— Не-а, так не пойдёт! — покачал я головой. — Давайте-ка для начала ситуацию проясним. Вы же меня со счетов сбросили, разве нет? А теперь что изменилось?

Скуластое лицо майора приобрело выражение крайнего неудовольствия, Городец встопорщил усы и заявил:

— Никто тебя ниоткуда не сбрасывал. Вообще не в тебе дело, не принимай на свой счёт. Это Альберт сам засветился и тебя засветил. Пришлось выдерживать дистанцию, только и всего. С ним я после возвращения из столицы ещё так и не виделся, к слову.

Прозвучавшее объяснение таким уж убедительным не показалось, и я резонно заметил:

— Скажете тоже — засветил! Меня только раз и опросили!

— Опросили и снова на допрос вызывают! — объявил Георгий Иванович. — Вечером уезжаешь.

У меня едва глаза на лоб не полезли.

— В столицу⁈

— Не дорос ты ещё до столичного уровня, — усмехнулся Городец. — Сегодня вечерним поездом в Зимск уедешь, завтра обратно вернёшься, если ничего лишнего не сболтнёшь. Литеры и командировочное на столе. Забирай!

— Час от часу не легче!

— Уж поверь на слово — легче! — отрезал куратор.

Спорить не имело смысла, я внимательно изучил документы, после сунул их в портфель и уточнил:

— О чём спрашивать будут?

Георгий Иванович пожал плечами, выдул на улицу струю сизого дыма и вдавил окурок в пепельницу.

— На этот раз, так понимаю, об убийстве Вдовца. Вызов ещё на той неделе пришёл, мы вроде как не хотели тебя от учебного процесса отвлекать, вот и предложили Субботе своего человека в Новинск прислать. Им не до того оказалось. Ну а сейчас оснований бодаться с РКВД уже нет — пока экзамены не начались, смотаешься туда-обратно.

В словах куратора почудилось двойное дно, и я прямо спросил:

— И что мне нужно будет сделать в Зимске?

Городец вздохнул.

— В Зимске — ничего. А вот в поезде заглянешь в одно купе, пообщаешься с людьми.

— Обязательно загадками говорить? — вконец разозлился я. — Какое-то поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, получается! И вообще — вам привлечь больше некого? Ну если уж меня Альберт Павлович вроде как засветил?

На Георгия Ивановича эта вспышка гнева никакого впечатления не произвела.

— Ты в любом случае уже знаешь слишком много. Посвящать в это дело кого-то ещё… нецелесообразно.

— То есть меня оградили исключительно от доступа к новой информации? — хмыкнул я.

— Преимущественно, — подтвердил майор Гордец. — Чего не знаешь, того не выболтаешь, если вдруг за одно место прихватят. Ну и наши отношения лишний раз лучше не афишировать. Могут быть последствия.

Я нахмурился. Альберт Павлович от меня тоже дистанцировался, а ещё уверял, будто находится под колпаком. Так кто за ним следит? Что вообще происходит?

— Ладно, не будем ходить вокруг да около! — объявил Георгий Иванович. — Оперативники РКВД взяли Волынского, сегодня его отконвоируют в Зимск, надо это предотвратить.

— Волынский — это кто? — не понял я. — Кто-то из Общества изучения сверхэнергии?

— Волынский — это комендант распределительного центра. Первостатейнейший мерзавец, но мерзавец полезный. И он слишком много всего знает. В том числе и о тебе. А ты, так получилось, знаешь о нём.

Вспомнился напыщенный господин, обзывавший нас личинками, и я не удержался вопроса:

— Обо мне-то он что знать может?

Ответ пришёл на ум в тот же самый миг, как сорвались с языка слова, и Городец эту догадку подтвердил.

— Он способен связать тебя с Альбертом и со мной. В этом случае ты перестанешь быть вроде бы обычным студентом, твоей разработкой займутся всерьёз.

— Кто возьмётся?

— Республиканский комиссариат внутренних дел, кто же ещё! Альберт увёл у них из-под носа Горского — ты и вправду думаешь, что это оставят без последствий?

Я сглотнул.

— Считаете, меня с вами ещё не связали?

Георгий Иванович покачал головой.

— Если на тебя что-то и есть, то исключительно подозрения. Пока что мы не замечали попыток тебя прощупать. Вот Альберту — да, тому пришлось из столицы ноги уносить во избежание эксцессов.

— Но мы же одно дело делаем!

— И что с того?

