когда он летел в обличье стрижа: неровная зеленая поверхность, земли не разглядеть. Но что, если ястребиным глазам зелень не помеха? Птицы еще несколько секунд парили над деревьями, а потом камнем упали вниз. Это падение было таким ужасным, таким… окончательным и смертельным, что Нилу захотелось прижать руки к глазам, но он заставил себя смотреть.

И увидел что-то необъяснимое: Ястребы действительно упали, вот только не туда, где стоял он, а вправо – туда, откуда он сбежал. Нил посмотрел налево. Небо в той стороне было чистым, ни одной птицы. Нужно успеть. Если они действительно явились на зов Кадета, то сейчас все вместе бросятся в погоню.

Или… Нил замер, сжимая и разжимая кулаки. Логика говорила: беги влево, пока путь свободен, тут и думать нечего. А что-то безымянное шептало, что нужно вернуться, пусть это бессмысленно и неразумно. Нил зажмурился. Влево или вправо? И никто не подскажет, да что ж такое!

Он развернулся и пробежал несколько шагов влево, а потом бросился вправо со скоростью, на которую даже не считал себя способным. Изнутри его сразу окатило жаром, страх растаял, и с мягким, теплым удивлением он понял: все-таки анима знает лучше, зря он не слушал. Думать неплохо, но иногда лучшее, что можно сделать, – это не думать слишком долго.

У страха глаза велики – Ястребов оказалось всего три. Все они уже приобрели человеческую форму и теперь молча обступали знакомого до боли четвертого. От них веяло душным холодом, монструмы клубились за спинами и у ног. Но были и хорошие новости. Ястребов, всегда таких внимательных, в этот раз что-то отвлекало: только монструмы повернулись к Нилу, но как-то без интереса, будто собирались разобраться с ним позже.

И Нил собирался позаботиться о том, чтобы это позже не наступило. Подумать он бы не успел, так что сразу, без размышлений, выбросил вперед руку, передал ей аниму и запустил ее в Ястребов на силе какого-то веселого азарта, в котором для страха уже не осталось места.

Золотая пыльца пронеслась по воздуху, как снежная взвесь, поднятая ветром, и врезалась Ястребам в спины. Нил точно представлял, чего хочет, и изо всех сил повторял себе: «Все получится, все хорошо, не так уж и страшно». Ему ведь сказали: он может что угодно. Вдруг и это тоже? Не попробует – не узнает.

Ястребы пошатнулись и рухнули на землю. Монструмы распластались рядом. Тот, что лежал ближе всех к Нилу, был похож на большого кота с длиннющими когтями. Когти дергались, по черному тельцу прокатывались слабые волны золотистого света. Нил упал на одно колено. Пустота в груди была такая, будто из него целиком вынули всю начинку, оставив только кожу. Ох. Вот этого он не ожидал.

– Что… Что ты сделал? – выдохнул Кадет. Ни его, ни собаку Нил не тронул.

Нил поднял голову. У него ужасно пересохло во рту, голова кружилась. Наверное, умеючи это было бы не так сложно, но он бил чистой анимой там, где не хватало знаний, и очень, очень много потратил.

– Я вдруг подумал… – Нил сипло вдохнул. Даже слова произносить было тяжело. – Ваша плеть отчаяния заставляет нас думать о плохом. Может, у меня получится сделать так же, но наоборот? – Нил опустил взгляд на Ястребов. Глаза были закрыты, но ребра под формой мерно вздымались. – Я захотел, чтобы они уснули и им снилось что-нибудь очень… прости, что произнесу это слово, – хорошее.

– Они тебе этого не простят, – выдавил Кадет, с ужасом оглядывая тела на земле.

Монструм жался к его ноге и поскуливал – видимо, сильно испугался.

– Ха! Пусть сначала проснутся. – Нил кое-как поднялся на ноги. Рассиживаться было некогда. – Ты извини, ладно? Я в глубине души знал, что ты не врешь, просто решил подумать. Иногда мне лучше этим не заниматься.

– Да уж, – проскрипел Кадет, не отводя взгляда от остальных.

– Почему они нашли тебя, а не меня? Ты же… ну… в маскировочном цвете.

– Я подумал на своем языке. Чувствовал, что они близко, и решил отвлечь от тебя внимание. Это разумный ход. Зачем ты помешал?

– Ох, даже не знаю, с чего начать. – Нил встряхнулся, пытаясь отогнать головокружение. – Может, с того, что они явно собирались тебя прикончить?

– Они бы меня не убили. Забрали бы с собой и допросили. Им интересно было бы изучить мотивы моих поступков.

– Это еще хуже, чем убить.

Кадет тяжело вздохнул. Вид у него был какой-то растерянный, и Нил скороговоркой произнес:

– Мы вообще-то спешим. Давай быстрее, я не знаю, сколько они проспят.

– Уже можно не торопиться. Теперь они точно поняли, что ты ушел к бывшему месту силы, больше тут идти некуда, – глухо проговорил Кадет. – Сказали, что там тебя будет ждать ловушка. Потому и не гнались, решили сначала со мной разобраться. Они подготовились. Ничего не получится.

– Ой, да хватит паниковать! Надо просто надеяться на лучшее, и все. Вон, гляди! – Нил легонько тронул ближайшего Ястреба ногой. Тот вздрогнул, но не проснулся. – Получилось же!

– Это вот так ты пользуешься мозгами вместо надежды.

– Я не Ястреб, мне это не подходит.

– Ты не сможешь застать кого-то врасплох еще раз. Стая уже почувствовала, что троих нет. Поняла, что ты опасен. Они ждут тебя.

– И что? Будем тут сидеть? Давай, давай, пошли! – бросил Нил, пытаясь произносить слова разборчиво, хотя язык почему-то слушался все хуже.

Чувствовал он себя ужасно и на ногах держался из чистого упрямства. Главное – не думать о Ястребах, которые их ждут. Ничего страшного пока не произошло, все совсем не так плохо.

С этой мыслью он прошел еще десяток шагов – и упал. Мир медленно вращался перед глазами, и это было бы интересное чувство, если бы к горлу не подкатывала такая тошнота. Кадет кое-как поднял его на ноги, но Нила тут же повело в сторону.

– Минутку. Сейчас. Я немного отдохну, – пробормотал он.

Ястребы, место силы, земля – все вдруг стало казаться неважным, хотелось только прилечь. Что он и сделал. Кадет над ухом что-то зудел о том, что надо встать, но до Нила все это долетало как сквозь толстое одеяло. Видимо, не предназначена его магия для борьбы с врагами: он им, конечно, не навредил, но все равно – это вам не летающих собак создавать. Земля под щекой была очень мягкой и словно даже чуть покачивалась, баюкая. Как чудесно.

Совсем не чудесным, правда, был удар по лицу кулаком – у Нила аж в шее что-то хрустнуло, и он кое-как открыл глаза. Кадет нависал сверху, встряхивая