— Именно. У нас сейчас первый набор идёт.

— Но как же…

— То спорное решение о запрете прохождения инициации воцерковленными отменено как ошибочное. Чудес на свете не бывает, на всё воля Божья…

— Поздравляю! — сказал я и отправился в столовую в состоянии крайнего обалдения.

Сначала нервно похихикал при мысли о том, как Лев на выезде нос к носу столкнётся со священником, затем подумал о реакции студенческого сообщества на известие о создании в институте богословского факультета и решил завтра же переговорить на сей счёт с Касатоном. Мало ли кто карту негативного отношения к церкви разыграть решит, лучшего повода для провокации и не сыскать.

Так я полагал в понедельник вечером, но утро вторника ясно показало всю наивность этого моего заблуждения. Когда пришёл на консультацию, институт гудел почище растревоженного улья: обсуждалось заключение мирного договора со Срединским воеводством. В результате достигнутого соглашения под республиканский контроль отходила левобережная часть Окреста, а его западные регионы забирали себе наши недавние противники.

В зависимости от политических убеждений одни полагали это соглашение преступным сговором и оккупацией независимого государства, а другие толковали о предательстве национальных интересов и требовали восстановления границ на момент развала империи. И это были лишь две крайние точки зрения, а весь спектр мнений попросту не поддавался никакому учёту. Наслушался я всякого! Пришлось даже отказаться от посещения библиотеки и вместо этого в составе студенческого патруля разнимать спорщиков, не позволяя переходить словесным баталиям в банальный мордобой.

Так большую часть дня и занимался поддержанием общественного порядка, разве что на процедуры сбегал да наскоро перекусил. К вечеру накал страстей немного поутих, и я отправился в горбольницу навестить Рашида Рашидовича.

По субботам я стажировался у него и набивал руку на оказании первой помощи, а помимо этого мало-помалу разбирался с техниками оздоровления за счёт резидентных процессов в энергетике операторов. Общедоступных материалов по влиянию состояния внутреннего потенциала на организм было не так уж и много, а рабочих методик в свободном доступе не имелось вовсе, приходилось тратить кучу времени, лишь бы только уяснить для себя какой-то элементарный момент. До практических же занятий в этом направлении мне и вовсе пока что было как до луны.

Реабилитолога я отыскал в ординаторской. Рашид Рашидович заполнял историю болезни, а рядом высилась целая кипа учётных книжек — немудрено, что моему визиту в неурочное время он нисколько не обрадовался и неприветливо буркнул:

— Чем обязан?

Я уселся на свободный стул, уместил на коленях портфель и сказал:

— Наш исследовательский проект на учёном совете рассматривать будут.

— Рад за вас.

— Туда ещё два проекта вышло: один Резник курирует, другой — Паук.

Рашид Рашидович поднял голову, вздохнул и вновь вернулся к анамнезу.

— Тогда нет, не рад. Ибо нечему.

— Мы влияние физической активности на стабильность развития сверхспособностей рассматривали, — поведал я, достал из портфеля свою копию расчётов и спросил: — Посмотрите выкладки?

— Зачем?

— Нам бы тоже куратор не помешал.

Травматолог вновь вздохнул.

— Не собираюсь в этих крысиных бегах участвовать.

— Может, тогда рецензию напишите?

Рашид Рашидович отложил ручку и с внезапно прорезавшимся акцентом спросил:

— Ты ведь не отстанешь, да?

— У нас без научного руководителя шансов нет.

— У вас в любом случае шансов нет!

— Почему же? Расчёты показывают, что курсанты комендатуры опережают студентов…

— О, аллах! Да ты хуже верблюжьей колючки!

— Ни разу такой не видел, — сознался я.

— Репейник приставучий! Банный лист! — пояснил Рашид Рашидович. — Что ты мне эти бумажки суёшь? Сколько времени курсанты физической подготовке в день уделяют?

— Немало, — признал я, не понимая, куда клонит собеседник. — В этом и смысл…

— А теперь представь, что случится с учебным планом, если студентам придётся столько же времени на спортивных площадках проводить? Нонсенс!

Тут он угодил в наше самое слабое место, но так легко я не сдался.

— Время — это ещё не всё! Вы поглядите лучше, какая у нас экономия выходит! И это с одновременной разгрузкой процедурных! Совреском постановил в три раза увеличить выпуск операторов, а выделят ли на это дополнительное финансирование — большой вопрос! При этом наибольшая квота отошла армии и флоту, а для их целевиков учебный план можно и скорректировать! Вообще под это дело отдельный центр имеет смысл организовать на базе военной кафедры, как собирались!

— На актуальность упираете, да? — уточнил Рашид Рашидович, взял мои бумаги и зашелестел листами. — Сильно всё приукрасили?

