Там шла гульба. Старый стол, застеленный газетами, был заставлен бутылками со странноватой мутной жидкостью. На покоцанных тарелках дымилась картошка в мундире, лежало десятка полтора яиц, две жирные селедки и гигантские ломти хлеба.

Трое мужчин в соответствующей обстановке экипировки дружно дымили вонючими сигаретами, игриво поглядывая на двух женщин, раскрасневшихся на скамейке у окна.

— Здрасте, — кивнул Удальцов, стараясь не морщиться от вони и выглядеть своим парнем в доску. — Хорошо сидим.

— Неплохо, — фыркнул один из них, поймал направленный на Удальцова заинтересованный взгляд одной из женщин. Тут же увидел в Удальцове конкурента и посуровел. — Че надо, фраер? Ты, что ли, на тачке подкатил к дому Стасовых?

— Я. — Удальцов, чтобы не нагнетать обстановку повернулся к дамам спиной.

— С телкой? — уточнил второй.

— С женой, — поправил Удальцов и подумал, что с радостью дал бы ему в зубы за такое сравнение.

— Понятно…

Мужики переглянулись. Один не удержался и показал средний палец женщинам. На, мол, выкуси. С женой фраер, так что нечего косить на его модные штаны с ботинками и в распахнутый ворот легкой белоснежной рубашки заглядывать. Жену видели? То-то же! Красавица! Не чета присутствующим, издающим характерное амбре недельного запоя.

Дамы пошептались и тут же без лишних слов упорхнули в соседнюю комнату, отгороженную грязной занавеской. Упорхнули, правда, это неправильно сказано. Дамы усиленно поддерживали друг друга, заплетаясь ногами в грязных носках.

— Так что тебе у Стасовых нужно? Землю, что ли, купить собрался, фраер? Гиблое дело, скажу сразу! — снова начал говорить тот, сердитый.

— Почему? — Удальцов обрадовался представившейся возможности выведать как можно больше у таких неконтактных товарищей под соответствующую тему. — А Марина сказала мне, что земля тут за бесценок.

Троица переглянулась и зафыркала, пуская клубы дыма в черный от копоти потолок.

— Ишь ты, фраер, землю ему за бесценок захотелось! — тявкнул снова тот самый, сердитый. — А ты повкалывай на земле! И что за Маринка такая?

— Ну… не знаю… Хозяйка, видимо. Представилась хозяйкой, во всяком случае.

Ему показалось, что он зря теряет время. И тут же захотелось уйти из гадкой вонючей конуры, но тут грязная тканевая перегородка между комнатами колыхнулась, оттуда нарисовалась одна из женщин. Глянула игриво пьяными заплывшими очами и будто бы нехотя проговорила со знанием дела:

— Не хозяйкой Маринка была.

— А кем же?

— Квартировала она тут вместе с мужем. При-ехала откуда-то издалека. Сняла дом у дочери хозяйской. Стасовых-то самих давно в живых нет.

— Давно?

— Че давно? — не поняла дама, икнула и тут же прохихикала со смущением: — Извините.

— Давно она сняла дом?

— Да прилично уже. — Она тут же обратилась к одному из мужчин, заявив с возмущением: — Ты чего молчишь, сам вечно у них пасся!

— Не пасся, а калымил, — со значением поправил ее мужчина. — А чего говорить? Ну, жили, потом съехали. Чего за проблема?

— Давно съехали?

Удальцова раздирала жажда от жары и духоты, но попросить у них воды и представить потом, как пить из грязного сального стакана, он не мог. Ничего, потерпит. Сейчас выяснит, что Марина давно уехала вместе с мужем. Вернется в машину. Успокоит Владу, и поедут они по нужным делам, а не…

— Съехали они как-то странно. Ночью! — нехотя начал объяснять калымщик. — Мне не спалось. Вышел на улицу, а они тюки таскают в машину. Спрашиваю: чего это вы ночью? Маринка перепугалась вроде, присела и шепчет, что, мол, холодком. Чудные!..

— А когда это было?

— Да недавно совсем. Хотя… Хотя сейчас точно скажу когда. — Мужчина встал и нетвердой походкой ушел за шторку, вернулся быстро, глянул на Удальцова хитро и тут же запросил денег. — Чего за так языком молоть, так ведь, фраер?

Удальцов дал им пятьсот рублей. Народ загукал, оживился, сразу начал припоминать некоторые другие странности в поведении соседей. Многие странными Удальцову не казались, а вот некоторые могли вызвать просто здоровое недоумение, когда Маринка, к примеру, от нормального мужика жить куда-то подалась. Интересно, куда? Уж не в реабилитационный ли центр?

Хотя…

Хотя что для обитателей этого дома является нормой, интересно?! Они ведь наверняка считают, что тоже правильно живут.

— А где же мне разыскать их, не подскажете? — решил завершать свой визит Удальцов, и тут же ему снова пришлось лезть в бумажник за деньгами.

Вторая дама минутой раньше выползла из соседней комнаты. Утвердительно кивнула, что знает и подскажет, но непременно не за так. И выразительно потерла указательным пальцем о большой.

— Дом они купили на другом конце города, — пояснила она, спрятав деньги за пазухой. — Маринка тут кое-кому похвалилась, я не поверила. Дай, думаю, посмотрю. И эта сука у меня спицы вязальные как взяла с зимы, так и не вернула. Вот, думаю, тварь! Дома покупают, а на грошовых спицах экономят. Я и поехала автобусом.

— И что? Правда в дому живут эти охламоны? — удивился тот, что подрабатывал порой у соседей, непонятно было, правда, что именно он там делал: огород-то с палисадником заросли.

— Живут, да еще в каком! Я рванула было к ней. А хрен кто на порог пустил, так вот. — И она сморщила пьяное лицо в плаксивой гримасе. — Так вот спицы мои и пропали.

Удальцов еще раз уточнил новый адрес Марины, уважительно попрощался с пьяницами, кто знает, может, еще чем пригодятся, и с облегчением вышел на улицу.

Влада встретила его вопросом:

— Ну что? Узнал что-нибудь, нет?!

— Узнал, милая. Много чего узнал. И знаешь… — Он посмотрел в ее встревоженное лицо и усмехнулся: — Тебе не стоит так убиваться по поводу ее несчастливой участи. У нее, по-моему, все сложилось.

— То есть?

— Они переехали с мужем в большой дом. И адрес имеется. — Удальцов похлопал себя по карману рубашки. — Ну что, едем туда или как?

— Едем, конечно! Без вариантов! — Ее лицо просветлело. — Ой, я так рада, что у нее все хорошо! Так рада…

Удальцов тронул машину с места и, осторожно объезжая ямы и лавируя между ухабами, поехал прочь с этой унылой улицы. Если он и заметил машину, плетущуюся за ними чуть поодаль, то никак не связал ее присутствие с собой и Владой. Обогнать их было невозможно, улица была очень узкой, поехать чуть быстрее — тоже. Едет и едет кто-то сзади, что же с того? Он же не мог знать, что кому-то и зачем-то понадобилось следить за ними. Он упивался своим счастьем, находя радость буквально во всем.

Влада улыбалась — уже хорошо. Радовалась наладившейся жизни своей новой подруги — отлично. Смотрит на него с благодарностью — это же просто…