Меня так и раздирало от противоречивых эмоций, но я обуздал их, пораскинул мозгами и спросил:

— А к чему вообще все эти шпионские игрища? Оперативники РКВД не имеют полномочий действовать в Новинске! Их же всех в Зимск перевели, у нас даже отделения здесь не осталось! Вы можете…

— Не можем! — отрезал Городец. — Волынского уже доставили в линейное отделение, а вокзал — это анклав РКВД, лакуна в полномочиях корпуса. Как и вся железная дорога. Не говоря уже о том, что компромат на господина коменданта наверняка подобрали убойный, судить его придётся не там, так здесь. И тогда он запоёт, а через распределительный центр прошло слишком много тех, кого засвечивать никак нельзя.

— Вроде меня?

Майор досадливо покривился.

— Кое для кого это будет равнозначно смертному приговору.

Ну и как ещё я мог поступить? Спросил конечно же:

— Что нужно делать?

А вот о покровителе Барчука не заикнулся даже. Сам не знаю, почему эту тему поднять не решился.

Ночной поезд на Зимск отбывал в половине десятого. Усиленную охрану объектов инфраструктуры в отличие от комендантского часа так и не отменили, и я благоразумно прибыл на вокзал за час до отправления. Прошёл досмотр на входе в здание и ещё один — при выходе на перрон, шагнул в свой жёсткий купейный вагон одним из первых.

Сверившись с литерным билетом, я быстренько прошествовал по узкому коридору, юркнул в купе и задвинул за собой дверь, после чего опустился на корточки, нашарил закреплённый под сидением увесистый пакет и переправил его себе в портфель.

Всё! Полдела сделано!

Ну — почти.

С минуту я просидел в одиночестве, а когда окончательно унялось лихорадочное сердцебиение, то отказался от идеи дождаться кого-нибудь из попутчиков и отправился в вагон-ресторан. По пути сунул в портфель снятую с головы кепку. Взопрел в костюме, но зато на фоне остальных пассажиров в глаза не бросаюсь, да и перчатки с пиджаком вполне уместно смотрятся. А без них никак — отпечатки оставлять нельзя.

В вагоне-ресторане я опять же появился одним из первых. Заказал пятьдесят грамм трёхзвёздочного коньяка и десерт, сел у окна, принялся следить за суетой пассажиров и постовыми в новенькой форме республиканского комиссариата внутренних дел.

Так неспешно и попивал коньяк да ковырял ложечкой пирожное вплоть до самого отправления. И после того, как поезд рывком тронулся с места и покатил от перрона, тоже покидать своё место не стал. Людей за столами прибавилось, кто-то подобно мне зашёл пропустить рюмочку на сон грядущий, а кто-то решил перекусить, но в любом случае свободных мест оставалось предостаточно, и я продолжил сидеть в гордом одиночестве.

Город остался позади, за окном начало темнеть, я достал из портфеля сегодняшний номер «Новинского времени», но чтение никакого удовольствия не доставило, поскольку заголовок передовицы гласил: «Обезглавить гидру!», а изрядную часть полосы занимала фотография главы РКВД — товарища Черника. Нет, его тезисы о необходимости противодействия пятой колонне я всецело разделял, только очень уж невовремя статья на глаза попалась.

Ёлки-палки! Я ведь прямо сейчас с оперативниками РКВД схлестнуться собираюсь! Пойдёт что-то не так, и сам представителем пресловутой пятой колонны сделаюсь. Это только победителей не судят, проигравшим былые заслуги разве что смягчающими обстоятельствами послужить могут. И то не факт, ибо чем выше заберёшься, тем больнее падать.

По спине побежали колючие мурашки, но убирать газету я не стал, так и просматривал её до тех самых пор, пока за окном не мелькнула стела с гербом Зимской губернии. Активное излучение Эпицентра к этому времени уже совершенно не ощущалось, да и туалеты давно открыли, я уединился в одной из кабинок, извлёк из портфеля пакет и вскрыл его. Внутри обнаружился армейский револьвер с укороченным стволом без мушки, зато с резьбой под устройство бесшумной стрельбы. Глушитель лежал там же, у меня даже руки дрожали, пока его навинчивал. Мысленно так и костерил себя почём зря за то, что на участие в этой авантюре согласился!

Свидетелей-то оставлять нельзя! Если что-то пойдёт не так, всех положить придётся! Всех! А это не враги, это коллеги! Мы с ними на одной стороне! Да пусть бы и брали в разработку, мне скрывать нечего!

Но нет же! Чёртовы приоритеты!

Всё ради интересов республики!

Георгий Иванович был чрезвычайно убедителен, да и угодить под следствие из-за межведомственных интриг мне нисколько не хотелось. Пускать в ход револьвер — тоже, но если напортачу, будет уже не до сомнений и колебаний, тогда либо хвосты зачищать, либо на нелегальное положение уходить. И это ещё если оторваться получится!

Я беззвучно выругался, зарядил револьвер и сунул его в портфель, туда же отправил пухлый конверт с деньгами, инструкциями и новыми документами для господина Волынского. А поскольку всё должно