— Только в части интерпретации немного, исходные данные не трогали.

— Оставляй, гляну.

Я поблагодарил реабилитолога, покинул ординаторскую и как на грех, уже спускаясь по лестнице, наткнулся на Валентину.

— Поговорил на мой счёт? — спросила она.

— Нет ещё, — признался я и выставил перед собой руку. — Погоди возмущаться! Я Рашида Рашидовича хочу к нам научным руководителям затащить! Он согласился расчёты посмотреть — если всё срастётся, будет куда проще тебя к нему ассистентом пристроить.

— Ну-ну, — выдала медсестра, потом сменила гнев на милость и спросила: — В кино идёшь сегодня? Брать на тебя билет через профсоюз?

— В «Зарю»? На какой сеанс? — уточнил я.

— На без четверти десять.

— Бери. Только меня не ждите, я сразу в кинотеатр подойду.

Пусть наша группа за время работы над проектом особо и не сдружилась, но такое вот совместное времяпрепровождение оказалось чрезвычайно удобным: вроде бы и не было никаких парочек, лишь коллектив занятых одним проектом товарищей. Правда, подозреваю, очень скоро этой идиллии придёт конец, поскольку Карл с Мариной своих отношений уже нисколько не скрывают, а мне одному в обществе трёх барышень выбираться в свет будет не слишком… комфортно.

В качестве кого именно я посещал тренировки, для меня самого оставалось загадкой, но отстранение от службы никак на обязательном характере занятий у Александра Малыша не сказалось. Когда первый раз подошёл с этим к нему, тот ничего и слушать не стал, без затей послал переодеваться, ещё и спросил, смерив тяжёлым взглядом:

— Чем-то недоволен?

Выказать неудовольствие было бы себе дороже, да и не напрягали меня тренировки, если разобраться. Полезное же дело! Правда, совместные с Бондарем игры в вышибалы зачастую приобретали невиданную остроту, но в остальном — одна сплошная польза.

— Слышал? — встретил меня традиционным вопросом Митя Жёлудь, когда я пришёл на полигон.

— Чего опять? — уточнил я, даже не став строить на сей счёт никаких предположений.

— Рогачу звание маршала присвоили и главой генштаба ставят!

Новость немало удивила, но я в пику Мите неопределённо пожал плечами.

— Заслужил.

— Да надо было Средин брать! Освобождать нужно тамошний рабочий класс от капиталистической кабалы и шовинистической пропаганды! — выдал Сергей Клевец, возмущённый мирным договором до глубины души, но развить мысль ему помешал Малыш.

— Без тебя разберутся! Работаем! — объявил тренер и глянул на меня. — Линь…

— А что я? Я разминаюсь!

Но Малыш не поверил и поручил Матвею Пахоте отработать со мной борцовские захваты и броски. Громила всегда подходил к таким поручениям со всей ответственностью, так что сначала бока друг другу намяли, а затем и синяков наставили, схлестнувшись в серии коротких сшибок.

— Штурмовой взвод из комендатуры в милицию переводят, — сообщил мне после этого тяжело отдувавшийся Матвей. — Володе Ельне в горотделе хорошую должность посулили, он всех наших с собой зовёт, но вот я как-то сомневаюсь даже…

Я ничего не ответил. И не в курсе ситуации был, и просто никак отдышаться не мог — лежал на земле, глядел в небо и жадно глотал воздух. За меня высказался Жёлудь.

— Вот даже не сомневайся и соглашайся! — посоветовал он громиле. — Те группы немедленного реагирования, которые в комендатуре останутся, на борьбу с диверсантами кинут.

— И чего плохого? — насупился Матвей.

— Того, что это сводные команды типа нашей будут! Просто кого-то на время с основного места службы выдёргивать станут.

— А-а-а! — понимающе протянул громила. — Ничего хорошего, да. Но я ж на курсах! У меня эта… Специализация, во!

От беговой дорожки донеслась отрывистая трель свистка, а следом — сдвоенный хлопок. Митя даже вздрогнул от неожиданности.

— Чего это?

Я оглянулся и пояснил:

— Спринтеры на тридцатке тренируются.

Парень сунул мизинец в ухо и покрутил рукой.

— Это они звуковой барьер пробили, что ли?

— Не, вакуумные тоннели создают, — пояснил я. — Сопротивление воздуха убирают.

Подошли мокрые от пота «псы».

— Ты когда на работу вернёшься? — спросил Сергей Клевец. — У меня закидоны Макса уже в печёнках сидят! Большой начальник, блин, выискался!

— Надо ему тёмную устроить, — предложил Илья Полушка.

Митя Жёлудь расхохотался.

— Ну, удачи вам с этим, парни!

— А что? — насупился Илья. — Справимся!