- Зафира сказала мне кое-что важное.

Важное?! У него на миг зазвенело в ушах. Столько мыслей полезло в голову. О чем могла с ней говорить тетка Такара? Нагиня, которая замужем за асуром.

- Что она сказала тебе? - спросил Саха резко.

Девушка вздрогнула, глаза округлились.

- Ты чего?

- Прости. Прости, - прошептал он, прижимая ее к себе. - Прости. Это все нервы.

Он не хотел напугать или обидеть ее. Просто теперь все приобрело новый смысл, и ему было страшно ее потерять. Его ведьмочка. Его Вишенка. Медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться, и уже другим тоном спросил:

- Что сказала тебе Зафира?

Они стояли у того самого дивана, под который забилась кошка и не желала выходить. Саха уселся на диван и усадил ее к себе на колени. Хотелось как-то сгладить собственную резкость, сделать что-то. Улыбку ее увидеть.

- Оххх, мне так некомфортно было у асуров. Они такие... непредсказуемые. Не знаешь, чего от них ждать в следующую минуту. Опасные. Бррр... - она вздохнула, прижимаясь к его плечу.

А Саху повело. Руки сами потянулись ей под домашнюю маечку.

- Эй, - пискнула, отмахиваясь, и засмеялась.

Потом уселась ровно и заглянула ему в лицо.

- Вроде бы не к месту, но у Зафиры проскользнула такая фраза: "Мужчинам не победить в войне, которую затеяли женщины". Мне это показалось значимым.

Саха невольно напрягся, сопоставляя с тем, что услышал от Эриды.

"Наши матери никогда не враждовали. Мы в этой войне сестер не участвуем".

Мысль промелькнула, не успев оформиться. Потому что Наиля вдруг выдала кое-что покруче.

- Знаешь, Эрида сказала, что мне подвластны птицы.

- Что? - Саха замер, уставившись на нее.

- Я сама не поняла, - Наиля пожала плечами и выпятила губку.

И тут его повело окончательно. Они целовались как сумасшедшие. Изголодались друг по другу, изнервничались, соскучились. Все дневное волнение, горечь, отрава, что влил в него своими словами Ширас, от которой пекло и тянуло в груди. Все это нужно было выжечь, вытеснить.

Неизвестно, сколько прошло времени.

Но кошка, уверившись, что ее дымчатой шубке больше не угрожает купание, незаметно вылезла из-под дивана и, важно задрав хвост, прошествовала в кухню. Очнулись они, когда оттуда донесся характерный звук. Как будто что-то упало и шлепнулось на пол.

- Сливка! - взвизгнула Наиля.

Тут же выкарабкалась и, роняя на ходу тапочки с помпонами, бегом понеслась в кухню. А он откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза и слушая возмущенные вопли. Слушал, а губы сами расползались в улыбке.

- Сливка! Чудовище ты этакое! Сколько раз я тебе говорила, нельзя тырить еду со стола!

Похоже, ей все-таки удалось изловить кошку, потому что теперь слышалось протестующее мяуканье. Он рывком поднялся и пошел к ним.

- Дай сюда эту помоечницу, - сказал грозно. - Я сам ее искупаю, а ты займись ужином.

И отпустил капельку силы. Кошка тут же притихла и подозрительно на него уставилась. А глаза уж слишком умные и знающие.

"Кто же ты, комок шерсти?" - подумал Саха, забирая ее у Наили из рук.

- Мяу! - возмущенно выдала кошка и с той самой минуты пыталась его игнорировать.

Но сложно игнорировать того, кто запихивает тебя в ванну и зачинает намыливать. Когда экзекуция закончилась, Сливка, закутанная в полотенце, мелко тряслась и поглядывала на него исподлобья.

- В следующий раз будешь сидеть дома, - ткнул он в нее пальцем.

Кошка смерила его недовольным взглядом, отвернулась и стала вылизываться.

Сейчас любое механическое действие давало ему время, чтобы упорядочить чувства и мысли. Вытравить яд неуверенности и сомнений. Отбросить все.

"Твоей она будет, после того как ты пройдешь с ней обряд".

Ведь это уже было в их жизни - не пошел обряд. И побороть иррациональный страх потерять ее не получалось. Чувство, как будто с сердца содрали кожу и насыпали соли.

Он должен найти способ. Придумать, как защитить самое дорогое. И если для этого придется перевернуть весь асурский архив, он сделает это. В лепешку расшибется, если нужно.

- Саха... - Наиля подошла так тихо, что он не заметил.

Тревога в ее голосе резанула по нервам. Он обернулся к ней:

- Что?

Наверное, слишком резко, она смешалась. Но все же сказала:

- Слушай, мы не можем посмотреть, как там мой магазин? А то у меня странное предчувствие.

- Да, - кивнул он. - Конечно.

- Ммм! - поцеловала его и убежала.

А он замер на мгновение. Откинул назад голову и закрыл глаза, чувствуя, как жар снова начинает растекаться в крови. Потом медленно выдохнул и пошел за ней следом.

Наиля возилась с пластиковыми судочками, перекладывала в них ужин. Такая... деловая. Волосы растрепались, маленькое ушко вылезло из прически, а отдельные пряди лезли в рот. Этот жест... Как она неловко повела плечом, отодвигая прядь от лица.

Ничего сексуального, а его снова повело.

Подошел и обнял сзади, чувствуя, что дуреет от ее запаха. Он изголодался, как будто не обнимал ее совсем недавно. Словно томился на медленном огне год и теперь не мог дождаться, когда, наконец, разденет и прижмется к ней кожа к коже. Дыхание сбилось, его накрыло с головой, обнял ее крепче, она тихонько охнула и еле слышно застонала.

Глаза закрылись сами собой, руки пробрались под маечку. А в следующую секунду она развернулась в его объятиях. Сама обняла его.

Где в мозгу пролегает граница, что нельзя, а что можно? Точка невозврата.

Слишком близко он сейчас к ней подошел. Потому замер, не двигаясь. Потом очень медленно, как во сне подтолкнул ее к кухонной стойке и усадил. Вдвинулся между ее ног и снова замер.

Жарко, лихорадочно, шумно. В висках стучит кровь.

У нее дрожат руки. Тянутся к нему, обнять за шею. Вздох, еле слышный, у самого уха:

- Сними.

Дрожь по всему телу.

Вдруг рядом раздался грохот.

Кошка вспрыгнула на столешницу, возмущенно уставилась на него и выдала громкое:

- Мяу!

Вот же мстительный комок шерсти.

- Сливка... - с трудом смогла выдохнуть Наиля. А он сцепил зубы и прижался к ней лбом. Потом беззвучно застонал и помог ей спуститься.

- В... в магазин? - спросил, прокашливаясь. Не сразу вернулся голос.

- Да. - Она растерянно провела рукой по лбу, потом взяла кошку на руки и спустила на пол. - Только все это сложу в холодильник.