но Саша поставил нахала на место, сказав, что ни о каких кристаллах он не знает и знать не хочет. Но вам лучше обратиться к Саше, если вас интересует эта история. Я подробностей не знаю.

Оборотень молча переварил услышанное. Вроде вопросы задавал, как Карачун учил, а нового ничего так и не узнал. Карачун будет недоволен. Не скрывая раздражения, оборотень сказал:

— Мы не хотим тревожить его раньше времени. Но вы при случае передайте ему, что лучше бы ему вспомнить о кристалле, в его обнаружении заинтересованы очень серьезные люди. Не хотелось бы, чтобы из-за такой безделицы Мажеровскому доставляли беспокойство.

— О, на счет этого можете не переживать, — легкомысленно отмахнулась Анна Карловна. — Саша все предусмотрел и даже нанял охранника. Немного легкомысленный тип, правда, но кое-что для охраны замка и территории он предпринял. И я у него видела настоящий пистолет. Жуткая вещь! Я, знаете ли, оружие не люблю.

— И что за меры он предпринял? — со снисходительной усмешкой поинтересовался оборотень, поглядывая на целительницу сверху вниз. Его парни, пыхтя и упираясь, уже почти откатили бревно к обочине, поэтому Анна Карловна завела мотор.

— Я не знаю, — пожала она плечами. — Меня в подробности никто не посвящал. Просто Саша вскользь упомянул, что меры приняты, что любое вторжение будет с легкостью отражено. Хотя, если честно, я бы на его месте столь безоговорочно не доверялась этому наемнику. На меня он впечатления не произвел, слишком хвастлив и самоуверен. Свою жизнь такому человеку я бы не доверила.

— Скажите, а Мажеровский не говорил, этот Стрельцов кристаллами случайно не интересуется?

— Вы знаете, о кристаллах речи не заходило, но Саша жаловался, что он бесцеремонно интересовался содержимым тайника. Но Саша быстро поставил на место зарвавшегося наглеца, и инцидент был на этом исчерпан. Саша умеет заставить людей и не только их, подчиняться себе. Один этот ужасный тролль чего стоит. Он послушен Саше как хорошо вышколенный пес.

— Ну что ж, спасибо, что успокоили насчет здоровья Мажеровского. Все его друзья очень за него переживают, — задумчиво протянул оборотень, убирая руку из окна. — Путь свободен. Можете ехать.

Анна Карловна сделала вид, что не поняла двусмысленности последней фразы.

— Спасибо за помощь. Если бы не ваши ребята, пришлось бы мне в замок возвращаться. Если раньше меня увидите Сашу, привет передавайте, — сказала Анна Карловна, трогаясь с места.

— Непременно, — буркнул оборотень, глядя вслед поднявшему столб пыли магбилю. — Как увижу, так сразу и передам.

Анна Карловна перевела дух, проскочив мимо замерших на обочине парней, в которых она с первого взгляда разгадала оборотней. Отъехав километра на три от места встречи, она припарковала магбиль, и минуты три просто сидела, закрыв глаза. Потом сказала спокойным деловитым голосом:

— Собеседником был молодой человек, высокий, широкоплечий, на вид лет тридцать пять – тридцать восемь. Точнее определить затрудняюсь, так как он явно относится к оборотням, а их возраст достоверно определяется только при вскрытии. Одет щеголевато, манеры обходительные, но на лице читается откровенная порочность. Волосы длинные, до плеч, лоб узкий, взгляд цепкий. На шее занятный медальон в виде собачьего уха. Из особых примет – шрам на шее.

Нажав повторно на желтый камень, Анна Карловна сняла медальон с шеи и убрала его в саквояж. Магбиль заурчал мотором и целительница, выбросив из головы все эти шпионские страсти, поехала в город.

Это все замечательно, но в клинике ждут пациенты и времени на переживания и сантименты просто нет.

Встречать Роксану я выехал загодя, чтобы успеть заскочить к Будимиру на постоялый двор, уточнить кое-какие детали предстоящей заварушки. Замок охранять оставил Азара, хоть он и пытался увязаться со мной.

Будимир встретил душевно. Мигом накрыли стол, блеснул отсвет в графине, полном прозрачной, как слеза младенца, огонь-воды. Но я от выпивки отказался, сославшись на то, что за рулем. Будимир пошутил на тему, что я как раз не за рулем, а в трактире, но рукой махнул, и графин со стола исчез. Зато угощению я воздал должное по полной программе. Азар готовит очень вкусно, спору нет, но немного перебарщивает со жгучими специями, поэтому я даже обрадовался сравнительно пресным блюдам, которыми меня потчевал Будимир. Жуя какое-то замысловатое рагу, я сказал Будимиру:

— Жду тебя в субботу к ночи. Магбиль достал?

— Все сделал, как ты просил. Сирена, мигалка, по старой памяти в отделении договорился.

— Замечательно, — кивнул я. — А шофер толковый?

— Не подкачает, не переживай. Да ты его видел внизу. Бармен мой.

— Так он же…, — поперхнувшись, я закашлялся, с недоумением глядя на друга.

— Хочешь сказать – живомертвый? — снисходительно спросил Будимир, от души хлопая меня по спине. За малым не впечатавшись от дружеского хлопка носом в стол, я закивал, переводя дыхание.

— Ты о нем плохо не думай, — назидательно сказал Будимир, тяжело вздыхая. — Просто несчастный ребенок. — Полюбил человеческую девушку, как когда-то его отец, пригласил её на свидание на опушку родного леса. А свидание обернулось кровавой драмой. Вот я всегда говорил, что свидания нужно назначать не на закате, как все, а на рассвете, когда сразу понятно, кто есть кто. А так черт знает что получается. Он к ней со всей душой, а она ему зубами в шею.

Я нахмурился. Приходилось слышать о таких историях.

— Но и она промахнулась с суженым. Отец то его эльф. Наличие в его жилах эльфийской крови привело к интересному результату…

— Это к какому?

— Ну, ты же в курсе, что эльфы в вампиров не превращаются, иммунитет у них к укусам вурдалаков. Но так как парнишка не чистокровный эльф, живомертвым он все-таки стал. А вот кровь пить не может. Поэтому его и живые отвергли, и вампиры в свою стаю не приняли. Мол, какой ты вампир, если от одного вида крови тебя воротит. Представляешь разочарование той милашки? А живые ему сразу зеркало подсовывают: отражения нет, значит живомертвый, проваливай, пока осиновый кол в сердце не схлопотал.

— Да, терпимость к паранормам у нас не в чести.

— Кому ты это говоришь, — протянул Будимир, извлекая из воздуха дымящуюся трубку. Сизое облако дыма лениво потянулось к дверям. — Я сам такой. Знал бы ты, сколько мне пришлось в детстве перетерпеть. Я тогда дар еще контролировал из рук вон плохо, часто случались казусы, — он замолчал, грустно глядя вслед уплывающему за дверь облаку дыма.

— Поэтому ты и приютил этого неудачника?

— И поэтому тоже.

— А кормишь чем?